Учительница рассмеялась дребезжащим смехом, откоторого у Самокатова по спине побежали мурашки.

— Не беспокойся. Я поставлю оценку позавчераш­нимчислом. Тогда я еще была жива.

— А... э... — Генка не знал, что сказать.

— До встречи, — попрощалась Нестерова и положи­латрубку.

Самокатов лихорадочно набрал номер Особого от­дела.Блин! Занято!.. Только тут он вспомнил о телепатическом канале.

«Беркут, Беркут! — вышел Генка нателепатическую связь. — Я Сокол. Ответьте...»

«Я Беркут», — тотчас отозвался у него в головемайор Гвоздь.

«Началась чертовщина, — сообщил Самокатов. —Сейчас ко мне придет мертвая учительница».

«Не понял. Поясните».

Генка пояснил:

«Нестерова позавчера умерла. Вчера еепохоронили. Сегодня она мне звонила».

«Понял. Тяните резину».

Теперь не понял Самокатов:

«Какую резину?»

«Задержи ее как можно дольше, парень. Мы выез­жаем».

И телепатическая связь прервалась.

Генка в волнении заходил по квартире. Он был,ко­нечно, напуган. Но уже не до такой степени, как раньше. Человек ведь ковсему привыкает. Даже к кошмарам и ужасам.

И все же Самокатов содрогнулся, когда дверцастен­ного шкафа со скрипом отворилась и появилась мертвая Нестерова.

Впрочем, ничего в облике учительницы неуказыва­ло на то, что она мертвец. Одета Нестерова была как обычно, и лицо унее было обычное, а не зеленое.

— Здравствуй, Геннадий.

— Здрасьте, Екатерина Васильна.

— Напомни, пожалуйста: за что я тебе поставиладвойку?

— Я не смог сделать синтаксический разборпредло­жения.

— Тогда бери ручку, тетрадь... Пиши. — И Нестеро­вапродиктовала: — «Отдай свое сердце».

У Самокатова перехватило дыхание. Но оннаписал.

— Я тебя слушаю, — сказала учительница, неспус­кая с Генки мертвых глаз.

«Тяни резину», — вспомнил Самокатов указаниямайора Гвоздя.

И начал тянуть:

— Сделать синтаксический разбор, да, ЕкатеринаВасильна?

— Да.

— То есть разобрать по членам предложения?

— Да, да.

— Это предложение безличное, потому что в немнет подлежащего. Сказуемое — «отдай». «Сердце» — допол­нение. «Свое» —определение, так как отвечает на во­прос «какое?»... — Генка нарочно говорил медленно-медленно,зато его внутренний голос строчил, как пуле­мет:

«Беркут, Беркут!.. Она уже здесь!.. Она ужездесь!..»

«А мы уже на Невском, — откликнулся майорГвоздь. — Сворачиваем на Лиговский! Тяни резину, па­рень!..»

Самокатов продолжил тянуть:

— Это предложение простое, а не сложносочинен­ноеи тем более не сложноподчиненное. Оно имеет повелительное наклонение. Данноепредложение можно также назвать восклицательным или повествовательным, но ни вкоем случае не вопросительным...

— Достаточно, — остановила его Нестерова. — Ате­перь...

Но Генка не дал ей договорить:

— Екатерина Васильна, давайте я еще разберупред­ложение по частям речи. — И, не дожидаясь согласия учительницы, тягученачал: — «Отдай» — это глагол, он отвечает на вопрос «что сделай?» «Сердце» —это суще­ствительное, так как отвечает на вопрос «что?» И «свое» — этопритяжательное местоимение...

Больше о предложении сказать было нечего.

«Ну где же вы?!» — мысленно завопил Самокатов.

«Спокойно, парень, — последовал ответ майораГвоздя. — Мы уже во дворе».

Нестерова вдруг с беспокойством прислушалась.В гла­зах ее мелькнула тревога. Затем она метнула на Самока­това полный злобывзгляд.

— Ах ты, щенок! Зубы мне заговариваешь!

Лицо ее мгновенно позеленело, глазавыпучились, а из-под верхней губы высунулись два острых клыка. Генка не развидел подобные превращения. Но только в кино. В «ужастиках» про вампиров. Теперьже все эти прибамбасы происходили в его жизни.

Мужество изменило Самокатову, и он кинулся на­утек.

— Сейчас я сделаю из тебя вампиреныша! —пригро­зила новоявленная вампирша, кидаясь следом. Это были не пустые угрозы.Генка знал из тех же «ужасти­ков», что если тебя укусит вампир — ты тожестанешь вампиром.

И опять все смешалось в доме Самокатовых.Несте­рова гоняла Генку по всей квартире. Он убегал, увили­вал, увертывался...Но было ясно, что долго так продол­жаться не может. Разве что Самокатов вылетитв фор­точку, как Черная рука.

— Ну где же вы?! Где?! — уже во все горло оралГен­ка. — Она же сейчас меня укусит! И я превращусь в вам­пира!..

— Мы здесь! — послышался голос с лестничнойплощадки.

И, выбив дверь, в квартиру ворвались майорГвоздь и капитан Кипятков.

У Кипяткова был маленький автомат. А у Гвоздя— большой крест. Майор вытянул руку с крестом в сторону вампирши и громовымголосом приказал:

— Сгинь, нечистая сила!

Но Нестерова не сгинула. Больше того, онасхватила замешкавшегося Самокатова и укусила его в шею.

— Ай! — вскрикнул Генка от боли.

Тра-та-та-та-та!.. — выпустил Кипятков длиннуюочередь из автомата. Пули прошили вампиршу насквозь, но не причинили ей никакоговреда. Она продолжала сжимать Самокатова мертвой хваткой.

Тогда майор Гвоздь, подскочив к Нестеровой,кос­нулся ее крестом. Это подействовало лучше пуль. Вампиршу как током ударило.С пронзительным визгом она пролетела всю комнату, вышибла оконное стекло и по­летеладальше. Вниз. Со второго этажа.

— Кипятков!

— Я!

— Догнать и задержать!

— Есть! — Капитан выскочил в окно.

А майор наклонился над укушенным Генкой.

Глаза у Самокатова были круглые от ужаса.

— Я сейчас превращусь в вампира, да?

— Спокойно, парень. Куда она тебя укусила?

— В шею... Ой, кажется, я уже начинаюпревращаться!

— Лежи и не дергайся, — приказал Гвоздь. — Япо­пробую высосать вампирный яд.

И майор принялся высасывать из ранки яд,сплевы­вая его на пол.

— Готово, — сообщил он через минуту. — Повезлотебе, парень. Укус оказался неглубоким.

— Спасибо, Петр Трофимыч, — с чувством сказалГенка.