Пиццы давно съедены. Развалившись на маленьком кожаном диванчике, мы разгребаем две недели чужих косяков. Алиса черкает печатные договора ручкой, зачитывая вслух самые бредовые перлы штатных переводчиков компании. Я нахожу ошибки в электронных документах и правлю. Глаза охреневают. Холодный кофе в какой-то момент начинает идти «на ура».

- Ааа, Боже, - хохочет Алиса. - Вторая страница, третий абзац: «Рыба из солода разливается и транспортируется в темной пластиковой брендированной человеке…» Что это вообще?

- Так… - смеясь, нахожу нужную строчку. - Перепутанны слова «пуассон» и «вуассон». Напиток из солода разливается и транспортируется в темной пластиковой «рецепиент» - таре. Слушай, - шокировано качаю головой. - Они, похоже, тупо заливают текст в переводчик и даже не читают.

- Страшно представить, что творится в остальных, - отзывается Алиса. Упаковывает договор обратно в файл и смотрит на часы. - Мне пора…

- Ещё пять минуточек, - киваю, утягивая Алису на себя, и усаживаю на колени. - Соскучился… - шепчу в ее губы и жадно впиваюсь поцелуем.

Сжимаю ее бедра и чуть забираюсь пальцами под кофту, поглаживая нежную кожу. Как остановиться и отпустить? До одури хочется с ней по-взрослому, но она ещё маленькая. Моя маленькая, любимая, девочка…

- Арс… - Алиса уворачивает припухшие от поцелуев губы и вжимается ими в мою щеку, - ты обещал хорошо себя вести. Давай, отпускай меня, а то я опоздаю.

- Не опоздаешь, я довезу, - глубоко вдыхаю аромат ее волос, чтобы хватило до следующей встречи и осторожно, но ощутимо прикусываю кромку ее ушка и «обжираюсь» эмоциями от ощущения дрожи по позвоночнику.

Алиса, взвизгнув, сбегает с моих коленей и, смущенно показав мне язык, начинает закидывать вещи в рюкзак.

Я тоже закрываю ноутбук и раскладываю документы по папкам. Почти половину сегодня успели.

Сталкиваясь в дверном проёме, а после ещё несколько раз в коридоре, лифте и машине мы, как котята сцепляемся в жадных быстрых поцелуях. Мне нравится, как Алиса краснеет, как в тоже время открыто прижимается ко мне и очень робко пытается ласкать ноготками. Вот особенно когда от затылка по шее вниз царапает - это просто отвал башки. Это действует лучше обезболивающего, и распухшая губа почти не болит.

Я ловлю себя на том, что постоянно улыбаюсь и ничего не могу с этим поделать. Любуюсь в лобовое на идеальную фигуру своей девочки, пока она, помахав мне рукой, не скрывается в подъезде.

Пишу ей сообщение, чтобы скинула последний сегодняшний адрес и время, когда освободится. Хочу урвать себе ещё час до сна. Не могу рационально объяснить, почему вдруг так неадекватно тотален. Ощущение странное. Будто у нас с Алисой очень мало времени, и кто-то ее у меня заберёт.

А я не отдам! Наслаждаясь давно забытым ощущением порхания бабочек в животе и груди, заезжаю к отцу на работу и отдаю готовые документы. Он демонстрирует мне чек о проведённой банковской операции благотворительного взноса. Мы даже умудряемся выпить с ним кофе и ни разу не поругаться. Все смягчают сообщения от Алисы. Я снова будто накачан чем-то светлым и тёплым. Таким вот… когда ёлку хочется наряжать и делать подарки.

- Арс… - вдруг окликает меня отец уже возле самой двери.

- М? - оборачиваюсь, держась за ручку.

- Ты сегодня странный… - внимательно и строго меня разглядывает. - Глаза блестят, улыбаешься, а лицо разбито… Мне точно не о чем волноваться?

- Ты же знаешь, что я даже не курю, - хмурюсь и отвечаю, теряя сразу несколько пунктов настроения. Вот как ему удаётся, а? С пол пинка в грязь макнуть. И в другой день я бы кинул ответку, припомнив косяки, но сегодня просто выдыхаю и делаю улыбку шире. - Просто настроение хорошее.

- Ладно, - кивает отец задумчиво, - иди.

Арсений

Неожиданно встаю в пробку на Садовом проспекте. Разглядываю в лобовое набережную с какой-то уличной творческой выставкой и вспоминаю, как на точно такой же еще совсем мелким продавал с мамой ее первые картины. Было весело и очень вкусно. Жареные каштаны и кукуруза, чурросы, хворост, газировка и сладкая вата… Мне становится очень жаль, что я не позвал сюда Алису. Ей бы понравилось. Нужно бы узнать до какого числа продлится выставка, может быть, ещё успеем сходить.

Откидываясь на сиденье проезжаю ещё метров двадцать и снова останавливаюсь. Справа ребята заряжают фаэр-шоу. Зрелище объективно завораживает. Я даже приоткрываю окно, чтобы тонировка не мешала смотреть.

Ко мне тут же подлетает смешливая девчонка с разрисованными в языки пламени щеками.

-Не хотите поддержать артистов? - игриво ложится она подбородком на окно.

Нет, ну в целом, справедливо. Любуешься - плати. Достаю из кармана купюру и кладу ей в протянутую шляпу.

- Меррси, - подмигивает мне она и уже собирается смыться, но я окликаю ее.

- Эй, постой!

- М? - с интересом возвращается.

- До какого числа все это у вас, - киваю в сторону набережной.

- Так сегодня последний день, - пожимает плечами она в ответ. - Уже четыре дня работаем.

-Да? Понял… Жаль…

Девчонка убегает. Я не успеваю закрыть окно, как возле него образуется ещё одна барышня с огромной охапкой роз .

- Купите цветочек! Посмотрите, как он вам под машину подходит, - начинает заливать мне она. - Если заберёте все, отдам со скидкой пятьдесят процентов. Берите - берите. Хотите понюхать, как пахнут? Девушке подарите…

Это все эффект дорогой тачки. Только засмотришься на что-то, все торговцы на перекрёстках твои. Но, кажется, впервые в жизни предложение приходится кстати.

- Сколько хочешь? - Спрашиваю лениво.

Девушка закусывает губку, видимо прикидывая в голове, сколько с меня можно содрать.

- Пять тысяч, - выпуливает.

Это, конечно, без всякой скидки, но я киваю.

- Хорошо, - подаю купюру, - но за пять тысяч я хочу ещё твою шляпу, - указываю на блестящую безделушку в виде колпака у неё на голове.

- Годится! - радостно соглашается цветочница.

Помогает мне упаковать цветы в машину, забирает деньги и быстро сбегает, пока я, видимо, не передумал. Колпак прячу до поры в бардачок. Есть у меня одна задумка…

Сзади уже активно сигналят и ругаются, но терпят. Ибо все та же тачка с номером три семерки автоматически решает многие нервные вопросы.

Ещё минут двадцать еле плетусь, начиная основательно нервничать, что опоздаю. Салон постепенно заполняется нежным ароматом роз. Обернувшись, пытаюсь их посчитать и постоянно сбиваюсь. Больше семидесяти и поменьше сотни. Выглядит букет очень внушительно, надеюсь, моей девочке понравится.

Наконец, объезжаю двух «поцеловавшихся» таксистов и прибавляю скорости, срезая путь по второстепенным дорогам и дворам.