Она была одна, какая-то уставшая и встревоженная. Ворвавшийся ветер хлопнул входной дверью, и в тот же миг бесстрашная леди вздрогнула от резкого звука. Она была другой, совсем другой. И подойдя ближе к круглому столу в свете вечернего торшера, я в этом окончательно убедилась. На уставшем от бессонных ночей лице проявилась сетка тонких морщин, а без макияжа ее глаза казались совсем маленькими и слишком глубоко посаженными. Блестящие каштановые волосы были собраны тугой резинкой, а ото лба до макушки светлела дорожка абсолютно седых волос. Мне стало ее невероятно жаль, и я даже позволила себе отодвинуть ей стул. Бабушка в ком-то веке решила всё же налить ей чаю, не преминув начать атаку первой:

— Полагаю, колдунья за лесом вам помогла, и вы пришли лишь осведомить меня об этом?

Женщина сомкнула руки полные выпуклых вен и выдохнула в стол:

— Мне на самом деле нужна ваша помощь, но теперь уже по другому вопросу, — сдержанно ответила она.

Я нахмурила брови, недоумевая какие еще у нее могут быть вопросы, тогда как бабушка, словно зная о них наперед, отчаянно закивала заварочному чайнику.

— Тот, кто посоветовал ее вам, разве не рассказал о ее методах? Или придя туда, вы не поняли, с кем решились иметь дело?

— Вы абсолютно правы, лишь только я зашла на порог того дома, мне сразу стало не по себе. Огромная темная комната была буквально заставлена массивными стеллажами до самого потолка. На этих бесконечных полках красовались сотни бутылочек из разноцветного стекла, наполненные странными жидкостями. Неподалеку плотно составленные друг к другу виднелись подписанные странными каракулями пузырьки полные сухих трав и семян. Из-под потолка на меня смотрели черные впадины пожелтевших черепов разнообразных животных. С другой стороны посреди старинных книг в дорогих переплетах стояли банки с останками жаб, ящериц, и еще невесть какой живности. Дубовый пол покрывал дорогой ковер цвета молока, на котором кровавыми пятнами растеклись бардовые узоры и, как мне показалось, даже брызги самой настоящей крови. На ковре стоял низкий резной столик, в центре которого, словно готовая в любое мгновение приступить к сеансу, лежала антикварная гадальная доска с небольшой каплевидной тарелочкой. В глубине комнаты у веранды, окна которой вопреки деревенскому стилю доходили до самого пола, располагался круглый стол, покрытый темно-красной бархатной скатертью. В центр него я увидела большой гадальный шар, отливающий фиолетовыми оттенками в том немногом свете окон. Возле стола различалось дорогое кожаное кресло, чуть дальше несколько небольших ступенчатых полок с изобилием зловещих атрибутов черной магии. Кое-где стен висели можно было заметить картины. Пройдя вперед, я с любопытством взглянула на них и вздрогнула, обнаружив вместо пейзажей распятых сушеных пауков, летучих мышей и мелких змей. Подобная обстановка буквально лишила меня дара речи, и не оставила никаких сомнений в том, что я в доме сильнейшей из ведьм, а все ее клиенты очень состоятельные люди.

— Да уж, музей можно тоже считать удачным вложением, — не стерпев, съязвила бабушка.

— О чем вы?

— Это все антураж, заставляющий вас поверить. К магии там не так уж много вещей имеет свое непосредственное отношение.

Гостья слегка задумалась, а затем, отпив свой чай, продолжила:

— Да и сама хозяйка, понятное дело, не походила на святую женщину. Поначалу подумав, что имею дело с ее дочерью, я даже спросила скоро ли появиться мать. Если вы были друзьями в детстве, то я полагаю, эта ведьма должна был быть примерно вашего возраста. Она же выглядела даже моложе меня! Моему восхищению ее силой и возможностям не было предела.

