Проходило время, но ответов на свои письма Наполеон не получал. Наконец стало известно, что его послания до Марии-Луизы просто не доходят: по приказу Франца I их перехватывают и передают членам Конгресса.

Тогда Наполеон решил отправить тайного агента, графа Монрона. В Шенбрунне тот встретился с верным Наполеону бароном Меневалем, одним из приближенных экс-императрицы, и, передавая письмо для Марии-Луизы, пояснил:

– Мне даны полномочия увезти императрицу, переодев ее, если понадобится, в мужское платье, не обращая внимание на ее возражения, продиктованные кокетством.

Однако на глазах Меневаля разворачивался бурный роман Марии-Луизы и Нейпперга, а потому он подумал, что лучше сжечь письмо императора…

Меневаль считал своим долгом открыть Наполеону глаза. Однако сделать это от своего лица он не рискнул, а направил его секретарю анонимное письмо, в котором, не скупясь на подробности, сообщил о супружеской неверности Марии-Луизы.

Император, впрочем, не поверил ни единому слову, решив, что это провокация Австрии, России и Пруссии, чтобы разлучить его с Марией-Луизой.

– Я сам отправлюсь за ней во главе своей армии! – заявил он.

Да, близилась война. Чтобы не оставаться во враждебно настроенной Австрии, барон Меневаль решил вернуться во Францию и испросил аудиенции у Марии-Луизы. Та, прощаясь с ним, разрыдалась.

– Я предчувствую, – сказала она, – что моя связь с Францией прервется, но я всегда буду помнить о земле, ставшей для меня вторым отечеством. Передайте императору, что я желаю ему добра. Надеюсь, он поймет всю безвыходность моего положения. Я не буду просить его о разводе и льщу себя надеждой, что мы расстанемся полюбовно и он не затаит против меня злобы. Наш разрыв неизбежен, но он не изменит моего к нему отношения.

Узнав, что Мария-Луиза готова к разрыву, Наполеон пришел в бешенство. Он сам начал руководить военными действиями… но счастье уже отвернулось от него, и под Ватерлоо он был разбит.

Новым местом ссылки ему был определен маленький остров Св. Елены, куда его и отвезли. Причем он все время думал о том, что лишь по своей вине не смог вернуть жену… об империи он уже даже не думал.

Мария-Луиза вздохнула с облегчением и отправилась в свое Пармское герцогство вместе с Нейппергом.

Шло время, и на смену былой любви к Наполеону к ней возвращалась ненависть к нему. Та самая, которой она была преисполнена с самого детства. Ту часть жизни, когда Мария-Луиза была французской императрицей, она вычеркнула из памяти. А новая жизнь… Новая жизнь привела к тому, что в положенный срок Мария-Луиза родила от Нейпперга дочь, названную Альбертиной.

* * *

Шло время. Наступил 1821 год. Мария-Луиза без ума любила Нейпперга и окончательно забыла прошлое.

Между тем дни человека, которого она вычеркнула из памяти и сердца, были уже сочтены. Но он не переставал думать о жене, не переставал изводить себя мыслями о том, что, окажись она рядом в дни возвращения с Эльбы, он не лишился бы своей империи вторично.

В день, когда Наполеон чувствовал себя особенно плохо, он сказал доктору Антоммарки:

– Я желаю, чтобы вы взяли мое сердце, поместили его в винный спирт и отвезли в Парму, моей дорогой Марии-Луизе. Вы скажете ей, что я нежно любил ее, что я никогда не переставал ее любить; вы расскажете обо всем, что видели, обо всем, что имеет касательство к моему нынешнему положению и к моей смерти.

Немного позже Наполеон сказал маршалу Бертрану:

– Я бы хотел, чтобы Мария-Луиза не выходила вторично замуж… Увы! Я знаю, что ее заставят выйти за какого-нибудь захудалого эрцгерцога из числа ее кузенов… Наконец, пусть она позаботится об образовании нашего сына и о его безопасности…

Тут император улыбнулся слабой улыбкой и, как бы отвечая на критические замечания, которые мысленно делал каждый из присутствующих, добавил:

– Можете быть совершенно уверенными: если императрица не делает никаких попыток облегчить наши страдания, то лишь потому, что ее окружили шпионами и они держат ее в полнейшем неведении относительно всего, что мне выпало испытать. Ведь Мария-Луиза – воплощенная добродетель…

Последнее утешение в своей жизни бывший великий император находил в том, чтобы оправдать измену жены. А между тем она была уже во второй раз беременна от Нейпперга.

И вот Наполеон скончался. Сердце согласно его воле поместили в стеклянный сосуд, чтобы затем отослать Марии-Луизе, однако власти острова сделать это не позволили, поэтому доктор Антоммарки повез герцогине Пармской только посмертную маску ее бывшего мужа. Наполеона похоронили в долине Жераниом (Герани), и лишь двадцать лет спустя его прах был перевезен в Париж.

Мария же Луиза узнала о смерти мужа из краткой заметки в «Газетт дю Пьемон». И написала своей подруге мадам де Гренвиль следующее:

«Я нахожусь сейчас в великом смятении: «Газетт дю Пьемон» столь уверенно сообщила о смерти императора Наполеона, что почти невозможно в этом сомневаться. Признаюсь, известие потрясло меня до глубины души. Хотя я никогда не испытывала к нему сильного чувства, я не могу забыть, что он – отец моего сына и что он обращался со мною вовсе не так дурно, как говорят об этом в свете. Напротив, он проявлял ко мне большое уважение, был безупречно внимателен, а это единственное, что можно пожелать в браке, совершенном в интересах политики. Видит Бог, я скорблю о его смерти, и хотя мы все должны быть счастливы, что он закончил свое злосчастное существование вполне по-христиански, я бы тем не менее пожелала ему еще долгих лет счастья и полноценной жизни, лишь бы только эта жизнь протекала вдали от меня.

Здесь множество комаров. Я ими так сильно искусана, что похожа на какое-то чудовище, так что очень рада, что могу не показываться на люди…»

На следующий день герцогине Пармской вручили официальное извещение о смерти Наполеона. Мария-Луиза тотчас же решила, что герцогский двор будет носить траур в течение трех месяцев, и принялась вместе с Нейппергом составлять ноту-некролог, предназначенную для опубликования в прессе. Современник писал:

«С первых же строчек перед ними возникла проблема: как именовать покойного? Наполеон? Это значило бы признать, что он был государем. Бонапарт? Это слишком напоминало бы о кровавых днях Революции. Император? Об этом не могло быть и речи. Бывший император? Это значило бы допустить, что он был им. Тогда как?

Нейпперг нашел выход из положения. С нескрываемым удовольствием он написал следующее: «Вследствие кончины светлейшего супруга нашей августейшей государыни…»

«Светлейший супруг» значило «принц-консорт»…

И это все, чем Мария-Луиза могла почтить человека, который держал в руках великую империю.

А вот выдержка из других мемуаров, автор которых некая мадам де Ту:

«Наконец она получила возможность связать себя священными узами брака с г-ном Нейппергом, обладавшим столь выдающимися мужскими способностями. Действительно, вот уже шесть лет бедняжка дрожала при одной лишь мысли о том, что этот человек, природой предназначенный для того, чтобы доставлять наслаждение, мог из-за внезапного, необдуманного порыва уйти от нее и проявлять свои таланты где-нибудь в другом месте. Она решила сочетаться с ним браком, даже не дожидаясь окончания официального траура».