– Я могу сказать вам только одно, парни, – ответил Кирби, которому этот разговор нравился все меньше. – Да, это трудно, но это надо сделать, даже если все пошло не так. Еще есть слабая надежда, что кто-нибудь мог остаться в живых.

– То есть, сэр, если я все верно понял, мы должны вылетать на боевое задание на территорию сопредельного государства, с которым мы даже не находимся в состоянии войны, и страшно рисковать, подставляя собственные шеи под топор, только потому, что у вас или у кого-то рангом повыше, видите ли, есть слабая надежда? – продолжал Куглер. – Тем более что нам известно: операция в этом чертовом Гродно явно провалилась и шансы спасти кого бы то ни было, да еще и при отсутствии радиосвязи, более чем проблематичны. И мы должны проводить поисково-спасательную операцию, ориентируясь на визуальные ориентиры, то есть цветные дымы, зеркала и прочую мутотень из арсенала позапрошлого века. При этом радиус нашего поиска – полсотни миль и внизу лес, не хуже, чем где-нибудь на канадской, мать ее, границе, а вылетаем мы всего четырьмя машинами. При этом мы даже не знаем, где искать спасшихся и есть ли они вообще, эти самые спасшиеся? По-моему, это больше похоже на самоубийство, сэр.

Легко догадаться, что весь этот разговор, а точнее, «предполетный инструктаж» вышел тяжелым. Кирби, местами срываясь на ругань, с большим трудом нашел нужные слова и аргументы, так что лететь на задание вертолетчики согласились только после обещания генерала насчет дополнительной оплаты по двойному тарифу «для боевых условий». Правда, генерал сильно покривил душой – у него самого не было уверенности в том, что после провала (заметьте, без видимых причин!) сегодняшней операции в Гродно последуют хоть какие-то дополнительные бюджетные выплаты (похоже, что даже пенсиона семьям погибших не видать) со стороны правительства или Пентагона. В Вашингтоне не любят неудачников, даже при условии того, что про этот провал не будет знать практически никто. Впрочем, себя Кирби в любом случае не обидел, переведя на хитрый счет на Каймановых островах круглую сумму из числа средств, заранее отпущенных на ликвидацию белорусского лидера. Как говорится, привычка.

Видимо, вертолетчики тоже не очень поверили во все эти бонусы и золотые горы, поскольку при выходе с «предполетного инструктажа» вид у этих парней был такой, словно им предстояло прямо сейчас пойти и удавиться на собственных галстуках на ближайшем дереве или фонарном столбе.

И все-таки в отношении них рука у Кирби не дрогнула. Конечно, прямой ответственности за сегодняшний провал генерал не нес, за него предстояло оправдываться тем, кто представлялся «белорусской демократической оппозицией» и на протяжении нескольких лет брал деньги у Госдепа США, а также их варшавским, брюссельским и вашингтонским «политическим кураторам». Тем не менее, генерал очень надеялся на то, что хоть кто-то из «мехбригадовцев» смог уцелеть в этой суматохе. А там, как и в числе работавших в Гродно диверсантов, находилось несколько его людей в офицерских званиях, судьба которых была не совсем уж безразлична Кирби. Ведь попади эти знавшие уж слишком много лица в руки к русским живыми – могли наболтать лишнего, в частности, о роли в этом деле США, НАТО и его лично. А простых и дешевых способов развязывать языки сейчас было больше чем достаточно, для этого даже не требовалось использовать паяльную лампу или подноготные иголки.

Кроме того, генерал все-таки желал получить хоть какую-то достоверную информацию о провале акции в Гродно, ведь виновных все равно придется назначать. Отдельные его боевики, прорвавшиеся через белорусско-литовскую границу, уже успели рассказать довольно интересные вещи. Тем более если верить сообщениям англоязычных пророссийских информационных ресурсов, там все выглядело просто отвратительно – сплошной непрофессионализм и дилетантизм. И за эту «ошибочку» теперь могли поплатиться должностями несколько очень больших чинов из Пентагона, ЦРУ и Госдепа, ведь средств на эту акцию было выделено немало, да и времени на подготовку отвели достаточно.

