эти зеленые уродцы с людьми, но если торгуют... Зачем подставлять в том числе и наших бизнес-партнеров? — получить хорошие деньги и другим способом. Вы же девственницы?

Идда опешила, затем густо покраснела, кивнула несколько раз.

— В общем, пусть это будет достойная сумма, — картинно подняв указательный палец, закончил я речь.

— Я ... поговорю... с госпожой, — наконец проговорила девушка.

— Не затягивай. Даю тебе ... — как сказать то? «Пять минут»? Блин, у орков в языке даже термина «время», как отрезка дня не было. В человеческом, я знал, было такое слово, правда о часах-минутах я ни разу не слышал, даже у монахов. Там всё службами меряли: утренняя, вторая утренняя, обедня и т.п. — Даю тебе немного времени. Совсем мало.

— Давай дадим ей поговорить со своей госпожой, — позвал я Сигмунда, — а то эта овца, при виде нас похоже раскрыть рта не может.

Брат усмехнулся кончиками губ. Отошли к внешнему борту.

Солнце уже высоко висело над головой, корабли по-прежнему дрейфовали ввиду входа в бухту, но в отдалении. Ветер начинал подниматься. Похоже на Вороне Болли во всю инспектировал трещину, была видна вскрытая на треть длинны палуба, и там мелькали головы — перекладывали груз.

— Ты же понимаешь, что до нас такого никто не делал? — покосился на меня брат, вальяжно оперившись о борт когга.

— И что? — пожал плечами я. — Всё когда-то делается в первый раз. Такой корабль как Ворон кто-то тоже когда-то построил впервые.

— Такие корабли строили еще боги. Когда ходили по земле.

Хм... Да? Ну пусть так.

— Когда-то орки с людьми вообще не разговаривали. А я начал и, как видишь, несколько раз это нам здорово помогло.

— Да, это так, — кивнул задумавшийся Сигмунд.

— А теперь представь, что про тебя скажут, когда мы вернемся...

— И что? — прищурился брат.

— Что люди тебе заплатили дань. Никому еще не платили, а форингу Сигмунду Счастливому люди заплатили, словно это твои ... рабы, — не нашел я слова точнее. «Данники» тут не очень бы подошло. — И кто заплатил? Высокопоставленный ярл людей!

Сигмунд откинулся, облокотился обоими локтями о планширь, поднял лицо к солнцу. Я прям почувствовал, как в его мозгу рисуется картина: он, пиршественная зала ярла Рагнара, и присутствующие с восхищением пересказывают друг другу о его подвиге. Да... Ты не только жадный, ты еще и алчный до славы! Как там пела лиса Алиса? Правда там речь про хвастуна, но это близко:

— На хвастуна не нужен нож;— Ему немного подпоешь;— И делай с ним, что хошь![2]

***

— Господин, — из шатра выглянула Идда.

— Пойдем, продолжим беседу.

— Иди сам, — сделал небрежный жест Сигмунд, — чё мне переться? Всё равно не понимаю, о чём вы там лопочите. Потом результат доложишь.

Ну сам, так сам. Фритьеф, тем не менее, пошёл со мной. Видимо «давить видом». А то я не такой страшный, а тут взглянешь — и желание юлить отпадает враз.

— Граф Холид заплатит, леди Летисия ручается в этом.

— Да? — я с сомнением оглядел «леди». — И много? Нет, мы в общем-то ребята не жадные, просто я тут представил... Вот вернется леди домой. Даже выйдет за своего Ланца...

— Сэра Ланца!

Я аж вздрогнул, так неожиданно перебила меня это тощая. А сколько призрения в глазах! Ба, да мы уже не боимся кровожадных орков? Уже не трясемся за свою жизнь, честь и душу?

— Конечно. Она выйдет за сэра Ланца, — я выделил голосом «сэра». — И даже, рано или поздно, появится при дворе герцога... Но вот не будут ли судачить придворные дамы... типа смотрите, идет эта дешёвка, представляете, когда ее выкупали отец за нее заплатил как ...

— Я стою не меньше тысячи солидов! — задрав нос горделиво возвестила Летисия, — Нет, даже не менее полторы тысячи солидов!

Хм... А это сколько?

— Фритьеф, — негромко обратился я к стоящему рядом здоровяку, — а ты знаешь, что такое солид?

— Конечно, — кивнул ветеран, — помнишь деревню, где тебе местный узелок с золотом отдал.

Я кивнул

— Вот это и есть солиды. Имперская монета, идет к марке как один к двум...

— Полторы тысячи солидов? — Сигмунд ошалело взглянул на Фритьефа, потом вернул взгляд на меня, — Три тысячи марок? Ты не ошибся? Ничего не перепутал?

— Да нет, — я прокрутил в уме еще раз сказанную фразу, перепроверил людские числительные, — не должен... Это же «тысяча»? ... Ну да, точно, вот «сто», вот «тысяча». Полторы тысячи. То есть, три тысячи марок.

— Так... — Сигмунд подобравшись отлип от борта, оглянувшись наклонился к нам с Фритьефом, — про размер выкупа никому ни слова! — проговорил он тихим, но твердым тоном.

— Что? — негромко, с усмешкой поинтересовался я, — Команду кинуть хочешь?

— Да ты... — вызверился на меня брат. — Думай, что говоришь! — добавил тише. — Я никогда никого не обманывал. А вот среди ... — он невольно покосился в сторону Ворона, где уже закончили «инспекцию трюма», окинул взглядом маячившего рядом Бьярни, — Могут оказаться не столь стойкие.

А как же «орки друг у друга не воруют»? Чем дальше здесь живу, тем больше лозунги с делами расходятся. Но, вообще-то братец прав.

— За меня не беспокойся, — успокоил я обоих.

— Даже друзьям своим, ни «гу-гу», — внимательно вгляделся мне в глаза Фритьеф. — Про размер выкупа. Пока в Борге не окажемся, понял? Пусть все пока думают про тысячу марок.

— Плохо ты меня знаешь, Фритьеф. Пусть я молод, но я же ... — покосился на шатер с девчонками, — не овца тупая?

— Эй, форинг, — на палубу человеческого корабля перепрыгнул волосатик. У него за спиной маячили Рерик и Эйнар. — Мы всё проверили. Заплатка держит, воды набралось не больше обычного. Заодно и отчерпали.

— Молодец, — кивнул Сигмунд.

— Корабль к переходу готов, всю добычу рассортировали, упихали под палубу.

— Спасибо.

— Слушай, Сигмунд, я тут что подумал, — Болли подошел ближе, — ты же выкуп хочешь получить только за одну?

— Ну?

—Ты пойми, парни не железные, сколько мы без жен?— он подмигнул. — Так может отдашь вторую? За вторую-то выкупа не дадут.___________________________________________

[1]