способен. Все земли взятые тобой в боях против зорфов останутся твоими наделами, все пленные будут твоими рабами. Услышь меня брат, война, это золотая житница, и тебе, тому, в ком течёт кровь нашего отца, я готов предложить то, что никогда бы не предложил кому-либо другому. Всего то и нужно просто кивнуть, а после выставить из города семейство Бэгских. Младшую можешь оставить в качестве рабыни. Пусть покается в грехах своей семьи передо мной и живёт как жила. Я слышал, она нужна тебе зачем-то, так что это мой тебе подарок.

— А остальные? — уже зная ответ, всё же спросил я.

— Привяжут к лошадям и разорвут, а после, остатки велю отправить в столицу «герою Дункану». Не знаю, какие он там преследовал цели, но грехи его слишком велики. Гордость нации, гвардия его величества не должна была пасть от предательского удара в спину… — В словах Августа чувствовалась личная неприязнь к отцу Шарлотты. Я его понимал, ведь в моих глазах Дункан тоже не являлся таким уж положительным персонажем. Пытаясь усидеть сразу на двух стульях горец сильно просчитался, надеясь своим обещанием помочь в борьбе против второго принца, вымолить милость для своей семьи. Моё согласие прикрыть империю, пока Август занимается столицей, фактически означало смертный приговор для всех из года Бэгских.

— Пусть один из магов изменит Дункану и его семье лицо, а вместо их твои лошади порвут кого-нибудь другого. Заберём у старого герцога всё: земли, состояние, даже личность, в обмен на то, что сохраним жизнь ему и его девкам. Пусть служат мне на границе… — Заглянув брату в глаза, поджилками почувствовал его недовольство.

— Дункан может быть предателем… — Отказывая мне, покачал головой Август.

— Значит как на собаку надену ошейник и помещу на грудь рабское клеймо, а после, отправлю в авангарде отрабатывать свои долги перед родной империей, — холодно отозвался я.

— Это всё из-за той бледной коротышки, младшей из Бэгских. Только не говори, что после одной ночи с этой мелкой потаскухой ты как дурак влюбился. Если это так ты сильно меня разочаруешь брат… — Испытующе глядя прямо мне в глаза, кривя своей массивной челюстью, проговорил август.

— Как ты и сказал брат, она всего лишь одна из множества баб этого мира, — жестом попросив брата налить ещё воды, честно отозвался я. — Я не испытываю к ней каких то любовных чувств…

— Тогда почему? — слегка под успокоившись, вновь спросил Август.

— Потому что имел глупость пообещать то, что мне не подвластно, а мужчина должен бороться за свои обещания и слова. Хотя если честно, сражаться с тобой из-за бабской прихоти я точно не буду…

Наполнив мой кубок, Август усмехнулся, продемонстрировав мне свою широкую, демоническую улыбку и пару отсутствующих боковых зубов. Дождавшись, покуда я напьюсь, тот, поднявшись, подошёл ко мне, и как то неожиданно по-доброму стукнул по плечу.

— Мы ведь из рода Мидчелов, у нас в крови браться за то, что другим кажется невозможным, брат. Хорошо, я пощажу Дункана, если тот сдержит слово и предоставит мне голову предателя. Даю тебе три дня на сборы, назначай управленцев, трахайся, бухай, делай, что хочешь, но чтобы к наступлению утра четвёртого дня ты и твои люди уже выдвинулись из Нивграда, иначе, сам понимаешь… — Постучав меня по плечу, произнёс Август, а после, не дожидаясь моего ответа, двинулся к выходу из шатра. — Не подведи меня, брат.

Кинул на прощание Август.

К утру следующего дня, голова второго принца была вывешена на главных вратах столицы, но город и засевшие в нём аристократы по прежнему отказывались сдаваться.

Глава 23 - Дальний путь.

За отведённые братом три дня, особо ничего в городе не произошло. Всё так же тихо мирно шло своим чередом. Всего за сутки после того, как армия Августа миновала наш регион и осадила столицу, моим подданным своими силами удалось очистить улицы, привести старенький, измученный временем городок в порядок.

Я же, борясь за каждую секунду, штудировал и общался с личностями, находившимися в списке Гвиния. Лучшие по его мнению претенденты на роль градоначальников действительно отвечали единственному главному критерию — образованный, а вот далее ну просто пиздец.

Вжившись в роль царя батюшки, я совершенно забыл какие кадры воспитываются нынешней аристократической «партией». Плюющие на народ, зацикленные на выполнении моих приказов и не думающие о том, что может произойти, если не вдаваться в житейские подробности крестьянского быта — именно такие индивиды раз за разом входили, а после и выходили из моего кабинета. Наталкивая на мысль, что с таким взглядом на жизнь как у местного дворянства, я мог посадить в кресло правителя даже безмозглого сельского дурачка, умевшего выговаривать всего одну фразу: «исполнять приказ».

Как итог, на второй день, невыспавшийся и озлобленный на всю ту местную буржуазию засевшую в мэрии, что больше дня пыталась продвинуть мне своих отпрысков в помощники, пришёл к единственно верному на мой взгляд решению. Вручил каждому из мало мальски важных министров по два камня, чёрному и белому, а после заставил голосовать, таким образом принимая решение большинства по тому или иному вопросу, не касавшемуся моего личного распоряжения или приказа. Слово четырнадцатого принца — закон, а остальное пусть решает случай, подкуп, шантаж и всё прочее, чем ранее пользовались местные.

Благодаря всё той же Эд, мелкой коротко стриженной Зорфе, которую я пощадил ранее, у меня теперь были глаза не только в мэрии, но и на улицах. Распорядившись, чтобы к той приставили троих верных ребят, отдал приказ каждые пятнадцать дней передавать мне на границу свежую информацию из города, вне зависимости от того будет она значимой или нет. О всем происходящем в стране мне и без того доложат, а вот о Нивграде… Хитрые аристократы могли попытаться утаить от меня свои промашки, вопрос в том, смогут ли они спрятать их от народа…

Бунт и мятеж в родном доме — это последнее, чего мне хотелось. Так же, ещё до выдвижения из города, распорядился, чтобы из моих личных финансовых источников, прямо из Нивграда доверенные люди выделяли средства на закупку дополнительного провианта, и постоянное и планомерное расширение моей «мини» куриной фермы, раскинувшейся у шахтёрского городка. В своих несушках я видел будущее!

Ну, или по крайней мере зимой их можно было пустить на мясо…

Самым