вас белки глаз желтоватые из-за избытка билирубина или в силу национальной принадлежности, — озадаченно говорит она, остановившись перед вышибалой.

Хорошо, что она говорит это по-русски. На свою физическую форму не жалуюсь, но этот мужик все же весит полтонны и, рассвирепев, способен уделать меня одной рукой.

— Ой! Я и забыла, что мы в Эмиратах находимся! — смеется Маша и в следующую секунду вываливает то же самое сначала на английском, а потом на арабском.

Я обреченно жмурюсь. А вечер так прекрасно начинался. Интересно, моя страховая покроет услуги местной стоматологии?

А дальше происходит удивительное. Араб отвечает ей что-то на своем, а Маша, состроив сочувственную гримасу, гладит его по плечу. Потом они в течение нескольких минут переговариваются, оставив очередь на входе возмущенно вздыхать.

— У бедного Асада печеночный холестаз, — поясняет Маша, когда мы, наконец, оказываемся в караоке-зале. — И ему никак не могут его вылечить. Я порекомендовала ему несколько дыхательных упражнений и гомеопатические препараты. В свои двадцать два он так мучается.

— Ему двадцать два? — ошарашенно переспрашиваю я. — Я думал, лет тридцать пять.

— И четверо детей. Ой, а можно мне апельсиновый фреш! — Маша хватает за брючину проходящего официанта. — Пусть цитрусовые здесь горчат, но от них очень весело.

Я начинаю сомневаться, что на вилле Рашида ей достался сок, а не отвертка, но деликатно молчу. Не хочу спугнуть настроение этого вечера.

Не дожидаясь, пока нам принесут заказ, Маша уносится к ведущему и возвращается донельзя довольная и с микрофоном в руках.

— Я буду петь пять песен подряд! — радостно сообщает она. — Не могу долго ждать!

Давясь смехом, я оглядываю присутствующих. Они еще понятия не имеют, какое испытание их ждет.

С первыми аккордами махрового хита начала двухтысячных Маша встает. Взгляды мужиков из-за соседнего стола моментально впиваются в нее, раздаются похабные смешки. Кажется, перспектива подраться все же не обойдет меня стороной. Но если заручиться поддержкой нового Машиного пациента, благоприятный исход гарантирован.

На публику Маша фальшивит даже старательнее, чем делает это одна в машине. К середине второй песни лица в зале перекошены у всех без исключения. Я же наслаждаюсь происходящим, радуясь, что Маша отлично проводит время и что ей настолько плевать на мнение остальных.

— Как будто кошке соски выкрутили, — нарочито громко говорит один из тех, кто еще недавно облизывал глазами Машину задницу. Увы, наш соотечественник.

Сжав кулаки, я оборачиваюсь.

— А ты из жюри в шоу «Голос»? Хотя вряд ли. Твой пердак в кресло не влезет.

— Это ты мне? — рявкает тот, ободренный шепотками своих дружков.

— А разве у кого-то другого здесь такая толстая жопа и полное отсутствие воспитания? — парирую я, воодушевленный рыцарским порывом и почти допитым стаканом вискаря.

Короче, дальше все разыгрывается, как по нотам. Он встает, я встаю. Он вкатывает мне в челюсть, я дважды ему в пузо, один раз по яйцам, после чего нас разнимает желтоглазый Асад.

Маша все это время продолжает петь, ровным счетом ничего не замечая. Прижимая лед к щеке, я заказываю еще один виски. Ну, какая же она… Короче, обожаю.

Glava 34

— Больно? — Маша касается моей распухшей губы и, скорчив сочувственную гримасу, предлагает: — Давай подую?

— Дуй, — великодушно соглашаюсь я. Ясен хер, что не поможет, но хотя бы кайфану.

Встав на цыпочки, она в течение минуты выдувает мне в лицо воздух с апельсиновым ароматом, после чего осведомляется, стало ли мне лучше. Верный образу послушного мальчика, я вру, что стало и, вжившись в образ плохого, предлагаю заглянуть в бар по соседству.

Маша воспринимает эту инициативу с восторгом. Ей, оказывается, опять жуть как хочется апельсинового сока.

Спустя пятнадцать минут мы сидим за столом в каком-то гламурном подвале. Передо мной стоит стакан с вискарем, а Маша, употребившая ударную дозу витамина С, снова танцует рядом. Только теперь мне почему-то начинает казаться, что двигается она божественно, а Мадонна, Ченнинг Татум и покойный Майкл Джексон конченые неудачники на ее фоне. Чтобы пояснить степень моего восхищения я достаю из бумажника сотню баксов и засовываю за пояс ее платья.

В течение нескольких секунд Маша разглядывает купюру и, когда я думаю, что переборщил с выпадом, выкрикивает: «Так это же заявка на приватный танец!», и в следующую секунду оказывается у меня на коленях. Сидя спиной.

Сказать, что я охерел — ничего не сказать. Что за волшебные апельсины тут растут? Готов заказать пару тонн на доставку.

Но по-настоящему мой шок и жирафий восторг зашкаливают, когда Маша начинает двигать туда-сюда своей пятой точкой. То есть танцует тот самый приват.

Затуманенный мозг моментально квалифицирует это как шанс закрыть все гештальты разом и я, поймав ее за талию, хриплю:

— Я не хочу здесь больше оставаться. А ты?

Маша поворачивается ко мне и, сощурившись, томно шепчет:

— А какие будут предложения?

— В отель, — отвечаю я, ощущая внезапную сухость во рту.

— И что мы там будем делать?

— Проверим, вдруг в минибаре появились нутовые чипсы, — говорю я первое, что приходит на ум.

— Я обожаю нутовые чипсы, — сообщает она все тем же тоном. — В них много аминокислот и хороший минеральный состав.

Без шуток, это самое эротичное, что я когда-либо слышал. Тонну нутовых чипсы тоже готов заказать.

Впрочем, даже если бы Маша отказалась от отеля и чипсов, остаться здесь все равно бы не получилось, потому что в следующее мгновение к нам подходит здоровенный секьюрити и строгим тоном просит покинуть заведение. Мы, дескать, оскорбляем чувства присутствующих завуалированными попытками потрахаться. Да и пошли они все на хер. Мы с Машей идем ко мне в

Glava 35

— А помнишь, как мне какие-то парни предложили с ними на катере покататься, а ты из машины биту достал и сказал, что им челюсти повыбиваешь? — возбужденно тарахтит Маша, пока мы поднимаемся в лифте на нужный этаж. — Я тогда подумала, что ты невероятно смелый и мужественный, а сейчас понимаю, какой глупой была.

Ее лицо становится серьезным и строгим.

— Агрессия порождает агрессию, Тимур. Тот твой поступок был очень незрелым, и сейчас мне бы было за тебя стыдно.

Моя улыбка, не исчезающая с того момента, как мы покинули бар, вянет. Что за херня происходит? Все так отлично начиналось: потасовка в караоке, импровизированный приват на моих коленях, планы поесть нутовые чипсы. С