— Как люди становятся маньяками?.. Понимаете, маньяк — понятие чрезвычайно широкое. Формально, маньяк — это человек, страдающий какой-либо манией, навязчивой идеей или желанием. Но в обиходе так обычно называют патологических насильников и убийц.

— Меня интересуют как раз убийцы.

— Если убийство связано с сексуальной психопатией, то это всегда доведенный до крайности садизм. Человек только так может получить удовлетворение. У кого-то это врожденное свойство психики, у кого-то — плоды воспитания… К тому же очень многое зависит от биохимии, от колебаний гормонального фона… Вы, Иван, меня остановите, если я очень уж увлекусь. А то я ведь могу вам целую лекцию прочитать.

— Нет, что вы, Григорий Андреевич, мне очень интересно. — Иван даже пирожок отложил.

— А вы слушайте — и кушайте. Таких пирожков вы больше нигде не попробуете. Да и буженинка не какая-нибудь. Супруга сама делает, по старинному рецепту. Так вот… На чем мы остановились? Ага, на гормональном фоне. Понимаете, психика человека да и вся его физиология настолько сложны, что его мозг, по крайней мере на одну пятую, должен находиться в постоянной аллертности, боеготовности. А это поддерживается определенным уровнем гормонов, в том числе и половых. По сравнению с другими живыми существами у человека уровень половых гормонов достаточно высок и в норме не должен резко колебаться. Гормональный фон скачет — страдает психика. Такая вот калина на маньяке.

В размеренную, завораживающую речь Китаева диссонансом ворвался телефонный звонок. Недовольно крякнув, он снял трубку. Иван внимательно следил за его лицом. Вот брови его удивленно подскочили над очками, вот на лбу прорезались вертикальные морщины. Китаев слушал собеседника, изредка вставляя несколько слов, но Иван понимал, что Григорий Андреевич сильно рассержен. Наконец он грохнул трубку на рычаг.

— Нет, надо срочно еще пирожок съесть. Сладкое все-таки успокаивает. Серотонин, понимаете.

Китаев откусил сразу полпирожка и запил остывшим чаем.

— Ваня, если не трудно, включите чайник, подогреть надо. Представьте, я москвичам вычислил по своим данным, еще старым, одного педофила. Мальчишек, малышей в подъездах ловил и насиловал. Нате, говорю, ешьте его с кашей. Нет, говорят, не может быть. Этот клиент за госсчет отдыхает. А теперь вот выясняется, что он давным-давно оттуда смылся. Только почему-то об этом никто не знал и знать не хотел. Ищи теперь ветра в поле!

Иван почувствовал наконец блаженную сытость и тепло. Даже шевелиться не хотелось.

«Ну прямо как хрюшка — наелся и в лужу, пузыри пускать. Нет, не пойду никуда!»

— Григорий Андреевич, а несексуальные маньяки откуда берутся? Которые просто так убивают?

— Ну, Ваня, убивают они не просто так, конечно. Вообще, конкретных причин — море. Но если обобщить, в основе очень сильная негативная эмоция. Страх, боль, унижение. Или же ненависть, желание отомстить. Впрочем, это уже следствие, опять же страха, боли или унижения. Эмоция бывает настолько сильной, что может сломать защитные барьеры психики и стать той самой навязчивой идеей.

Китаев долил в чашку кипятка и перевел дух.

— Ваня, вы так увлеклись, что чуть рот не открыли. Неужели так интересно?

— Интересно… — смутился Иван. — Вы, Григорий Андреевич, так говорите, что обо всем забываешь, только вас и слушаешь. Вам бы преподавать!

Китаев действительно в каждое слово вкладывал всего себя. Глаза сверкали сквозь стекла очков, а лицо было таким одухотворенным, будто он не о психопатах рассказывал, а о высоких материях.

— А я и преподавал… Вообще-то вы правы. Когда я начинаю говорить, то как глухарь — сам обо всем забываю и слушаю только себя.

Ивану слово «глухарь» навеяло совсем уж неприятные ассоциации. Чтобы отвлечься, он нацелился на последний пирожок.

«Слушайте и кушайте. Что еще человеку надо?» — подумал он.

— У кого-то навязчивая идея обращается на себя, как у моей Иринки. Все тот же страх, но в превосходной степени. А у людей более сильных, активных, появляется непреодолимое желание эту самую негативную эмоцию победить. Вроде как сдачи дать. Но не тому, кто обидел, разумеется, а другому, кто хоть как-то или чем-то напоминает обидчика.

— Да, — Иван вспомнил слова Зотова, — у них у всех есть какой-то отличительный признак, по которому они выбирают свои жертвы.

— Точно. Они могут убивать, например, всех попавшихся под руку водителей трамваев, старушек с мопсами или девушек в черных колготках. Или кого угодно, но в подъезде или в лесу. Или же кого угодно, где угодно, но именно черным шелковым шнуром. Главное, чтобы было что-то общее с той стрессовой ситуацией, которая явилась отправной точкой. Если сексуальный маньяк ищет наиболее привлекательную для себя личность, то обычный — наоборот.

Китаев подумал немного.

— Есть, конечно, и другие причины, например так называемый комплекс Раскольникова, когда человек убийствами пытается доказать себе свою самодостаточность. Или слышит голоса, которые приказывают убивать. Но если хорошо разобраться, все это тоже следствие каких-то негативных воздействий.

— Значит, если я правильно понял, наш маньяк убивает красивых блондинок, похожих друг на друга, потому что красивая блондинка его чем-то обидела?

— Да. И здорово, Ваня, обидела. Заметьте, он не довольствуется каким-то одним, как вы сказали, отличительным признаком, ищет не просто высоких блондинок, а именно очень похожих внешне.

— Вот видите, Григорий Андреевич, а говорили, что ничем не сможете помочь. Уже помогли. У нас были кое-какие моменты… Мы сомневались даже — а маньяк ли? Но выходит, что первая жертва, Лада Литвинова, его и обидела. Скорее всего он и был тем самым ее никому не известным любовником. Литвинова, наверно, с ним порвала, он ее убил. Правда, сам способ убийства немного отличается. Литвиновой он просто горло перерезал. Как сказал опер, который этим делом занимался, «от уха до уха». А остальных убил аккуратно, прямо с хирургической точностью. Так мы его и назвали — Хирург.

— Ну, это можно объяснить тем, что первое убийство было совершено в состоянии аффекта — как уж вышло. А остальные — хладнокровно и обдуманно. Может, по его мнению, так красивее. Да и потом, мало ли что за эти… два… За эти два года в его патологической башке случилось?

Иван посмотрел на часы и ужаснулся. Завтрак в компании аналитика-маньяковеда неприлично затянулся. Но перед уходом он задал еще один вопрос, который давно его интересовал:

— Григорий Андреевич, а почему маньяки в основном мужчины?

— Встречаются и женщины. Но вы правы, мужчин во много раз больше. Женщины, которые убивали бы полового партнера из садистских соображений… Мне такие не попадались. Теоретически женщина, конечно, может убить мужчину в момент полового акта и получить от этого удовлетворение, но серийно… Ведь посмотрите, мужчине-маньяку нужен не просто половой акт, а насильственный половой акт, он хочет мучений своей жертвы. Убийство — это уже конечный аккорд. А можете вы себе представить женщину, которая нападает на мужчин в темных закоулках, насилует, мучает, а потом убивает? Обычно женщины-садистки либо находят себе мужчину-мазохиста и живут с ним к взаимному удовольствию, либо дают выход своим наклонностям в смежных, так сказать, областях. Становятся, к примеру, педагогами.