История знакомства Генриха с Габриэллой д’Эстре довольна занимательна, поскольку именно ее тогдашний любовник Роже де Бельгард, главный конюший и соратник короля, рассказал ему о прелестях своей подруги так красочно, что Вечный повеса захотел с ней встретиться. А как только он увидел Габриэллу, то потребовал от де Бельгарда… уступить ему место! Будучи человеком понятливым… и заботящимся о своем будущем, Бельгард подчинился. Партия эта не была еще сыграна, поскольку прекрасная Габриэлла, несмотря на свои семнадцать лет, уже знала, как охотиться на «крупную дичь». Следует сказать, что у сей юной прелестницы была солидная «родословная». Ее бабка Мария де ла Бурдезьер, по прозвищу Бабу, сделала блестящую карьеру на постельном поприще и родила семь дочерей, все под стать своей мамочке, что позволило назвать их почетным именем: «Семь главных грехов». «Все вкусили высокородной любви», – сказал о них Тальман дэ Рэо, воздавая по справедливости их любовной активности. Один из самых красивых «главных грехов», Франсуаза, вышла замуж за знатного вельможу Антуана д’Эстре, маркиза де Кевра, которому родила шесть дочерей. В этом ее заслуга была намного большей, чем заслуга ее несчастного мужа. Мадам д’Эстре и после замужества продолжала кочевать из постели в постель, что и объясняло ее плодовитость. Самой младшей из дочерей была Габриэлла. Как и ее сестры, она получила от матери «образование», соответствовавшее карьере, которую для нее избрали. Говоря о своей супруге, господин д’Эстре как-то воскликнул: «Эта женщина принесла в мой дом целый выводок шлюх». Габриэлла вскоре выделилась из этого «выводка». Она была прекрасной ученицей, созревшей раньше срока. За год до встречи с королем, когда ей было всего шестнадцать лет, герцог д’Эпернон предложил ее Генриху III, который от нее отказался, поскольку, как известно, предпочитал общаться с мужским полом. Тогда Габриэлла прибилась к кардиналу де Гизу, который, несмотря на свой сан, был большой охотник до женских прелестей. После его преосвященства Габриэлла попала в постель некоему пикардийскому дворянину по имени де Ставэ, а затем к Бельгарду.

Из этого краткого послужного списка Габриэллы д’Эстре можно понять ее характер и чувства, которые она испытывала. Однако в тот момент, когда на нее обратил свое внимание король, она была – исключения подтверждают правила – сильно влюблена в Бельгарда. Во время встречи король не произвел на нее никакого впечатления, и она поставила его на место. Правда, в 1590 году, когда они впервые встретились, Генрих был всего-навсего лишь странствовавшим королем, власть которого распространялась всего лишь на небольшой кусок королевства, и мог въехать в столицу, только приняв католическую веру. Однако все понимали, что будущее принадлежало именно ему. Особенно хорошо это понимала тетка нашей героини, Изабель де Сурди, тоже вышедшая из знаменитого племени «Семи главных грехов». Объяснив племяннице все выгоды положения королевской любовницы, мадам де Сурди дала ей ценные советы, которым та неукоснительно последовала. Поскольку Генрих проявлял все признаки влюбленности, надо было помучить его и вручить награду только в обмен на очень большие привилегии. А для начала следовало сделать так, чтобы король, готовившийся к нападению на Руан, направил свой удар на Шартр… Только лишь потому, что дядя Габриэллы господин де Сурди был губернатором этого города, но не мог править им в свое удовольствие, поскольку Шартр находился в руках сторонников Католической лиги. Обрадовавшись возможности понравиться своей красотке, Генрих бросился на штурм этого города. А чтобы очаровать избранницу, сражался как лев. И все же ему пришлось дождаться сдачи города 19 апреля 1591 года, чтобы получить наконец… вознаграждение за свое терпение. Но для того чтобы Габриэлла смогла полнее удовлетворить королевское желание, ей надо было перестать быть «девушкой», то есть выйти замуж. Это может показаться парадоксальным для простых смертных, но почти всем «королевам сердца» нашей истории пришлось пройти через эту формальность. Генрих нашел для своей возлюбленной мужа хорошего во всех отношениях, чье имя уже являлось залогом слепоты, поскольку он звался бароном де Бене![63] Получив некоторые привилегии, этот подставной муж стал очень уступчивым и даже позволил жене публично обвинять его в мужском слабосилии. Действительно, в чем еще можно было упрекнуть такого человека…

