Когда они выехали из-за очередного угла, Кентаро увидел и поющих. Это были замотанные в кимоно фигуры с разрисованными лицами и длинными волосами, уложенными в причудливые прически. Он уже было обрадовался, что наконец-то встретил что-то знакомое – на улице танцевали необычные, но все же гейши, одетые в белое, розовое, красное.

А потом одна из гейш обернулась… и оказалось, что это был мужчина! Одетый как женщина, раскрашенный как женщина, носящий женские сандалии и двигающийся с женской грацией – но носящий настоящую бороду наряду с макияжем, а при пении неприлично вертящий языком.

Дух в ужасе взглянул на Осу. Старик, однако, видел в жизни всякое, так что лишь раздраженно помотал головой.

– Кабукимоно, самураи, лишившиеся хозяина, – объяснил он. – Не пошли путем ронина, решив, что голова на плечах лучше головы в грязи. Так что переодеваются в женские шмотки, поют, проказничают… – Он махнул рукой: – Поехали отсюда, пока и над нами какой-нибудь шутки не устроили. О, вот сюда!

Они проехали через одни из ворот, теряя из виду как пляшущих кабукимоно, так и первые портовые дома и склады. Внезапно шум города как бы стих – улица практически опустела. Сами строения были заметно чище, ни одной надписи или вульгарного рисунка на стенах.

– Город в городе, – шепнул Осу. – Нам туда!

Они двинулись в указанном направлении, проехали очередные черные ворота и попали в небольшой дворик. Скорей всего, это был боковой двор какой-то большой городской усадьбы, складской или кухонный. Остановились, когда на крыльце одного из зданий появились трое мужчин.

Белые кимоно, элегантно уложенные прически, высоко выбритые лбы. Кентаро заметил оружие на их поясах, полные комплекты дайсё. Движения мужчин были скупыми, экономными. Глаза – холодными и мертвыми.

Так выглядели убийцы. Опытные убийцы.

Кентаро отпустил повозку, но не делал резких движений. Его обостренное чутье доложило о скрипе досок над ними – на одном из верхних ярусов тоже кто-то таился, лучник или человек с духовой трубкой. Так или иначе, Кентаро не успел бы разделаться с теми тремя, а потом вернуться наверх и убить стрелка. Если ему была дорога жизнь членов своей новой семьи.

– Вы заблудились, – скорей утвердительно, чем вопросительно сказал один из мужчин на крыльце. – Вы заблудились и вернетесь в порт той же дорогой, которой прибыли.

Осу сошел с повозки, оперся на костыль и сделал пару шагов в сторону людей в белом.

– Совсем наоборот, господин, – сказал он. – Мы у себя.

– Неужели?

– Разве же это не Дворец Тысячи Развлечений? А вы не его охранники? Разве мой брат Акаи Хеби забыл, что такое вежливость по отношению к семье?

– Выбирай слова, старик, – отрезал старший из троих. – Выбирай слова, если не хочешь, чтобы мы забыли о твоих седых волосах!

– Я хочу увидеться с братом, – настаивал на своем Осу. – И у меня есть на это право. Я ничего не требую, я прошу. Но прошу настоятельно!

– Акаи Хеби… – начал было мужчина, но его быстро прервал другой голос.

– Акаи Хеби поражен тем, что видит через столько лет родного брата!

Из темноты за охранниками показался мужчина, о котором можно было сказать многое, но никак не то, что он является их начальником или хозяином огромной усадьбы. Рыжий, с густой неухоженной щетиной и столь же небрежно постриженной шевелюрой, одетый в растрепанное голубое кимоно, он выглядел скорее как очередной попрошайка, чем как богатый человек.

Но это именно он жестом разбросал по углам охранников, это он послал наверх выразительный взгляд, и Кентаро услышал, как стрелок отходит в глубь дома. Акаи Хеби сошел с крыльца и сделал шаг навстречу, один и другой.

– Вернулся блудный брат!

Осу покрутил головой, фыркнул.

А потом со слезами на глазах бросился брату в объятия.

Их досыта накормили, не обошлось и без саке. Люди в белом из холодных убийц внезапно превратились в веселых собеседников.

Кентаро радостно поглощал порцию за порцией риса, рыбы, запивал чаем. Акинобу тоже наконец смог наесться досыта; бабушка кушала свой суп медленно, но и по ней было видно, что последние дни были днями кризиса, а не достатка.

Сам дом Акаи Хеби был настоящим дворцом. Огромный, разделенный на две части: общественную, в которой собирались игроки, желающие попробовать своего счастья в азартных играх, закурить опиум или попробовать чего-то еще, и жилую, что принадлежала хозяину и его ближайшему окружению. Именно туда провели семью, там же их и накормили. А потом Хеби с Осу исчезли наверху, явно планируя обсудить какие-то необычайно важные дела.

– Я же говорил, что дядя богатый, – с гордостью заявил Акинобу.

– Да, говорил, – подтвердил Дух.

– Теперь все будет хорошо.

– Слава небесам! – резюмировала бабушка.

Ушей Кентаро достигли крики, потом ругань. Сверху, оттуда, где шел разговор братьев. Потом стук ног по ступенькам, очень быстрый, и тянущийся за ним более медленный шум от одной ноги и костыля.

На лестнице появился Хеби. Рыжий хозяин впился взглядом прямо в Кентаро.

– Я и не думал… – сказал король азартных игр. – Не думал, что мой брат принесет мне такой подарочек!

За ним появился тяжело дышащий Осу.

– Брат… прости, это не так… этот человек… мы лишь помогли ему, это все. Он тут по собственному желанию, и не знаю, захочет ли…

– Ну, раз по собственному желанию, то спросим у него самого. Дух! Не желаешь ли перекинуться со мной парой слов?

Кентаро посмотрел на него, потом на стоящего за ним Осу. Он знал, что такие предложения не отклоняют. Особенно с учетом того, что люди в белом смолкли, забыли свои шутки и снова стали холодными убийцами.

Он отставил миску с супом.

– Охотно… охотно побеседую с тобой, господин.

Осу спустился вниз, к сыну и матери, а тем временем рыжеволосый привел Кентаро в место, которое сам назвал «додзё всех удовольствий».

Действительно, зал напоминал тренировочный. От боковых помещений его отделяло несколько штор и раздвижных бумажных дверей. В воздухе поднимался дым из кадильниц. Дух явственно различил дым успокаивающих трав, смешанный с запахом сушеных фруктов, брошенных на угли.

Были здесь и бутылки с напитками, саке и водой, тарелки, изящные вазы и кресла – изобретение, что не прижилось в Ниппоне, как предмет не для цивилизованных людей, а лишь для мангутских варваров. И все же у Хеби стояло несколько штук, и хозяин без стеснения уселся на одном из них, предлагая Кентаро другое напротив.

Хеби долго всматривался в Кентаро, мотая головой и будто бы не веря собственным глазам.

– Я никогда не думал, что когда-нибудь встречу одного из вас, – негромко сказал он наконец. – Духа! Настоящего Духа! Говорят же, что это шиноби самые страшные воины и убийцы, но вас ведь боятся даже они! Скажи мне… Кентаро, да? Говорят, вы слышите то, чего больше никто не слышит, и видите даже в самой глубокой тьме. Говорят, во время вашей безжалостной подготовки в ваши тела вплетают магию. Тренировки, дисциплина, соединение обычного со сверхъестественным. Говорят, что вы уже даже не вполне люди, а в каком-то роде… гибриды. Это правда?