Закэри почувствовал, как пересохло во рту.

– Кто-нибудь за факелами пошел? – спросил он негромко.

– Ушли, – последовал ответ.

Староста даже не понял, кто говорил, столь сильно исказилось слуховое восприятие.

– Ушли-то, ушли, да только, сколько их ждать? – сказал еще кто-то. – Лично я, как с бодуна себя чувствую. Башка раскалывается.

– Смотрите…

В стороне от запертой двери – чуть выше пола – толстый пластик, которым снаружи была обшита операторная, вспучился глянцевым пузырем, треснул. Трещина была узкая, однако уже само ее появление не сулило ничего хорошего, поэтому все взоры обратились к ней.

Кто-то выругался. Послышался щелчок передергиваемого затвора.

Закэри откинул барабан револьвера: всего три патрона.

В который раз он пожалел, что община так и не смогла обзавестись боевым магом. Пусть не самым сильным, пусть владеющим всего одной школой. Как бы пригодилась его помощь. Несколько заклинаний могли решить все проблемы.

Края трещины дрогнули, расширились. Из тонкого зева появилась уже многими узнаваемая голова многоножки. Тварь уставилась на людей поблескивающими бусинами-глазами.

– Я же говорил, что не успеем с факелами, – неузнанный голос дрожал.

Кто-то не выдержал, выстрелил. Как ни странно, но даже со столь малого расстояния человек промахнулся. Картечь черными оспинами засела в пластике. Многоножка пискнула и спряталась обратно. Почти сразу пузырь вспучился еще сильнее, трещина начала расползаться и, наконец, прорвалась сплошным потоком шевелящихся созданий.

Уже готовые к подобному развитию событий люди ощетинились стволами. В более выигрышном положении были те, кто пользовался обрезами. Патроны с картечью, а еще лучше – крупной дробью, оказались наиболее эффективны. Однако их наличие не смогло повлиять на исход стычки.

Грохот выстрелов перекрыл крики. Сосредоточенная перед операторной огневая мощь могла бы остановить не один десяток людей и даже поспорить с полностью экипированными вурстами, но против мелких тварей оказалась бесполезной. Основная часть зарядов прошла мимо целей, изрешетив пол и стены, в то время как жестокий агрессор действовал на удивление слаженно и эффективно.

Спустя всего минуту стало ясно – люди проигрывают по всем статьям. Замкнутость помещения создавала дополнительную опасность подстрелить друг друга. Более того – если многоножка впивалась в человека, то далеко не всегда удавалось сбить или прикончить паразита без вреда для его жертвы. Выстрелы, крики боли, и предсмертные хрипы наполнили завод, превратили его в сущий ад. Люди дрогнули, начали отступать. Но не организованно, прикрывая соседа, а повернувшись к противнику спинами.

Навстречу отступающим спешили с факелами и канистрами со спиртом. Но было уже поздно. Постоянно маневрируя, многоножки рассыпались мелкими группами. Хватало всего нескольких укусов, чтобы человек прекращал сопротивляться. Его тело немело, хотя разум продолжал работать.

Пугало еще и то, что мелкие твари не пытались поедать свои жертвы. Они слово проводили планомерную зачистку, пытались обездвижить общину. И это лишь усиливало панику.

Мало кто из жителей общины участвовал в реальных боевых действиях, стычках с бандитами или хищниками. Большинство в конечном итоге было обывателями, выполняющими нудную повседневную работу. Да, закаленные невзгодами и тяготами жизни, но не до такой степени, чтобы невозмутимо наблюдать, как один за другим падают соседи и друзья.

Подобно лесному пожару паника охватывала все новые головы, подгоняла, заставляла забыть обо всем. Остался только бег – без остановок и отдыха, без попыток помочь нуждающимся.

Бежать и не оглядываться!

* * *

Дезире спала чутко и беспокойно, постоянно вздрагивала во сне, ворочалась с бока на бок. Никак не удавалось найти позу, в которой бы плечо хоть немного успокоилось. В итоге она проснулась рано утром: ничуть не отдохнувшая, с тяжелой головой и красными воспаленными глазами, которые, жутко болели. Впрочем, как и каждое утро последние несколько дней.

Просыпаться с ощущением того, что тебе загоняют в глаза иглы, было невыносимо. Хотелось выть от обиды. Вот только обижаться, кроме как на себя, оказалось не на кого.

Девушка села на лежанке, босыми ногами почувствовала холод пола. Одернула пижаму, которая представляла собой огромных размеров теплую рубашку. Встала, добрела до зеркала. Ей предстояла ставшая ненавистной процедура очистки глаз. Ватный тампон и баночка с приготовленной Марной жидкостью стояли тут же.

– Надо было вчера и вправду напиться, – глядя на зеленоватую бледность собственного лица, проговорила Дезире. – Хоть бы теперь мучилась по делу.

Где-то за стенами послышался топот ног и какой-то шум.

«Ну и акустика у нас», – прислушиваясь, подумала девушка.

– Неужели еще гуляют? – скривилась она в презрительной улыбке.

Видеть никого не хотелось, поэтому Дезире, закончив с глазами, не торопилась одеваться и покидать комнату. Разве что с Марной поговорить, вдруг уже есть какие результаты. Хотя, рано же еще. Надо совесть иметь, должна быть и у врача личная жизнь. Дезире вернулась к постели и снова опустилась на подушку, попытавшись выбросить из головы все мысли и, если получится, еще поспать. Поспать не получилось.

Шум за стенами комнаты становился все громче.

«На танцы не похоже, – подумала она. – Скорее, стадо диких слонов в брачный период «.

Внезапно раздались выстрелы. Многократно усиленные эхом, они обрели громоподобный эффект в ушах расслабленной Дезире. Девушка вскочила на ноги, выглянула в коридор. Там никого не было. Повертев головой, она решила за лучшее сначала одеться, а потом уже выходить на поиски причин внезапной пальбы.

«Неужели нападение?! Но кто? Работорговцы? Мародеры? Возможно. Но они не нападают на общины. Силы не те. Или теперь нападают?»

Дезире бросилась к вешалке с одеждой, но видимо этим утром боги отвернулись от всех обитателей фармацевтического завода. Пробегая мимо стола, девушка запнулась и налетела на него, больно стукнувшись коленкой о четырехгранную ножку. Стукнулась неудачно – от удара ногу, словно прожгло электрическим разрядом. Вскрикнув, Дезире опустилась на пол.

– Ну что мне так не везет-то?! – в сердцах простонала она, ухватившись за онемевшую ногу. Еще не перестали болеть полученные в институте ссадины и ушибы, еще ныло плечо, а теперь и это. На пол упали непрошеные слезинки.

Девушка всхлипнула, постаралась встать. С первого раза не получилось – нога подломилась. Пришлось набраться терпения и ждать, чувствуя, как пульсирует несчастная коленка. На гладкой белой коже уже красовалась алая полоса. Наблюдая за ней, Дезире вдруг поняла, что больше не слышит ни выстрелов, ни криков. От сердца отлегло. Теперь можно было не торопиться.

Спустя несколько минут она сумела подняться. Коленка болела, но стоять можно было вполне сносно. Прихрамывая, девушка дошла до вешалки, сняла одежду.