– Вы, случайно, не знаете, кто мог ее видеть?

Поводья блеснули и натянулись вдоль лоснящейся шеи коня. Пятки Луиса сжали бока животного. Вздыбившись, жеребец тряхнул гривой и пролетел к воротам, едва не задев Дженнифер. Она отскочила в сторону:

– Поосторожней!

Он не обратил внимания на этот возглас. Его темные глаза загорелись недобрым огнем.

– Вы задаете слишком много вопросов! – бросил Луис через плечо.

Он даже не пытался сдержать коня, но, несмотря на внезапный испуг и раздражение, Дженнифер, затаив дыхание, любовалась картиной, которая ей представилась. Кентавр? Достаточно затасканная тема. Да, у них было какое-то духовное сродство. Они словно стали частью друг друга – конь и юноша, умное животное мгновенно отзывалось на малейшие эмоции седока. Если один вскипал от злости, второй тут же преображал чувство в действие. Горячий свет лоснящейся шкуры, блеск стали, брызнувшая из-под копыт пыль – теплые волны исходили от животного, конь летел вперед, своевольно вскидываясь и явно выжидая момент, чтобы сбросить всадника. Луис дал ему немного порезвиться, затем привычным уверенным движением усмирил коня, и тот, хоть и не совсем успокоившись, вынужден был направиться к монастырским воротам. Там, в тени, погасли и стальной блеск, и испарина на вздымающихся боках, и конь, норовящий пролететь мимо намеченной для него цели, был остановлен легким движением смуглой руки юноши. Другой рукой он вытащил из-за пазухи пачку писем и, все с той же ловкостью и изяществом, небрежно бросил их в почтовый ящик. Рука взлетела к колокольчику и дернула за него, затем Луис натянул поводья – конь, послушный руке хозяина, рванул с места и одним гигантским прыжком вынес седока на яркий солнечный свет. Затихающее треньканье колокольчика перебил резкий свист. Две другие лошади, взбивая пыль, неохотно потрусили в туманную взвесь, поднятую их собратом. Потом, словно тоже получив некий импульс, вскинули головы и устремились вперед. Вскоре все трое, оглашая окрестности глухим перестуком копыт, перешли на привычный бешеный галоп и скрылись из виду.

– Очень интересно, – тихо проговорила Дженнифер, – что это на него нашло?

Она опомнилась, услышав последние вялые трели колокольчика, все еще покачивающегося на воротах и извещающего обитателей монастыря о прибывшей почте. Кто-то выйдет сейчас на этот призыв и заберет письма. Дженнифер не хотелось, чтобы ее вновь задержали, и она торопливо пошла вдоль стены. Уже заворачивая за угол, она услышала за стеной быстрые шаги.

Она притаилась за углом. Ворота открылись, письма были извлечены из ящика. Скрипнули петли, засов, лязгнув, вернулся на место. Шаги затихли.

Дженнифер поспешила вниз по тропе на свидание со Стивеном.

День стоял душный и жаркий. Вся свежесть ночного ливня, напоившего деревья и травы, уже испарилась под раскаленным светилом. Конечно, угроза таилась не в ярком солнце, а в хмурой дымке над горными вершинами и в отяжелевшем предгрозовом воздухе. Горячее дыхание ветерка, который то и дело серебристой волной пробегал по зеленым лугам, тоже предвещало непогоду.

Но Дженнифер ничего не замечала. Почти бегом она спускалась по пыльной дороге. Время уже перевалило за полдень, а Стивена все еще не было видно. Почему он опаздывает?.. Возможно, что-то задержало его.

Но за первым же поворотом, ярдах в ста, она увидела Стивена. Слегка хромая, он размашисто шагал по дороге, еще окутанной пыльным облаком пролетевшей тройки коней. Лицо его было более мрачным, чем вчера, но Дженнифер не обратила на это внимания. С радостным возгласом она побежала ему навстречу.

– Дженни! Слава богу! Я уже…

Фраза повисла в воздухе. Вчерашняя вечерняя сцена чуть не повторилась, но на этот раз безжалостно палящее солнце ясно освещало ее лицо, которое выражало лишь безвинные страдания и жажду простого дружеского участия. И на этот раз он знал свою роль.

Их руки встретились. Надежное пожатие немного успокоило Дженнифер.

– О, Стивен, я уже боялась, что ты не придешь!

– Но мы же договорились.

– Ой, Стивен…

Она содрогнулась. Он положил ее ладони на свою грудь и притянул Дженни к себе.

– Все в порядке, дорогая. Я пришел. Что у тебя стряслось?

Она начала рассказывать, но ее сбивчивая торопливая речь была почти бессвязной, и единственное, что он смог уловить с первой же минуты, было то, что Дженнифер говорит об убийстве – это слово встречалось почти в каждой фразе.

Стивен мягко разжал судорожно сцепленные руки Дженни и увлек ее с пыльной дороги к тенистому, обрывистому склону.

– Давай сначала присядем, – спокойно предложил он, – и ты расскажешь мне обо всем по порядку. Не надо спешить. Есть отличная идея: что, если выпить немного вина и перекусить? Мы же запланировали ланч… Давай устраивайся поудобнее. Вот… молодец. Попробуй ветчину. Не волнуйся, разрешаю тебе говорить с набитым ртом. – Он тоже взял бутерброд и уселся на землю, прислонившись спиной к скале. – Теперь рассказывай, только по порядку.

Его деловитость, наряду с расслабляющим действием вина, сыграла свою положительную роль, вскоре Дженнифер уже была в состоянии более или менее связно поведать о случившемся. Он, не перебивая, слушал историю ее безумной и оказавшейся такой опасной ночной прогулки в горы, и лицо его становилось все мрачнее.

– Там-то и прячут Джиллиан! – возбужденно воскликнула Дженнифер. – Не знаю, зачем ее там держат, да это и не важно. Но сейчас ей угрожает опасность… Стивен, это уже не фантазия. Это реальная действительность, Стивен…

Он погладил ее по руке:

– Да, Дженни, все ясно. Я уже и сам это выяснил. Даже подумать страшно, что могло случиться с тобой сегодня ночью.

– Ты узнал что-то? От доктора?

– Нет, в полиции. Утром поболтал с приятелем Аристидом, и мне удалось, не вводя его в курс дела, выудить серьезную информацию, из которой стало ясно, что вся эта история очень дурно пахнет.

– Пьер Бюсак?

– Верно. Крысиный Король. Наш приятель Бюсак – настоящий Крысиный Король. И еще я выяснил, кто такой Исаак Ленорман.

– Исаак? Ах, то письмо. Значит, он тоже замешан?

– Да. Слушай, перескажу вкратце. Конечно, все пока на уровне слухов, но суть в том, что твой Пьер Бюсак – знаменитый в здешних краях контрабандист. Поговаривают, что он знает тропу, очень опасную, через горы в Испанию. Я думаю, это та самая «переправа», о которой ты услышала ночью. В общем-то, в здешних приграничных краях все понемногу промышляют контрабандой и считают ее чуть ли не почетным занятием. Ходят слухи, что во время войны он занимался более прибыльным промыслом – переправой состоятельных людей, скрывавшихся от нацистов.

– Ты имеешь в виду евреев?.. А! Исаак Ленорман!

– В самую точку. Заплачено три миллиона франков – огромные деньги. Особенно если учесть, что Ленорман так и не попал в Испанию.