– Мне кажется, Жиньос прав, – не стал молчать Бронк. – Звен очень любит обсуждать чужие дела и рассказывать дочкам булочника обо всем, что происходит в этом доме.

– Когда это я… – вскочил с места покрасневший как помидор рыжик, но учитель одним движением брови вернул его на стул.

– Каждый вечер, как ходишь пить с ними чай, – жестко ответил он, – но считаешь, будто мои слова про защиту всех тайн – просто угроза.

– Значит… – задумалась я, – он им рассказывает новости, а они слышат что-то другое?

– Вот именно, – кивнул магистр. – Звен считает себя хитрым и ушлым, а дочери булочника, которые слушают его бред, после веселятся от души и всех уверяют, что встречаются с глупым парнишкой только ради камушков, которые он им таскает.

– А эти камушки… – Почему-то мне не поверилось, что маг позволил нахальным девчонкам наживаться на легкомыслии его младшего ученика.

– Возвращаются в мой сундук, – подтвердил эту догадку Хаттерс. – И очень скоро ушлые красотки обнаружат пропажу.

– Да, Звен, – не выдержал Нейлорс, – ты круто вляпался.

– Ты тоже, – невозмутимо откусывая пирожок, сообщил Жиньос. – Утром я видел в шкафу с поделками синее колье, которое два дня назад ты заворачивал в шелковую бумагу и перевязывал ленточкой.

Нейлорс побледнел и начал покрываться красными пятнами.

– А чего вы хотели? – подкладывая хозяину жаркое, хмыкнул Бронк. – Втихомолку обманывать учителя и думать, будто вы его умнее?

Обед мы заканчивали в молчании, и я искренне изумлялась, как можно быть такими самоуверенными и наглыми. Неужели они всерьез считали, что за двести лет маг мог остаться доверчивым ротозеем, не знающим, чего ожидать от новых учеников? Тем более с его возможностями? Да у него наверняка в запасе уже не один десяток способов защиты своих вещей и подопечных и отслеживания их проделок и проказ.

– Они не такие уж плохие, – тихо сказал Хаттерс, когда парни покинули столовую и мы остались одни.

– Я знаю. – Теперь я и в самом деле в этом не сомневалась.

Плохих он бы просто не пустил в дом или выгнал после первой же каверзы. Они всего лишь имеют небольшие слабости и недостатки, как абсолютно все люди, и с этими недостатками он борется и надеется постепенно победить.

– Расскажи про деда, – помолчав, предложил маг.

– Бес – единственный родной мне человек, – предупредила я. – И хотя я иногда с ним спорила или даже ругалась, но никогда не смогла бы бросить. У меня была знакомая, они дедушку отвезли в стардом… а через полгода он сгорел. И она даже не жалела, говорила, что ему и так мало оставалось. После этого я с ней не могла разговаривать… ненавижу тупых подлецов. Она гордится детьми, без конца рассказывает, какие они умные и способные, и не понимает, что однажды ее мальчики точно так же отвезут в приют ее саму, когда она не сможет вымыть за собой посуду. Ведь они не раз слышали ее рассуждения про деда.

– А Бестенс?

– Он пока справляется со всем сам и неплохо зарабатывает на пилюлях. И соседки возле него вертятся. Но я рассчитывала позже, когда ему будет там трудно, купить квартиру побольше и перевезти его в город. В городе проще нанять сиделку… Но Хаттерс! Я сделаю все, чтобы забрать его сюда! Тут его родной мир и все, что он создал и любил. Если совет не захочет его выслушать без ковыряния в голове, найду другой способ. Ты знаешь, мне тут пришла мысль – наверняка дед специально закрыл им память. Видимо, они что-то знали… или могли вскоре узнать, а может, догадаться и проговориться, а он этого не хотел. Я понимаю, что должна бы защищать родителей, но как представлю, как Бес где-то под снегом, с оторванной рукой, истекая кровью, думал не о том, как не погибнуть самому, а искал деревенскую девчонку… значит, иначе он не мог… И только благодаря ему я еще жива.

Некоторое время Хаттерс задумчиво крутил в пальцах изящную вилочку, какими тут ели пирожные, и молчал, потом с сожалением вздохнул:

– У меня было много учеников, некоторых я помню очень хорошо, с другими дружу, а с одним веду совместные исследования. Но Рэйльдс никогда ничем особенным не отличался. Дар имел средний, учился средне, хулиганил не меньше других, и когда получил звание подмастерья и решил строить себе дом западнее большого торгового пути, я не стал его отговаривать. В холмистых предгорьях Хортского хребта мало городов и крупных поселков, в основном крошечные деревушки и хутора. И потому маги селятся там неохотно, и у него не было бы недостатка в клиентах. Следовательно, и в средствах. Лет через двадцать он написал мне, что достроил дом, взял под опеку пару десятков деревушек и хуторков, а в свободное время занимается изучением редких ритуалов и параллельных миров. И приглашал в гости, но я так и не собрался, ученики попались очень запущенные, намного более пройдошливые, чем нынешние. А потом я долгое время не получал о нем никаких известий. Вспомнил только, когда меня вызвали в совет и сообщили, что Бестенс исчез с чужим ребенком. Мы до конца жизни отвечаем за своих питомцев, но тогда мне нечего было сказать магистрам. Рэйльдс, которого я знал, не был способен на такой поступок, но ведь со временем люди меняются? И я не мог даже представить, как сказалась на нем жизнь в провинции. Вскоре выяснилось, что за эти годы у него было трое учеников, все в разное время, больше одного он за раз не брал. И все они встали за учителя горой, я даже немного позавидовал. А следствие так ничего и не обнаружило, и постепенно о Рэйльдсе забыли, но я надеялся, что он жив и когда-нибудь объявится. Правда, даже предположить не мог, что вместо него придешь ты, поэтому в первый момент и не сообразил, откуда мне известно это имя.

– А мне Шейна все объяснила на второй же день. И когда принесла мне платья, там в карманах лежали… вот. – Я подала учителю вышитый платочек.

– Она тебе не запретила об этом рассказывать?

– Тебе – нет. А другим – на мое усмотрение. Но с магистрами я говорила так откровенно только из-за Беса. Раз Шейна считает их способ опасным для разума, то нужно сделать все, чтобы избежать этой проверки.

– Думаю, теперь они не захотят с тобой ссориться, – хмуро намекнул Хаттерс. – Дар у тебя очень выгодный и сильный.

– Но на остров все равно не поеду, – сразу отказалась я, и глаза учителя изумленно расширились.

Однако ответить он не успел. В дверь вежливо постучали, и появился Жиньос:

– Учитель, у нас занятия будут или можно пойти на площадку?

– Будут. – Хаттерс встал со стула, и я последовала его примеру, неосознанно ощущая, что именно этого магистр от меня и ждет.

В знакомой комнате были распахнуты окна, пахло цветами и летом, прогретой землей, привядшей травой и начинающими спеть яблоками.

– Садись пока за стол Витерса, – кивнул мне учитель и оглядел учеников. – Сегодня Нейлорс займется отработкой заклинания очистки сложных растворов, а все остальные – пополнением накопителей. Варья, возьми на столе шкатулку с камнями и скажи, как ты думаешь, в какой камень войдет максимальное количество энергии?