Под «железом» он подразумевал сейф в директорском кабинете.

Пашка давно уже втолковал Насте, что во время каникул он должен быть свободен как ветер. Правда, первые два дня сестра то и дело напоминала, что надо убрать в комнате, принести воды, почитать книгу, потренировать Бармалея. Но ведь если бы Пашка вздумал ее слушать, то у него точно не осталось бы времени на главное!

Поэтому он боролся за свою свободу так решительно, словно Настя говорила не о самых обыкновенных делах, к которым он давно привык, а о работе на галерах.

К счастью, Настя и сама понимала, что такое золотые летние денечки. К тому же им вдвоем и не требовалось ничего особенного. Пашка вообще ел только рано утром и перед сном, и это ничуть не удивляло Настю: летом младшего братца всегда невозможно было дозваться.

Но главным своим достижением Пашка считал не это. Главным было то, что сестра спокойно отпускала его по вечерам к Сане и даже разрешала ночевать у него, если засидятся допоздна.

– Только если Ирина Андреевна не против, – каждый раз повторяла она. – Учти, Павлик, я ее обязательно спрошу, не надоедаешь ли ты.

«Хоть сто раз спрашивай», – про себя усмехался Пашка.

Он прекрасно знал, что Санина мама не против его ночевок. Однажды она даже попросила еще разок привести в гости Бармалея!

В общем, теперь у него были все условия для того, чтобы спокойно проникнуть ночью в отцовский кабинет. А Саня, если больше делать нечего, пусть сидит да мозгами раскидывает!

– Только ты, Чибис, сильно мозгами не швыряйся, – сказал однажды Пашка. – А то забросишь далеко – не найдешь потом.

Для себя Пашка составил нехитрый план. Он заберется в школу вечером, пока она открыта, и проведет ночь в директорском кабинете. Если сундучок с бумагами находится в сейфе, у него будет достаточно времени, чтобы изучить все документы. Ну а если нет… Что ж, тогда он просто переночует на диванчике в кабинете и вышмыгнет из школы поутру.

В день, на который была намечена вылазка, Пашка извелся от нетерпения.

Поглядев на неподвижно висящее в небе солнце, он полил огурцы, налил полную бочку свежей воды. Потом прогулялся с Бармалеем, которого Настя научила ходить на поводке, как взрослого пса. Но когда Пашка вернулся с прогулки, солнце висело на том же самом месте. А ведь он выгуливал щенка часа два, не меньше!

Когда Пашка наконец выбрался из дому, один его карман оттягивал фонарик, другой – связка школьных ключей.

«Зачем отец каждый день столько таскает? – удивлялся Пашка. – Так ведь и штанов не напасешься, все карманы вмиг продырявятся!»

Ключи хранились в школе на вахте, но отец всегда приносил домой дубликаты. Мать ругала его за это, но он только отмахивался: «Так мне спокойней».

Конечно, Пашка отлично знал, где он прячет ключи: в кармане бабушкиного драпового пальто.

Как странно выглядит школа во время каникул! Как дерево во время зимней спячки. И отдыхает от вечного шума, и вроде бы грустит без него…

Пашка спрятался за кустами и стал следить за входом в школу. Двери были распахнуты настежь. Значит, еще не ушли рабочие, которые делают ремонт. Внутри слышались их гулкие голоса. Пашка все-таки волновался. Одно дело – ползать по заброшенной церкви, совсем другое – тайком забираться в директорский сейф…

А если его заловят? Донесут отцу? Похолодев от этой мысли, Пашка стал выдумывать себе оправдание.

«Скажу, что ключ от дома потерял. Вот и решил посмотреть, нет ли в отцовском кабинете запасного», – решил он.

Оправдание, что и говорить, получилось никудышнее.

«Нет, лучше скажу, что ключ-то я потерял, но не искать его пришел, а просто хотел переночевать в школе, – тут же перерешил Пашка. – А что, нормальное дело: темнеет, а мне ночевать негде. Нет, не годится! Как же ночевать негде? Настя-то дома…»

В траве у самых ног что-то зашуршало. Пашка наклонился и увидел ежика. Почуяв человека, тот замер.

«Не бойся, я сам боюсь. Жалко, Чибиса нет. Он же говорил, что еще ни разу не видел живого ежика, – подумал Пашка и дотронулся пальцами до колючих иголок. – Анке бы тебя показать, то-то визгу было бы!»

Ежик свернулся в клубочек, тихонько зафыркав.

«А ведь страшно будет одному в школе, – вдруг пронеслось у Пашки в голове. – Может, ежа с собой взять?»

На крыльцо вышли рабочие. Они оглядывались на ходу, прощаясь со сторожем.

«Не успел! – чуть ли не вслух ахнул Пашка. – Сейчас Михалыч дверь запрет – и все. Не через окно же забираться!»

Но ему повезло. Наверное, сторож решил показать, как исправно он несет службу. За углом школы стояли бочки с краской, штабелем лежали доски. Туда он и направился, крича вслед уходящим рабочим:

– Бросили все, не накрыли! А как ночью дождь ливанет?

– Михалыч, устали, не до того. Ты уж сам упоряди, – обернулась пожилая женщина в строительном комбинезоне.

Пока Михалыч, недовольно бормоча что-то себе под нос, накрывал стройматериалы прозрачной пленкой, Пашка пригнулся, пулей вылетел из кустов и шмыгнул в школу. За дверью он прислушался и, пока не вернулся сторож, прокрался через вестибюль. В школе стояла такая тишина, что Пашкины кеды чиркали по полу с оглушительным писком.

«Надо ступать аккуратнее, – подумал он. – Спешить некуда».

Пашка на цыпочках поднялся на второй этаж и подошел к директорскому кабинету. И тут он увидел, что дверь кабинета опечатана!

Этого он совсем не ожидал. Даже носом зашмыгал от огорчения. Теперь Пашка вспомнил, как после выпускного вечера завхоз закрывал классы, в которых не надо делать летний ремонт. Толстую нитку он вдавливал в пластилин печатью – так, что нитка оказывалась точно поперек дверной щели. Открыть дверь, не нарушив печать, было невозможно. Выходит, завхоз закрыл и кабинет директора на время его отъезда…

Но не отступать же теперь!

«Будь что будет», – сказал себе Пашка.

Главное, чтобы нарушенную печать обнаружили не раньше завтрашнего дня. Пашка решил, что перед уходом сорвет печати на нескольких классах, чтобы создать впечатление чьей-то глупой шалости.

Он быстро нашел нужный ключ. Дверь тихонько скрипнула. Пашка заперся изнутри и наконец вздохнул с облегчением.

Прямо в окно смотрело закатное солнце. А со стен с укоризной смотрели великие ученые и писатели…

«Да-а, жутковато тут будет спать, – подумал Пашка. – Вон, уставились как!»

Тут он наконец взглянул на сейф – и ноги у него подкосились. Сейф тоже был опечатан!

«Да сколько же можно печатей лепить!» – чуть не крикнул он.

Кажется, настал конец его поискам. Нарушить печать на двери – это еще можно. Мало ли кто с той стороны подходит! Но здесь, внутри кабинета… Нет, такая наглость точно не останется безнаказанной. Отец обязательно устроит расследование, и в первую очередь не поздоровится сторожу и завхозу. Конечно, Пашка привык добиваться своей цели, но не такой же ценой!