Волосатик хотел что-то возразить, но взглянул в лицо форинга... и заголосил на сидевших на своих местах орков:

— А ну-ка вскочили, да барахло свое в сторону, вскрываем палубу. Открывайте этот и этот щит... Кнуд! Где ты там? Иди, посмотрим, что там с нашим Вороном!

На когг перешли только трое: я, Сигмунд и посветлевший лицом Фритьеф.

***

Девчонок уже вновь отделили от основной толпы и поместили в шатер. Людей на носу по-прежнему сторожили Фреир, Торстейн и Торольв. За девчонками смотрел Бьярни, никому другому доверить их я бы не смог. Кстати, рядом «скучал» Регин. Если что — надеюсь, поддержит.

Летисия и Идда, наконец, обратно поменялись платьями, теперь дочь графа щеголяла в более приличествующем ей темно-зеленом платье, сидящем как раз по фигуре. Волосы она всё же убрала под чепец. А Идда теперь могла нормально дышать в своем, бледно-голубом. Хотя конечно, когда платье на ней было «в облипку» смотреть на нее было куда приятнее.

Теперь они смирненько сидели внутри шатра, подобрав под себя ноги и сложив передние лапки. Просто ждали, как решится их участь?

Черт! Вот я бы так не смог! Мало ли что один из этих чудищ, имею в виду конечно себя, разговаривал вполне ... приветливо. А вдруг сейчас остальные орки решили, что их надо растянуть тут же на палубе и насиловать в извращенной форме, пока команда не устанет? Хотя... А что бы они могли сделать? И всё же ...

Сигмунд мрачно осмотрел девчонок. Идда встала и изобразила книксен. Летисия продолжала сидеть прямо, будто палку проглотила.

— И кто из них?

Я показал.

— Страшилище какое, — поморщился Сигмунд. — Уверен, что эта? Она ж не то, что тощая, она... Тут даже троллю обглодать будет нечего. И бледная, как смерть.

Я прикрылся рукой, стараясь скрыть смех. Понимали бы девчонки по-орочьи!

— Не, брат, это именно она. У людей такая бледность признак высокого рода. Те, кто загорелые, те в поле пашут, а раз человек бледный, значит он может позволить себе не работать. На него другие работают.

Тут я во всю гнал инфу из своего времени. Но в принципе, при одинаковом развитии, скорее всего, здесь то же образовались похожие понятия: пальцы без мозолей и кожа солнца не видевшая — значит ты можешь себе позволить не тратить силы на добывание хлеба насущного. Значит ты из благородных.

— У нас даже дочери ярла работают, — проворчал из-за наших спин Фритьеф.

— А вторая? — показал пальцем Сигмунд.

Идда обмерла. Еще бы — если сравнивать с людьми, Сигмунд выглядел внушительно. Может и не выше некоторых, но массивней, шире в плечах, а еще эти длиннющие руки. И лицо, с мясистым носом и торчащими вверх клыками... И глаза, с вертикальными зрачками... Серо-зеленая кожа... Блин, ты еще Фритьефа не видела, он где-то позади маячит!

И это чудище тыкает в нее пальцем! Тут и мужики-люди иногда обоссывались, не то, что девушки.

— Он спрашивает, «кто ты», — перевел я.

— Я Идда. — дрожащим голосом проговорила девушка, — Мой отец рыцарь графа Холида, Хуго Олди. И я компаньонка леди Летисии.

— Она тоже из благородных, — пояснил я брату, — это выше по статусу, чем служанка, но и не подруга. Ее отец тоже рыцарь.

— Понятно, — кивнул Сигмунд. Ткнул пальцем теперь в, по-прежнему сидящую, Летисию, — Спроси ее ... Короче, Асгейр, я хочу знать — заплатит ее отец за нее выкуп и сколько. Давай, спрашивай.

Хм... Ну ладно.

— Ответь мне, Летисия, ты хочешь вернуться к отцу? Ты хочешь, чтоб всё это, — я обвел рукой вокруг, — казалось тебе страшным сном?

— Не убивайте меня, прошу вас, — проговорила она сквозь трясущиеся губы, поэтому мне пришлось напрягаться, чтоб хоть что-то разобрать, — возьмите что угодно, только отпустите...

Из глаз покатилась крупные слезины. Понятно...

— Идда, ты же умная девочка? — я со вздохом перевел взгляд на компаньонку, — Можешь втолковать своей ... не знаю, кто она для тебя? Госпожа? — та кивнула, — Можешь растолковать госпоже, что у нее есть вариант уехать домой. И ее даже не тронут.

У Идды в глазах мелькнула надежда.

— Вы... вы не обманите?

Вот черт... Я уже давал клятвы людям. И помню, как вышло.

— Сигмунд, — я повернулся к брату. Тот монументально возвышался рядом со мной, в проеме откинутого полога, — мы можем... ты можешь дать клятву, что если за нее, — я кивнул на плачущую куклу, — заплатят выкуп, то ее не тронут.

— Её? — палец Сигмунда опять уставился на Летисию, — Или её?

А, была не была!

— Их обоих!

— Пусть скажет, сколько я получу серебра, и тогда я решу, кляться мне или нет.

— Идда, — я опять повернулся к симпатяжке. — Мы предлагаем вам простую сделку. Нам нужны деньги: серебро, золото. Что угодно, можно драгоценные камни, не важно. Повторю специально, нам не нужны ваши души. Нам не нужно ваше отреченье от Спасителя. Нам даже не так нужны ваши тела... — блин, хотя я б от такого... я сглотнул, глядя на Идду, не отказался. — Повторю, это простая сделка: мы получаем деньги, вы получаете свободу... Ты понимаешь меня?

Слезы счастья выступили у девушки на глазах. Она бухнулась нам под ноги, молитвенно сложив ладошки.

— Господин орк, для моей госпожи я всё сделаю... Если вы отпустите её, я ...

— Стой, девочка, стой, — кинулся я останавливать излияние благодарности. Я ж не железный! А еще ее лицо оказалось так... удачно. — Встань пожалуйста.

Не стал добавлять: «А то думать рационально не получается»

Та поднялась, отвесила поясной поклон.

— Идда, мне нужно чтоб эта... — я поправился, говорить «тупая кукла» в присутствии объекта было бы неправильно, — твоя госпожа подтвердила, что ее отец заплатит за нее.

— Да, да, да, конечно, — часто закивала прелестной головкой компаньонка.

— И еще, — добавил я, — я хочу знать, на какую сумму мы можем рассчитывать. Затевать всё, чтоб получить цену ... одной коровы, — это я добавил специально для Летисии, — нам не интересно. Мы, если что, можем за вас хорошие деньги ... — хотел было «у гоблинов» добавить, но осекся. В конце концов я не знаю, торгуют ли