желанную настолько, что я бы прямо сейчас не раздумывая, отдал пять лет своей жизни, чтобы заняться с ней сексом. Но понимаю, что не могу…

— Ой, Тимур, ну почему ты все так медленно делаешь?! — возмущенно рявкает Маша и, сделав какой-то диковинный захват, оказывается сидящей на мне сверху.

Сглотнув, я смотрю, как она заводит руки себе за спину и расстегивает лифчик. Если я вчера отравился виски и, сдохнув, попал в рай, то точно не хочу ничего менять.

Glava 39

— Я… это… — нечленораздельно мямлю я, глядя, как содержимое ее бюстгальтера нависает над моими глазами, словно сочные виноградные грозди. Пару раз в моей жизни случалось так, что аппетитное декольте избранницы полностью теряло свою привлекательность после избавления его удерживающей конструкции, но сейчас не тот случай. Без лифчика тут все в миллион раз красивее.

— Охуительно, — наконец, нахожусь я с нужным словом, пока мой жираф таранит ушами Машин позвоночник.

— Спасибо, — с милой улыбкой выговаривает она и следом более требовательно осведомляется: — Трогать будешь?

Теперь именно я ощущаю себя неопытным, нежным и податливым, в то время как Маша — уверенная и доминирующая альфа. Говорю же: с ней не угадаешь.

— Буду, — хриплю я, опуская ладони на ее грудь.

Жаль, что преждевременное семяизвержение у женщин не в почете. Яйца звенят так, что я бы мог дать фору любому скорострелу. Просто они такие… Мягкие и упругие одновременно, сочные, теплые… Те, кто говорят, что отличия натуральной груди от силиконовой минимальные, максимально пиздят.

— М-м-м, так приятно, — покачнувшись, Маша прикрывает глаза. — У тебя такие руки сильные. Я себе это так и представляла.

То, что она представляла себе наш секс, возвращает мне метку альфы. Массируя ее соски, я вкрадчиво осведомляюсь:

— Нравится?

— Да, — без всякой наносной стыдливости мурлычет она. — Хорошо, что мне завтра пролактин не нужно сдавать. Иначе анализ был бы недостоверным.

То, что даже сейчас она продолжает говорить на медицинском, на удивление не снижает моего пыла, а делает желание заняться с ней сексом острым, как никогда. Я, похоже, тот еще извращенец.

— У тебя уже было? — уточняю я, дабы не стать жертвой очередного сюрприза.

Правда, для себя я еще не решил, какой ответ бы меня на сто процентов устроил. Если Маша окажется девственницей, велика вероятность, что жираф перед лицом ответственности свернет шею в клубок и секса не будет. А если выяснится, что секс у нее все же был, то вместе со мной расстроится, что не стал первым. Короче, замкнутый круг какой-то.

— Было, конечно, — уверенно произносит Маша. — Я одно время занималась этим с первым встречным. Шутка. У меня был всего один.

Помедли она хоть секунду — я бы навсегда стал импотентом. Даже удивительно, что ее отец, заметивший так называемый талант к пению, ни разу не предложил дочери сделать карьеру в стендапе. Маша бы с легкостью доводила залы до истерики.

— Ясно, — бормочу я, смиряясь с тем, что первопроходцем мне не стать, и утешаясь тем, что нашему сексу теперь точно быть. — С этим тупорылым Робом?

— Не называй его так, пожалуйста.

— Ты уехала от меня к нему, — ворчу я. — Как мне еще его называть?

— Мы отклоняемся от темы, — воркует Маша, заставляя почувствовать себя ревнивой истеричкой. Вообще-то в сексе я не привык много болтать и с ходу принимаюсь за дело. Но с ней все и всегда идет не так, как обычно. Пора бы уже смириться.

— Так давай вернемся. — Надавив на лопатки, я наклоняю ее к себе и целую. Ее прекрасная четверка вминается мне грудь, отчего в паху пылает огнем. Интересно, Маша сочтет за комплимент, если я все же преждевременно кончу?

Пока мы целуемся, я ловко избавляюсь от трусов. Этот маневр не проходит незаметно для Маши, потому что уже в следующее мгновение она с любопытством глазеет на моего боевого жирафа. Я даже начинаю немного нервничать. Впервые моего любимого питомца так пристально разглядывают.

— Я однажды похожего видела, — завороженно произносит она. — В террариуме.

— Надеюсь, речь не об уже, а о королевском питоне, — пытаюсь отшутиться я.

— Не помню, как эту змею звали. Но она тоже была одноглазой. Оказалось, ей зрачок крысы повредили.

— Маш, а давай сделаем небольшой перерыв от разговоров. — Я смотрю на нее с мольбой. — Пожалуйста.

— Хорошо.— Приподнявшись, она эротично стягивает с себя остатки белья, заставляя с вожделением воззриться на идеально голый лобок.

— Хочу тебя, — сиплю я пересохшими губами, подтягивая ее бедра к себе. — Даже больше, чем свернуть шею Робу.

— Я тоже тебя хочу, — шепчет Маша и, пощекотав мое лицо волосами, добавляет: — А теперь наблюдай и наслаждайся.

Как и обычно, не понимая, что происходит, я смотрю, как она берет мой член в руку и заводит себе между ног. Становится влажно и тепло — жираф попадал в привычную среду обитания.

— Ты такая…

Договорить не получается, потому что в этот момент начинается невообразимое. Мой член что-то сдавливает, посасывает, тянет. Ощущения похожие на лучший в моей жизни минет, хотя Маша сидит верхом, и ее рот находится довольно далеко.

— Что это? — зажмурившись от сильнейшего предоргазменного спазма, лепечу я. — У тебя живот дергается. И я сейчас кончу.

— Работаю мышцами тазового дна, — с придыханием сообщает Маша. — Нравится? Это называется удиянна,и я ее три года тренировала.

Короче, прямо в эту секунду я решаю, что обязательно на ней женюсь. Только сначала в качестве реабилитации сам ее трахну, а потом прикую к батарее, чтобы не вздумала никуда удрать.

Glava 40

— Ты ведь в тайском цирке не выступала? — ляпаю я первое, что приходит на ум, пока шокировано таращусь в потолок, пытаюсь отдышаться. — Где ты вообще всем этим штукам научилась?

— Увы, я ни разу не была в Таиланде, но про их шоу слышала, — поглаживая меня по плечу, воркует Маша. — А удиянну я тренировала со своим тренером по йоге.

— С каким еще тренером по йоге? — От возмущения я даже привстаю на локте. — Ты занимаешься йогой с мужиком?

— Мой тренер по йоге действительно мужчина, и технике удиянны обучал меня именно он. Но не так, как с тобой, конечно. — Маша улыбается.