Я тем временем взяла из аптечки пару «трезвящих» порошков, чемоданчик закрыла и вручила директору бани. Охранникам велела поднять шашлычницу (Афганец так и не удосужился) и подтереть пол. Олегу сказала, что он может остаться с нами, только желательно все-таки одеться. После чего я повернулась к Лешке и рявкнула:

– Хватит пить! Дел невпроворот, а ты нажрался как свинья!

После чего я совершено спокойно поинтересовалась у директора бани, где тут у них ближайший кран с холодной водой.

Мужик откашлялся, глянул на Афганца, с невозмутимым видом посасывающего виски, затем снова откашлялся. Охранники вели себя так, словно ничего не слышат (правда, они уже водрузили шашлычницу на место, а Лешка им бросил фразу: «Материя едина, сожрем»). Вовчик спокойно лежал кверху голым задом и в обсуждении не участвовал. Олег Анатольевич тоже только прислушивался, выпучивая глаза. Надо отдать ему должное, он снова прикрылся простыней.

Директор бани не знал, как себя вести. Мне это надоело, я схватила свою сумку, вырвала из нее «пачку сигарет» и в мгновение ока превратила ее в пистолет, который направила на директора бани.

– Живо! Где кран с холодной водой?

– Э… э… э… – выдавил тот, завороженно глядя на крохотное дуло.

Мужик оказался слабым, покачнулся и грохнулся в обморок, уронив чемоданчик-аптечку, который держал в руках. Афганец, Вовчик и Олег разразились диким смехом. По глазам Вовчика, на меня непрерывно оборачивавшегося, я поняла, как он радуется, что на этот раз дуло направлено не на него. Охранники же быстро закончили с уборкой и испросили моего разрешения удалиться. Я кивнула. Парни тут же исчезли, тихо прикрыв за собой дверь. Я спокойно собрала пистолет, придав ему форму пачки сигарет, убрала в сумку, открыла чемоданчик и теперь занялась уже директором бани, которого быстро вернула в сознание нашатырем, думая, что уж больно слабый у нас мужик пошел.

Придя в чувство и увидев первым делом меня, он опять глазки закатил, но на этот раз, как я поняла, больше притворялся.

– Кузя, – обратился к директору бани Афганец, – запомни раз и навсегда: надо сразу же, сра-зу же, – повторил он по слогам, – выполнять то, что говорит Светлана Алексеевна. У Светланы Алексеевны бога-атый боевой опыт, который она начала приобретать еще в Афгане. Можешь как-нибудь на досуге поинтересоваться у Вовчика.

«Двустворчатый шкаф» мгновенно закивал.

Директор бани посмотрел на меня удивленно. Я кивнула с обворожительной улыбкой, а Афганец продолжал петь мне дифирамбы. Наверное, потому что был пьян, решила я, обычно от него похвалы не дождешься. Тут же он представлял меня воительницей-освободительницей, сражающейся за правое дело трудового народа. Кого он имел в виду под последним словосочетанием, не представляю.

После сольного Лешкиного выступления директор бани, принявший сидячее положение, вежливо у меня поинтересовался, не желаю ли я попариться, и стал расписывать все достоинства вверенного ему заведения. Я все с той же обворожительной улыбкой заявила, что для начала должна намылить шею Алексею Петровичу, а затем решу, что мы будем делать дальше.

Директор бани поднялся на ноги самостоятельно и попятился к двери, заявив, что если он нам понадобится, то мы всегда можем его позвать. Так и не показав мне, где находится кран с холодной водой, он удалился. Я не стала его задерживать, меня гораздо больше волновало приведение в чувство Афганца, чем я и занялась. Ближайшие краны показал Олег, Афганец моим манипуляциям не сопротивлялся, потом беспрекословно выпил разведенный в воде порошок. Пока мы ждали начала его действия, я перекусила (в компании с Олегом и Вовчиком, принимавшим пищу стоя), по ходу дела выяснив, что сегодня привело всю честную компанию в баню.

Мне пояснили (Вовчик), что в их компании периодически бывают подобные банные дни, когда нет никаких дел. Снимают баню целиком и расслабляются по полной программе. Никаких деловых переговоров, партнеров, только отдых, в смысле выпивка и девочки.

– Ты, как обычно, все испортила, – пробурчал Афганец.

– А что случилось, Светлана Алексеевна? – спросил Вовчик, поняв, что я приехала не просто так и не для того, чтобы вытащить Афганца из женских объятий.

Я поведала, как провела сегодняшний день. Слушая меня, Лешка посмеивался. Олег Анатольевич выкатывал глаза, Вовчик не выражал никаких эмоций.

– Я так и знал, что стоит мне только упомянуть про баб, как тебя понесет их спасать, – растягивая слова, заявил Лешка.

– Сам же хотел, – заметила я, конечно, понимая, что цели у Афганца были совсем другие.

– Даже без моего хотения тебя бы все равно куда-нибудь в ближайшее время повело, как паршивого кота за куском мяса. Я просто указал тебе нужное направление. Только ты, как всегда, перегнула палку.

– Вообще-то говорят «повело кота за салом», – поправила я.

Афганец махнул рукой, сказал, что смысл я все равно поняла, и уточнил:

– А от меня ты чего хочешь?

– Светлана Алексеевна, а вы правда гранату… ну того… – проблеял Олег.

– Можешь не сомневаться, – сказал ему уже почти протрезвевший Афганец. – Я удивлен, что она все те дома не взорвала.

– Там Сашка и Верка, – напомнила я.

– Это – единственное, что ее удержало, – заявил Лешка, обращаясь к своему подчиненному, потом снова повернулся ко мне: – Что именно тебе нужно?

– Ты хотел, чтобы я разворошила осиное гнездо?! – рявкнула я.

Лешка заметил, что я его не разворошила, с его конкурентами не разобралась, а еще вдобавок потеряла сына и подругу.

– Ты хочешь сказать, что я сама во всем виновата? – взревела я.

Но Лешка решил больше не искушать судьбу, зная, что мое терпение лопается довольно быстро, а поэтому велел Вовчику принести трубку и принялся названивать по каким-то телефонам. Беседы вел долго, после чего грохнул локти на стол, отложив трубку в сторону, и уставился на меня внимательным волчьим взглядом. Я порадовалась, что он, по крайней мере, полностью протрезвел.

– Ну что, чеченская террористка? – спросил он. – Знаешь, на сколько лет сегодня подвигов насовершала?

Я изобразила из себя кающуюся Марию Магдалину.

Афганец – деловой человек, он не стал больше тратить время на ехидство. Конечно, основной причиной была его заинтересованность в том, чтобы убрать с дороги соперников, претендующих на те же лакомые куски, что и он.

Лешка только что созвонился со знакомыми сотрудниками правоохранительных органов, от которых получил весьма любопытную информацию. Нам предлагалось в самое ближайшее время прибыть в злосчастный дворик, из которого выехали практически все жильцы (за исключением самых дремучих пьяниц, оставленных по непонятным причинам) и в котором почти все квартиры (опять же за исключением квартир пьяниц) принадлежат четырем лицам, фотографии которых недавно вручил мне Алексей Петрович. Он, правда, дал мне пять фотографий, но американец Сэм владельцем недвижимости в Петербурге не являлся.