Я прошла к ней за стол, и она спросила, чего я хочу. Я ответила четко и ясно, что хочу ребенка. Она почему-то тогда сильно заулыбалась, чем даже ввела меня в стеснение. Взяв из ящика большие позолоченные ножницы, она быстро отрезала прядь моих волос и брезгливо кинула их в угол, сказав, что все сделает этой же ночью. Немного растерявшись со своими последующими действиями, я прошла к выходу и положила в плетеную корзинку у входа указанную ею на листке бумаги сумму. Перешагнув за порог ее дома, я вдруг почувствовала облегчение и полную уверенность в успехе. Но надо отдать должное ее внутренней силе: перед ней я была словно кролик перед удавом, не узнавая подробностей ритуала, не расспрашивая о последствиях, я просто отдала ей деньги, молча вышла из дома, села в автомобиль и уехала.

Было уже довольно поздно, когда я вернулась домой. Мой любимый спал, и я легла рядом так тихо, как только могла, чтоб не потревожить его сон. Я проснулась посреди ночи от четкого, леденящего душу ощущения, что из темноты комнат на меня кто-то пристально смотрит. Желая спрятаться от накатившего страха под крылом любимого, я не обнаружила его в постели. Позвав его по имени, я услышала тяжелые шаги из коридорной тьмы, и через мгновение он остановился в дверях с невероятно зловещим лицом, так не свойственным ему. Я привстала, желая узнать, все ли с ним в порядке, но в ту же секунду он внезапно налетел на меня и силой овладел. Не буду рассказать подробностей той ужасной ночи, но более садистского обращения невозможно было и придумать. Будучи намного моложе и значительно физически сильнее меня, он не пожалел ни одной своей мерзкой фантазии, чтоб не унизить меня и не втоптать мои святые чувства в грязь. До сих пор я не могу отмыться от этого унижения, и, разумеется, я не желаю его больше видеть, хоть он и является отцом моего будущего ребенка, — тут она любя дотронулась до своего абсолютно плоского живота, утянутого в тесные брюки.

— Возможно, ваш возлюбленный не ведал, что творил? Такое иногда случается после посещения черных ведьм, — с нескрываемой иронией произнесла бабушка.

— Это уже не имеет никакого значения, — с еле заметной дрожью в голосе, произнесла она. — Теперь я живу одна, если это можно так назвать. Началось все с того самого первого неописуемо жуткого состояния, будто на меня кто-то постоянно пристально смотрит из самых темных уголков моей квартиры. Я панически включала повсюду свет, но ощущение слежки не проходило. Днем оно заглушалось звуками улицы и людской суеты, но вечерами настигало меня снова и с каждым разом все сильнее. Я решилась поговорить с психологом на студии. Эта рассудительная и милая женщина предположила, что меня съедают внутренние страхи. Чтоб посмотреть своему страху в глаза и разобраться с ним раз и навсегда, наука психология рекомендовала в самый пик атаки страхом закричать в невидимый пристальный взор «выходи, покажи себя!»

Уже долгое время, как только солнце покидало небосвод, каждая комната моей квартиры освещалась электрическим светом. И хоть в этом полном освещении мои страхи не покидали меня, я все же предпочитала видеть каждый уголок своего жилища, держа страх под контролем. Не видя никого постороннего вокруг себя, я все равно продолжала каждой клеточкой своего существа осознавать, что живу не одна.

Опять было поздно, я смотрела телевизор и все никак не могла отойти ко сну. Вдруг коридорная лампочка перегорела, и дверной проем озарился тусклым светом из кухни, а слева от него затемнился глухой чернотой один из зловещих углов моей квартиры. Даже не думая туда идти, я продолжила смотреть телевизор. Но эта мгла всего одного из всех возможных углов буквально приковывала мой взор. И тщетно ища там кого-то, я вновь ощутила всем своим существом этот невыносимый потусторонний взгляд. Уставшая и подавленная, на пределе своих психических возможностей, я вскочила с дивана и закричала в эту тьму «выйди, покажи себя!»