В конце концов, средства для того, чтобы обозначить себя, даже при отсутствии радиосвязи, у «мехбригадовцев» и остальных его людей были. Поддержать вертолетчиков Кирби было нечем. Конечно, было несколько польских «F-16С» в Зокняе, но толку от них сейчас не было, поскольку при подлете к границе они бы тоже ослепли и оглохли, а проблемы с радиосвязью были уже сейчас. Да и против кого было посылать истребители?

Поэтому генерал Кирби использовал единственный доступный ему вариант – параллельно, следом за вертолетами, для разведки боем к пресловутому погранпереходу Привалка – Райгардас с литовской стороны начали выдвигаться несколько танков «Леопард-2А6» и БТРов «Боксер» из состава подчиненного генералу на время операции так называемого 89-го механизированного батальона, подразделения, практически стихийно сформированного и переброшенного в Литву чуть более года назад, якобы для усиления местных вооруженных сил и «предотвращения российской агрессии» в рамках двухсторонних внутриблоковых соглашений. Формально батальон находился под литовским оперативным командованием, а значит, за их действия Кирби напрямую как бы и не отвечал, что само по себе не могло не радовать генерала.

Танковые экипажи 89-го батальона состояли в основном из голландских «инструкторов» (будь это немцы, генерал бы сто раз подумал, посылать ли батальон в бой – узнав об этом, в Берлине погнали бы такую волну, что мало бы никому не показалось, не дай бог, если какой-нибудь немецкий солдат вдруг лишится своей драгоценной жизни, и это страна, в которой уже фактически идет городская партизанская война!), а мотопехота была литовская, командовал батальоном тоже литовец – подполковник Балгинас.

Именно ему Кирби коротко обрисовал боевую задачу. От батальона требовалось пройти по маршруту «мехбригады» и убедиться, что ее личный состав и техника в основном уничтожены. Если это действительно так – батальон может тут же отходить, при отходе «обозначив намерения» по части проведения неких «действий в ответ на провокации белорусов», т. е. от литовцев и голландцев требовалось всего-навсего немного пострелять по сторонам.

Собственно, литовцам эту акцию в НАТО санкционировали заранее, и лишний раз подтверждать приказ не требовалось. В противном случае могло получиться очень некрасиво – ни одного из литовских генералов и правительственных чиновников, подписавших приказ, уже не было на своих местах.

Поскольку «разведка боем» планировалась всего-навсего несколькими машинами, т. е. силами максимум одной роты, литовцы подошли к акции более чем формально. Так, они даже не попытались организовать себе огневую поддержку – поскольку устойчивой радиосвязи не было, а артнаводчики, которые были в составе «мехбригады», скорее всего, уже давно погибли, точная корректировка огня исключалась. А значит, две находившиеся сейчас в Литве батареи САУ «Паладин» даже не стали разворачивать и выводить в поле из мест постоянной дислокации. Основной расчет делался на пресловутую «внезапность». Тем более что фактов развертывания у границы крупных сил ВС РБ с тяжелой техникой у натовской разведки пока не было, а значит, сильного сопротивления не ожидалось.

Вертолетчики тоже имели приказ – в случае обстрела любыми средствами ПВО немедленно уходить, прикрывшись огнем поддерживающей пары «Апачей». Танкистам были отданы аналогичные распоряжения – в случае обстрела артиллерией или противотанковыми средствами, а равно встречи с танками противника немедленно отходить. Если маршрут «мехбригады» будет в основном пройден, а уцелевших не окажется – тоже отходить в быстром темпе. При этом перед 89-м механизированным батальоном была поставлена еще одна боевая задача – попытаться оттянуть противника на территорию Литвы, с тем чтобы имел место хоть какой-нибудь ее обстрел с сопредельной стороны. Эта поставленная кураторами из НАТО задача сильно отдавала шизофренией, поскольку противоречила другим приказам. Если батальон имел приказ ретироваться при встрече с танками и прочей бронетехникой противника, то кого при таком раскладе можно было «оттянуть» на территорию Литвы – белорусскую пешую разведку с джипами и парой бронетранспортеров? Почему натовские штабисты решили, что белорусы вдруг вздумают переходить литовскую границу – было, похоже, непонятно и им самим. Таким образом, все поставленные боевые задачи были, мягко говоря, оторванными от реальности, а для 89-го батальона приоритетной задачей было и вовсе топорное провоцирование противника на ответные действия, а не спасение уцелевших «мехбригадовцев».