Это была крупнейшая держава, когда-либо существовавшая в мире, и Александр Македонский решил напасть на нее. Многие его полководцы прямо предупреждали его, что это сумасшествие и самоубийство. Однако сам Александр считал, что Персидская держава вовсе не так сильна, как это многим кажется. К тому моменту страна почти три четверти столетия страдала от дурного правления, междоусобиц в царской семье; дворцовые интриги и убийства неугодных значительно ослабляли государство Ахеменидов. Персидская аристократия стала изнеженной и продажной. Огромные средства, поступавшие в царскую сокровищницу в результате даней и налогов с подвластных земель, тратились на роскошь, а вовсе не на государственные нужды и не на войско, а правящая верхушка слишком привыкла к спокойной, безмятежной жизни. И Александр был убежден в том, что его армия — самая сильная в мире — сможет справиться с этой ослабевшей державой.

Тем не менее среди высших македонских военачальников имелись те, кто вовсе не был в этом уверен так, как их царь. Поэтому, чтобы успокоить сомневающихся, Александр поначалу заявлял только о том, что собирается завоевать лишь Малую Азию. Эта задача казалась более реальной. Еще за сто лет до описываемых событий грекам принадлежала большая часть теперешней Западной Турции, но к началу IV в. до н. э. этот регион оказался под властью персов. Ко времени начала правления Александра тысячи греков по-прежнему населяли эти районы Малой Азии, и их соплеменники по другую сторону Эгейского моря желали их освободить от иноземного владычества. Так что, если македонский царь собирался воевать с персами, ему требовалась поддержка всей Греции хотя бы для увеличения численности своей армии. В соответствии с этим Александр пообещал освободить греческие города на западном побережье Малой Азии, и, похоже, большая часть македонской знати решила, что это и будет основной задачей предстоящей войны. Кроме того, Александр нашел еще один предлог для своего похода в Персию, который, как он знал, найдет понимание в македонском обществе. По словам Арриана, Александр решил обвинить персидского царя Дария в смерти своего отца. В письме, отправленном персидскому царю и содержавшем формальное объявление войны, Александр написал: «Мой отец был убит твоими заговорщиками по твоему приказу».

Скорее всего, Дарий, конечно, не имел никакого отношения к смерти Филиппа, однако у Александра появилось оправдание для начала похода. И в мае 334 г. до н. э. на шестидесяти кораблях он переправил свое войско через пролив Геллеспонт в Малую Азию с тем, чтобы больше уже никогда не возвратиться домой.

Македонская армия насчитывала 4500 всадников под командованием Пармениона и 30 000 пеших воинов, которыми командовал сын Пармениона Филота. Согласно Диодору, меньше половины этих воинов являлись собственно македонянами, остальные были выходцами из других частей Македонского царства — Греции, Фракии, Эпира и Иллирии. Кроме того, за армией Александра следовало около 5000 торговцев. Судя по всему, общая численность войска, с которым Александр начал поход, составляла приблизительно 35 000 человек, и это была самая большая армия, когда-либо собранная в Македонии. Тем не менее в сравнении с противостоявшей ей персидской армией она выглядела ничтожно малой. Дарий располагал почти полумиллионной армией, правда, вся она была рассредоточена на огромной территории. К тому же македонская армия состояла, в отличие от персов, из профессиональных, прекрасно обученных воинов. Сам Александр не сомневался, что в предстоящей войне превосходство в стратегии и тактике будет иметь значительно большее значение, нежели численное превосходство. И надо сказать, что многие его полководцы считали так же.

Армия Александра высадилась в районе Абидоса, но прежде чем напасть на врага, македонский царь решил посетить древнюю Трою, находившуюся примерно в 25 километрах к юго-западу от места высадки. В Трое имелось святилище, которое, как говорили, было сооружено на месте могилы древнего греческого героя Ахиллеса, и Александр пожелал совершить там жертвоприношение с тем, чтобы обеспечить победу на полях сражений. Однако имелась еще одна причина, по которой он хотел посетить эту могилу. Александр Македонский давно уже говорил о том, что считает себя потомком и духовным наследником этого греческого героя, и даже представлял себя как воскресшего Ахиллеса.

Аристотель, обучая юного наследника македонского трона, давал ему читать произведения Гомера, и Александр восхищался подвигами легендарного героя Древней Греции. Ахиллес, главный герой поэмы Гомера «Илиада», был самым могучим греческим воином, принимавшим участие в Троянской войне. В поэме говорится о том, что этот воин считался непобедимым. Захватив 23 города на троянской территории,

Ахиллес полюбил девушку по имени Брисеида. Однако вождь данайцев Агамемнон забрал ее себе, и разгневанный Ахиллес отказался сражаться. С этого момента данайцы начали терпеть одно поражение за другим и стали отчаянно просить героя возвратиться на поле битвы. Ахиллес отказался, однако все-таки согласился отпустить сражаться вместо себя своего любимого друга Патрокла. На следующий день Патрокл пал в сражении от руки троянского героя Гектора. Охваченный гневом Ахиллес вернулся в ряды данайцев и убил Гектора. Как рассказывается в «Илиаде», в конце концов Ахиллес тоже погиб, но его смерть воодушевила греков, и они захватили Трою.

Гомер — создатель «Илиады» и «Одиссеи». Его герои служили примером для македонской знати, походить на них было священным долгом любого просвещенного эллина

Нам неизвестно, верил или нет сам Александр в то, что он воскресший герой, однако он, несомненно, решил использовать эту идею, чтобы воодушевить войска. И хотя его армия лишь частично состояла из греков, все смотрели на нее как на армию объединенной Эллады, выступившую против варварской Персии. В истории Троянской войны, которую многие греки считали абсолютно правдивой, именно неуязвимый герой Ахиллес сделал возможным покорение Малой Азии. Разве мог Александр найти лучшего воина, с которым ему следовало себя ассоциировать? Даже те, кто не очень-то поверил в то, что македонский царь — это «Ахилл сегодня», вынуждены были согласиться с тем, что он не мог найти лучшего времени, чтобы провозгласить Ахилла собственным предком.

Кстати, и формально у него имелись на то основания. Мать Александра Олимпиада родилась в Эпире, а согласно афинскому драматургу Еврипиду (480–406 гг. до н. э.), правители Эпира были в родстве с Ахиллесом через его сына Неоптолема. В действительности поэма Гомера «Илиада», скорее всего, отражала события реальной войны, которую греки и троянцы вели между собой примерно в 1200 г. до н. э. за контроль над торговыми путями, проходившими через Геллеспонт. Но даже если образ Ахиллеса основывался на реальном историческом персонаже и его сын действительно имел отношение к Эпиру, основанная им династия должна была закончиться задолго до рождения Александра. Эпир давно уже был заселен кельтскими племенами, пришедшими с севера, и, конечно, ни о каком царском доме Эпира говорить не приходилось, да и греки там давно уже не жили. Тем не менее, коль скоро все считали, что молоссы, вождем которых был отец Олимпиады, происходили от Неоптолема, мать Александра и он сам могли называть Ахиллеса своим предком.