Возможно, Владимир оговорился. Но оговорка, в его устах была очень странной:

«Следующим рейсом прибывает уже восемь человек, а отбывает двое — я, и пилот».

Прибыли восемь. Значит, на Марсе будет уже ДЕВЯТЬ космонавтов. Но это значит, что останется СЕМЬ.

Но не шесть.

«Шестеро оставшихся принимают „грузовик“ с ещё четырьмя секциями, и присоединяют их к Базе».

Нестыковка.

Может, Владимир оговорился?

А может, за этим кроется какой-то план, который мы изначально не знали и теперь не узнаем, по той причине, что он не был осуществлён?

Возможно…

Но если это так, то что могло бы быть? Пофантазировать на этот счёт ничего не мешает.

Итак, далее, он говорит что:

«Последний рейс „Ласточки“ чисто страховочный — с корабля вниз спускаются контейнеры с разнообразными запасами, и если что пойдёт на Базе наперекосяк — забирает экипаж на орбиту. Вот так это выглядело в планах».

С одной стороны, план вполне нормальный. Но… если на планете остаётся СЕМЬ человек, а должно быть шесть, по вместимости Базы, то умалчивается деталь — седьмой, при последнем рейсе должен был подняться на орбиту.

Итак: кто это должен был быть?

Вычислить пока не представляется возможным. Может быть любой вариант… ну кроме командира. Тот должен привести корабль к Земле и поэтому должен оставаться на борту «Антареса». Также в минус пилот «Ласточки».

Тут опять, как и у наших фантазёров Полигона, опять выплывает вариант, что Владимир действительно должен был остаться на Базе.

За этот вариант говорят следующие факты:

Первый: он специалист по ядерным реакторам;

Второе: слишком легко он управился с автоматикой Базы и очень легко решил все проблемы, что возникали по мере её эксплуатации далее.

Против варианта тоже есть возражения:

Первое: ядерный реактор был всё-таки из той породы, которые ныне по всему Северу стоят — раз загрузили и далее на ближайшие тридцать лет, только эксплуатируют. Без перезагрузки. Обслуживающий персонал там совершенно реактора не касается. Слишком надёжная железина.

Второе: я всё-таки плохо знаю всю эту автоматику и не знаю, что новенького могли в неё насовать. Из того, что до сих пор только в военной технике и используется. То, что он «слишком легко управился» также не аргумент. В его распоряжении были все специалисты Земли и ЦУПа. Так что если он что не понял — ему бы выслали немедленно самые подробные инструкции.

Да и насчёт «легко» — тоже фуфлыжный аргумент. Там кроме него самого на Марсе никого не было, чтобы это удостоверить. А он сам помалкивает. Ни стенает, что типа «как мне тяжело было с…», ни наоборот хвастается.

Так, в общем, упоминает, что было очень тяжело чисто психологически. Но это всё вполне закономерно.

Я бы сам там, на его месте, чувствовал себя весьма скверно:

Далеко от дома;

От людей;

Один.

Но!

Всё равно остаётся один весьма интересный факт — его оговорка.

Или всё-таки «оговорка»?

На следующий день проснулись поздно. Первым, как всегда подскочил Михаил и растолкал Элю.

— Есть идея. Так как у нас получается днёвка по графику, то надо бы смотаться в деревню за чем-нибудь вкусненьким. Надо сходить в сельсовет. В магазин. Заодно на почту, пару телеграмм отправить.

— А мож, я через машину Ефимыча по Сети письма кидану? — душераздирающе зевая спросил только что проснувшийся Николай.

— Тебе всё не даёт покоя тот американский антиквариат? — ехидно спросил Михаил.

— Ну… и это тож… — улыбнувшись ответил он.

— Ну попробуй, если хозяин возражать не будет. А мы пока с Элей сходим «в цивилизацию».

— А можно я с вами?! — подскочила Леночка.

— Ну, можно… прогуляться хочешь?

— Мгм!

— Ладна! Так, Коля, когда остальные поднимутся…

— Та уже поднялись, — заметил Николай, услышав шум с соседней комнаты.

— Готовьте завтрак и помогите хозяину разгрести снег у дома. Снег, кажется, перестал идти.

Собрались быстро и уже через 5 минут все отправляющиеся были одеты, обуты и готовы к выходу. Вероятно услышав, что гости уже встали, со второго этажа спустился хозяин. Вид у него был несколько заспанный и ошалелый.

— Ефимыч! — обратился к нему Михаил, — мы собираемся смотаться в деревню. По-быстрому. Выяснить, когда дорогу разгребут и продуктов прикупить. Тебе что-нибудь надо там закупить?

Ефимыч как-то странно посмотрел на Михаила, но после небольшого молчания ответил: «Ну, буханок пять хлеба, разве что… Так-то у меня всё есть».

— Пока мы туда-сюда мотаться будем, я сказал нашим, чтобы они помогли тебе двор от снега расчистить. Так что не стесняйся, используй рабочую силу… И ещё, — тон Михаила стал стеснительным и просительным. — я видел у тебя персоналка есть подключённая к сети… позволь Коле два письма кинуть, что с нами всё в порядке и где мы находимся.

— Ну, — засуетился хозяин, на это всегда пожалуйста! Надо — пусть отправляет.

Как оно обычно бывает, но подойти к персоналке Николая удалось лишь минут через пятнадцать.

Предвкушая удовольствие, Николай уселся перед монитором, осмотрел весьма непривычную клавиатуру, взял в руки манипулятор «мышь», и сказал: «Ну, Борис Ефимыч. Рассказывайте, как далее на вашем аппарате работать, а то я к своей привык, а такую как у вас только по телеку и видел!».

Борис Ефимыч также как и при первой, сегодняшней встрече, странно посмотрел на Николая и сказал: «Вон на панели зелёная буква „е“. Ткни мышей туда… А Интернет, уже подключен».

От внимания Николая не уклонилось то, что Ефимыч вместо просто Сеть сказал англицизм, но сначала внимания тому не придал.

— Интернет… Эксплорер… Однако!.. Это не наша «Кассандра»… Так… адресная строка как и у нас…

Николай привычно щёлкнул мышкой в ту строку и быстро, по-русски, набрал нужный адрес. Посмотрел под руки, нашёл клавишу Enter, и осторожно её нажал…

…И вместо нужно ему почтового централа вылез какой-то «Яндекс», и выгрузил тучу ссылок в незнакомом Николаю формате но со введёнными словами.

— Эт-то что за хрень?! — удивился Николай, разглядывая произведённый его действиями эффект, — а как тут на наш советский сегмент выйти, я что-то никак не пойму…

— А ты набери латиницей что-то типа «почта, точка, су».

— «Су»? Ах, ну да… Совиет Юнион…