— Элементарно, парень. У призраков же дветени... — Гвоздь лихо свернул в школьный дворик и затормозил. — Выходим. Нашаостановка...

— Директор у себя? — осведомился майор у секре­тарши.

— У себя, — ответила секретарша. — А вы, простите,кто?

Гвоздь сунул ей под нос потрепанное удостовере­ние.

— Служба безопасности.

— А... — начала секретарша.

Но майор уже скрылся в кабинете директора. Авслед за ним скрылся и Генка.

Директор школы, сидя за столом, просматривалка­кие-то бумаги. Увидев посетителей, он громко позвал:

— Татьяна!

Явилась секретарша.

— Да, Агафон Евлампиевич?

— Я же просил не пускать сегодня ко мнеродителей.

— А это не родитель, — растерянно произнесладе­вушка.

— Так точно, — подтвердил Гвоздь. — Ясотрудник ФСБ.

Купоросов заметно напрягся.

— Ступай, Таня, — отослал он секретаршу.

Та вышла.

— Я вас слушаю... э-э... извините, как вашеимя-от­чество?

— Петр Трофимыч.

— Я вас слушаю, Петр Трофимыч.

— Это я вас слушаю, Агафон Евлампиевич, — с ус­мешкойподкрутил Гвоздь правый ус.

— Простите, не понял?

— А ты все такой же, Агафон. Помнишь, как жан­дармтебя в участок поволок, а ты ему и говоришь: «Простите, не понял».

Купоросов недоуменно пожал плечами.

— Какой жандарм?.. Вы это о чем?

— Вот-вот, — продолжал Гвоздь. — А когда судеб­ныйследователь спросил тебя о карманных кражах, ты так же пожал плечами и ответил:«Вы это о чем?»

Купоросов нервно забарабанил пальцами постулу.

— Что еще за судебный следователь?..

— Пупышев, Егор Кузьмич. Неужели запамятовал,Агафон? Он вел твое дело в шестьдесят пятом году.

— Вы что-то путаете, — сухо промолвил дирек­тор.— В шестьдесят пятом я еще в детский садик ходил.

— В тысяча восемьсот шестьдесят пятом, —под­черкнул первые две цифры Гвоздь. — Ты тогда не в садик ходил, милейший, акарманчики бритвой резал.

— Да вы какую-то галиматью несете! — запылалот негодования Купоросов. — Немедленно покиньте мой кабинет!

И директор решительным жестом указал на дверь.

— Браво, браво, — захлопал в ладоши майор. —От­лично сыграно, Агафон. Недаром тебе Пупышев советовал после острога в актерыпойти.

— Откуда вы зна... — невольно вырвалось уКупоро­сова. Но он тут же опомнился и схватил телефонную трубку. — Я звоню вмилицию...

— Звони, звони, — посмеиваясь, сказал Гвоздь.И до­бавил, обращаясь к Самокатову: — Геша, будь другом, отодвинь занавесочку.

Шторы на окнах были плотно задернуты.

Директор суетливо вскочил со своего места.

— Не надо, не надо! — закричал он. — Не отодвигай!

Но Генка уже отодвинул.

В кабинет хлынул поток солнечного света. Исразу же у всех появились тени. У Самокатова с Гвоздем по одной, а у Купоросовадве.

— Что и требовалось доказать, — удовлетворенноподкрутил майор усы.

— Вы кто? — сумрачно глянул на него директор.

— Я же представился.

— Вы действительно работаете в ФСБ?

— Так точно. В Особом отделе. И меняинтересует, кто и с какой целью вытащил тебя с того света.

— Не могу знать-с. — От волнения Купоросовпере­шел на родной язык девятнадцатого века. — Я ее в глаза никогда не видел-с.

— «Ее»? — повторил Гвоздь. — Значит, это жен­щина?

— Именно так-с. Мне Катерина сказывала.

— Нестерова?

— Да-с, ваша честь.

После того, как Гвоздь «расколол» директора,тот с готовностью отвечал на все вопросы. И даже рассказы­вал о том, о чем егои не спрашивали.

— Катерина — самая настоящая душегубка, — вол­нуясь,говорил Купоросов. — Девица сия здесь, в Петербурге, орудовала. А прозвище унее было Мертвая Петля...

— Это мне известно, — сказал майор. — Давайдальше.

— Все, ваше благородие.

— Как — все?

— Так-с. Больше я ничего не знаю-с.

— Точно не знаешь?

— Помилуйте-с, сударь. Как перед иконой... —Ку­поросов закрестился.

— Ладно, верю. — И все-таки напряги память,Ага­фон. Может, еще чего вспомнишь?

Директор напряг память, но больше ничего невспомнил.

Тогда майор Гвоздь задал наводящий вопрос:

— Нестерова эту женщину как-то называла?

— Да-с, ваша честь. Катерина звала ее —Хозяйка.

— Угу-у. — Гвоздь сделал пометку в блокноте. —А Нестерова случайно не говорила, зачем ты этой Хозяй­ке понадобился?

— Нет-с. Сказала только: «Надобно ждать,Агафон».

— А чего ждать?

— Этого Катерина не сказывала.

— А про него, — майор кивнул на Генку, — утебя с ней разговор был?

— Никак нет-с.

— А ты его знаешь?

— Как же-с. Это ученик 7-го «Б» классаГеннадий Самокатов.

— Вне школы вы когда-нибудь встречались?

— Никогда-с.

— Да что вы врете! — не выдержал Самокатов. —Вы же на квартире Красавцевой меня чуть бритвой не заре­зали!

— Побойтесь Бога, Геннадий, — опятьзакрестился Купоросов. — Как можно-с?

— Да, да! — горячась, продолжал Генка. — Апотом себя бритвой по горлу полоснули. А на другой день шея у вас шарфом былазамотана!

— Да-с, шею я шарфом обмотал-с, — не отрицалКупоросов. — Потому что боюсь простудиться. Я, изво­лите знать, от простудыпомер. Зимой из баньки распа­ренный вышел и...

Гвоздь перебил:

— Короче, в квартире Красавцевой ты, Агафон,ни­когда не был.

— Никогда-с, ваша честь.

— Ну а Афонькина ты знаешь?

— Афонькину? — не расслышал как следует дирек­тор.— Знаю-с. Мария Сергеевна в младших классах преподавала.

— Нет, я говорю про ее сына, Владимира Афонь­кина.

— Этого господина не имею чести знать-с.

— А Риту Курочкину тоже не имеете честизнать-с? — язвительно поинтересовался Самокатов.