Я, смущаясь своего гостевого статуса, приземлилась на один из стильных черных стульев, стоящих вокруг стола, и с наигранным интересом уставилась в телевизор.

Закончив колдовать над тостами, Андрей подошел к раковине, по-хозяйски повязал передничек и стал мыть посуду. Тщательно, тарелку за тарелкой, прибор за прибором.

«Театральная постановка», – мысленно сказала я себе и захлопнула челюсть. Но должна признать, что в этой роли он был просто бесподобен!

Мы сели завтракать.

– Меня тут пригласили в качестве почетного гостя на благотворительный аукцион в честь какого-то детского фонда Сен-Тропе.

– Ммм! – я отпила глоток ароматного кофе с молоком. – Здорово!

– Ты считаешь, мне нужно поехать? – спросил Андрей.

– Обязательно! – подтвердила я. – Это, правда, здорово. Если тебя пригласили на такое мероприятие, значит, устроители тебя воспринимают не только как медийное лицо, а гораздо шире.

– Что это значит?

– Это значит, что твой статус достаточно высок не только для того, чтобы присутствовать там в качестве свадебного генерала, а еще и для того, чтобы воспринимать тебя как человека, которому близки социальные проблемы. Это дорогого стоит.

– Да? – Андрей полными доверия и уважения глазами посмотрел на меня.

– Да. Потому что появиться на вечеринке Martini, конечно, очень клево, но для перепозиционирования имиджа достаточно бесполезно. Такие тусовки – или для начинающих, или для хорошо забытых звезд.

– Угу, – кивнул Андрей, хрустя тостом.

– Получается, что, посещая благотворительное мероприятие, ты ничего не теряешь, а приобретаешь многое. Во-первых, тут ты себя демонстрируешь как человека, небезразличного к судьбам других людей, а во-вторых, – я остановилась. – Нет, это, скорее, во-первых… Хотя неважно! Ты привлекаешь внимание других людей к проблемам, которые действительно заслуживают внимания.

– Хорошо, – Царев отряхнул руки от крошек. – Я поеду, но при одном условии.

– При каком? – удивилась я.

– Если ты поедешь со мной.

– Я?

– Да.

Я задумалась.

– И о чем ты думаешь? – хитро улыбнулся Андрей. – Отпустит ли тебя с работы шеф? Тогда тебе нечего беспокоиться: я без проблем дам тебе отпуск на три дня.

Я с шутливым упреком посмотрела на него.

– Хотя нет! – оживился Царев. – Это вовсе не отпуск, а командировка, и вы, госпожа Петровская, просто обязаны меня сопровождать. А то вдруг я чего-нибудь не то ляпну в интервью или, чего доброго, заверну по дороге в бордель?

– Это нечестно… – прогундосила я.

– Согласен, но что делать, если я прав.

– Да уж, не подкопаешься, – я помотала головой. – А когда нужно ехать?

– Через неделю.

– Облом! – Я хлопнула в ладоши. – У меня загранпаспорт просрочен!

– Российский паспорт с собой? – деловым голосом спросил Царев.

Я кивнула.

– Давай!

Я полезла в сумку и достала «дубликат бесценного груза».

– Отлично! Берримор тебе передаст анкету, заполнишь, фото сделай прямо сейчас, – он посмотрел на часы. – Тут через улицу есть «Срочное фото». И-и-и… – он прищурился, – через три, максимум пять дней будет у тебя новый загранпаспорт уже с визой.

– А галерея?

– У тебя же есть управляющая, эта бойкая блондинка…

– Мила.

– Да, Мила. А приедешь – продолжишь заниматься творчеством. Теперь, после такой презентации, у тебя работы непочатый край. Теперь тебе обороты никак нельзя сбавлять.

– Подожди, – я сделала серьезное лицо. – Я все-таки никак не могу понять. Если я буду продолжать заниматься активно творчеством, так сказать, его производством и сбытом, то откуда я возьму силы заниматься твоим продвижением?

– Ты должна заниматься тем, к чему лежит твоя душа, – это главное, а в моем продвижении у тебя хватит времени участвовать, к тому же есть прекрасные помощники, например Сергей.

– Но все-таки галерея – это слишком шикарный подарок в качестве поощрения своего пиарменеджера… Ты не находишь?

Андрей взял меня за подбородок.

– Ты не просто мой пиар-менеджер. Мне казалось, что прошлой ночью я тебе это доходчиво объяснил.

– Да, – я убрала его руку. – Но я не хочу, чтобы сложилось впечатление, будто я пробиваю себе дорогу в жизни через…

– Постель? – спросил Андрей и мне показалось, что его тон был обиженным. – Чтобы кому показалось? Мне или другим?

– Другим.

– Мне кажется, ты все усложняешь. – Тон Царева и правда стал холоднее. Я заволновалась. – Какая разница, что подумают другие? – Он встал из-за стола и прошелся по комнате. – Ты должна знать, что об успешных людях так или иначе многие думают плохо. Даже если ты ведешь себя как святой, о тебе скажут: «Мммм, наверняка он какой-нибудь тайный извращенец и только прикидывается образцовым гражданином».

– Верю, – я вздохнула и опустила глаза.

Андрей присел рядом со мной на корточки.

– Эй, ты чего? – Он наклонил голову и заглянул мне в глаза. – Крепись, звезда! Чем ярче будет твой блеск, тем больше будут стараться закидать тебя грязью, чтобы твой свет глаза не резал.

Я еще ниже опустила голову, чтобы он не видел, как на моих глазах появились глупые слезы.

– А знаешь, чем настоящая звезда отличается от ненастоящей?

– Чем? – наивно спросила я.

– А тем, что настоящие звезды сияют высоковысоко и до них не так-то просто докинуть грязью. – Он улыбнулся. – Будь выше тех гадостей, которые о тебе скажут.

– Хорошо, – я кивнула, и мы обнялись, но в душе у меня остался неприятный осадок от тонкого, словно сквозняк, предчувствия, что трудно мне будет оказаться выше сплетен и не расстраиваться по этому поводу.

Через час Берримор отвез меня в мою пещеру на Алексеевской. Я открыла дверь в квартиру и ужаснулась. Наверное, впервые за последние два месяца я взглянула на нее незамыленным творческим вдохновением взглядом. Я поняла, что тут требуется генеральная уборка, а не пятнадцатиминутный ритуал самоуспокоения, во время которого я быстро рассовываю вещи по пакетам или по шкафам.

В моем случае даже всегда позитивно настроенный к уборке «мистер Проппер», увидев такой фронт работы, забрался бы обратно в свою бутылочку с ароматом лимона или морской свежести, как джинн, и сделал бы вид, что он – всего лишь плод больного воображения дизайнера, который попросту выдумал его для рекламы, чтобы получше продать вполне заурядный товар.

Пока я убирала, мыла, чистила, я не прекращала думать о предложении Андрея. И чем дальше, тем больше оно мне нравилось. Меня забавляли воспоминания о моем поведении этим утром, когда я чувствовала совершенно нелепое смущение от того, что глубоко симпатичный мне мужчина предложил проехаться «на юга», да к тому же Франции, а я раздумывала, насколько прилично это будет!