путей не ищем, правильно? — Разговоры сам с собой тоже неплохо помогают, это Герман усвоил еще когда на матке оказался.

Вышел в тот, первый зал. Библиотечный. Размер у него был примерно такой же, как у прочих, но было и серьезное преимущество. Даже два. Во-первых, там были стеллажи — достаточно крепкие, несмотря на возраст. И эти стеллажи были высокие. Самое то для задуманного. Во-вторых, по порядку, но не по значению, в архиве не было трупов.

— Эх, жалко, пожрать ничего не взял, — громко сказал Герман, оглядев фронт работ. — Пожрать на могильнике — это же основа основ. Первое дело для нас, тупых варваров, пожрать на чужих могилах! Однако раз пир на костях отменяется, придется сразу начинать работать.

С этими словами Герман, хекнув, взобрался на первую полку стеллажа, подтянулся, и ухватился за следующую.

— Спасибо, мертвые пауки, что так качественно делали свою мебель. Будь здесь что-то из Икеи, уже одна труха осталась бы! А так ничего, даже мой вес без труда держит!

Когда они с Алвином грабили местную сокровищницу знаний, никуда лазать не требовалось. Та деревянно-металлическая многоножка прекрасно справилась с доставкой «предметов культуры» с верхотуры. Теперь вот Лежневу пришлось оценить крепость местных полочек. Лестниц никаких предусмотрено не было — пауки, похоже, и без них прекрасно передвигались по вертикальным поверхностям.

— Ну, вот мы и у цели, — удовлетворенно вздохнул Герман, добравшись до самой вершины. До закругленного потолка оставалось метра полтора. — А теперь приступаем к вандализму. Первое дело для нас, тупых варваров, заняться вандализмом! Хотя не… если первое дело — пожрать на могилах, значит, вандализм — второе.

Герман, поднатужившись, вонзил меч в потолок. Еще раз, и еще. Этот металл, он тоже плохо поддавался вибромечу. Но все-таки лучше, намного лучше, чем тот прозрачный материал, через который им пришлось пробираться, вытаскивая Кусто из ловушки.

Ударить в потолок, навалиться. Еще раз, и еще. Глаза краем замечают какие-то движения, тени. Герман не обращает внимание. Что особо переживать? Понятное дело, нервы расшатаны. Атмосфера гнетущая. Само собой, будет казаться всякое.

— И вообще, чего ты так зациклился на своих соплях? — спрашивал себя Герман. — Ты, мать твою, звездопроходец! Первый землянин, достигший звезд! Ты, мать твою, видел такое, что людям и не снилось… Атакующие корабли, пылающие над Орионом… Лучи Си, разрезающие мрак у ворот Тангейзера… А вот умирать пока не время.

Неровный металлический круг был, наконец, прорезан, и выпал внутрь зала, попав прямо по макушке. Голове-то ничего, она в шлеме, но Герман едва не рухнул вниз, потом все-таки восстановил равновесие. Попытался связаться с Кусто или Тианой — глухо. По спине пробежала волна мурашек. Металл паучий экранирует связь, это они выяснили еще в прошлый раз. Но сейчас он высунул голову в образовавшееся углубление. Вроде бы ничто не должно препятствовать сигналу.

— Плевать. Все равно вылезу. И способ свалить с планеты найду. На крайний случай, переберусь как-нибудь на острова. Там хоть зелено и рыбка есть. Сейчас главное вылезти.

Парень немного подышал глубоко, чтобы успокоиться и справиться со страхом, потом продолжил:

— Итак. Высота зала — тридцать метров. А высота шахты была — пятьдесят. Но там еще проход шел под уклон. Значит, накинем еще десяток. Итого, получается, надо прокопать тридцать метров. Фигня полная, до обеда справимся.

Вообще-то, металлический каркас был не просто землей засыпан — сверху его укрывал еще изрядный слой какого-то цемента или бетона. Но для вибромеча особой разницы не было, так что Герман быстро справился с бетонной пробкой, и дальше уже спокойно резал слежавшуюся как камень землю и сбрасывал ее вниз. Кстати, анализатор скафандра показал, что «земля» наполовину состоит из песка, а наполовину — из того же металла, который составлял каркас бункера.

— Вот и объяснение, почему ты до них не дозваниваешься, — в очередной раз успокоил себя Лежнев.

Когда пришлось забраться внутрь раскопа самому, стало потяжелее — иногда встречались камни, и даже крупные. Первый раз, когда такое встретилось, Герман едва не получил булыжником по кумполу.

— Опять-таки, вряд ли эта хрень проломила бы шлем, но вот сбросить меня вниз вполне смогла бы, — пробормотал Лежнев после того, как опасность миновала. — Надо как-то поосторожнее, что ли! Ты же не хочешь сдохнуть в какой-то дыре в земле как какой-то крот-переросток, на горелом материке мертвой планеты за сотни световых лет от родины? Нет уж. Эта галактика еще ляжет к твоим ногам! Она будет стонать под твоей пятой, рыдая кровавыми слезами… Куда-то меня не туда занесло с мотивацией, однако.

Время осмысленных разговоров прошло где-то через пару часов, когда Герман выбился из сил. Тогда он принялся изобретательно ругаться. Но и на это сил надолго не хватило. Осталось только монотонно и безыскусно материться, потому что молчать Герман не мог. Слишком страшно. Да, мертвые пауки остались где-то там, внизу. Зато здесь была темнота, тишина, тонны земли со всех сторон и клаустрофобия.

Время от времени Лежнев смотрел вниз. Конца прорытого хода в красноватой подсветке скафандра было уже не видно. Меч все так же как масло резал слежавшуюся землю, не особо разбирая, камень это или песок, но даже просто держать его, задрав руки, становилось все тяжелее. Да и упираться спиной и ногами в стенки прохода тоже было уже не так удобно, как в самом начале. Первое время Герман отказывался от отдыха, потому что лень было спускаться вниз, в склеп, а потом еще и подниматься обратно наверх. Сейчас он уже не был уверен, что ему вообще удастся спуститься. Стоит чуть-чуть расслабить ноги, и он свалится вниз, не удержится. Скафандр, может и спасет от тяжелых повреждений. А может и нет. Если сначала Лежнев самонадеянно готовился копать отвесно, по самой короткой траектории, то уже через несколько минут понял, что так точно свалится. Пришлось сделать небольшой уклон, и с каждым метром парень все сильнее опасался, что его придется еще увеличить. А вместе с ним и длину хода, который нужно будет выкопать.

— Все! — обещал себе парень после очередной партии земли, ссыпавшейся вниз. — Еще чуть проковыряюсь, и выкопаю себе полочку. Буду отдыхать, а потом так и пойду спокойно, лесенкой. Прокопался на пару метров — ступенька. Можно отдохнуть…

Он представлял себе, как ляжет на эту «полочку». Как сильно она будет напоминать могилку. Как страшно ему будет лежать вот так, в полной темноте и тишине. И прокапывался еще чуть-чуть наверх. Сдохнуть от изнеможения казалось не так страшно, как остаться в этой могиле.

Когда меч вдруг во время очередного замаха как-то неожиданно