Генрих мог бы считать себя счастливейшим из смертных, если бы гражданская война, которую он был вынужден вести, не заставляла его часто разлучаться с Габриэллой. Огорчение, которое он испытывал от расставаний, видно из его писем к ней. Так, 17 февраля 1593 года Генрих написал:

«Любовь моя делает меня столь же ревнивым к моему долгу, сколь к вашему доброму расположению, которое является моим единственным сокровищем. Поверьте, мой прекрасный ангел, что я ценю его столь же высоко, как дюжину одержанных мной побед. Оставайтесь же славны тем, что победили меня, хотя я никогда не бывал побежден, кроме как вами, кому я миллион раз целую ноги».

Генрих явно хотел, чтобы молодая женщина приехала к нему, но она медлила. Тому было множество причин: прежде всего визиты, которые Роже де Бельгард время от времени наносил ей и которым она была очень рада, поскольку продолжала любить прекрасного конюшего. А кроме того, она не только не испытывала никакого удовольствия от любовных игр с королем, но и чувствовала к ним настоящее отвращение. Король поглощал в огромных количествах чеснок, а для нее этот «аромат» был просто невыносимым. Более того, несмотря на свои сорок лет, Беарнец выглядел как старик, хотя эта внешность шла в прямое противоречие с его неистощимой любовной активностью. Впрочем, Габриэлла была невысокого мнения об этой активности, что свидетельствует из сделанного ею однажды признания: «Генрих только возбуждает во мне аппетит, а насыщаться мне приходится на стороне!» И добровольца для этого ей даже не приходилось искать: Бельгард был всегда к ее услугам. В своей биографии Генриха IV Андре Кастело рассказывает нам одну нескромную сцену, которая имела место в замке Бю, где временно проживала Габриэлла. Предоставим ему слово:

«Бельгард попросил короля разрешить ему отлучиться от двора. Генрих это разрешение дал, а сам отправился провести ночь в Бю. Утром Генрих проснулся и уехал к своим войскам, которые осаждали Дре. Поскольку осажденные не проявляли намерения делать вылазку, наш Беарнец вернулся к Габриэлле… Генрих направился к двери кабинета, который сообщался со спальней Габриэллы. Но дверь была заперта. Услышав, что король вернулся, Бельгард успел только спрятаться в маленькой комнате. Генрих обо всем догадался, стал кричать, звать на помощь, а Габриэлла, как водится, зарыдала. В конце концов король решил взломать дверь, но засов оказался прочным, и Бельгард ус пел выскочить в окно. Габриэлле оставалось только выигрывать время и еще сильнее заплакать…»

Естественно, для молодой женщины не составило труда повернуть ситуацию в свою сторону и заставить короля почувствовать угрызения совести, хотя у него не было никаких сомнений в неверности любимой. Кстати, удивительным кажется слабость короля по отношению к женщинам, которых он любил. Этот неустрашимый воитель, наводивший ужас на врага, столь неукротимый на поле брани, становился зеленым юнцом, когда речь заходила о нежности. Это отсутствие мужества, а иногда даже и достоинства, что проявлялось в его отношениях с Габриэллой, резко контрастирует с его поведением в других областях жизни. Этот человек, столь искушенный как в политике, так и в ратном деле, позволял Габриэлле водить себя за нос. Он вел себя еще более наивно, еще более покладисто и потом с Генриеттой д’Антраг, которая была еще более нахальной, алчной и лицемерной, чем Габриэлла. Можно подумать, что Генриху IV нравилось, когда над ним издевались! Какая странная противоречивость человеческой натуры, превращавшая льва в ягненка!