болезненным для меня выдалось утро третьего дня, именно тогда, когда армия из моих личных трёх тысяч уже была собрана и пришло время выдвигаться, я впервые столкнулся с тем, что некоторые люди называют «горечью расставания».

Бьянка и Лили, две рабыни, женщины ставшие моими лишь по глупому стечению обстоятельств. Я всегда считал их приспособленками, которым по долгу их профессии очень повезло лечь под меня. Верил ли я их словам, когда разделял с ними одну постель? Нет конечно. Были ли их эмоции во время нашего с ними соития настоящими я тоже не знаю.

Одно лишь тогда мог сказать, их слёзы и мольбы той же Лили забрать с собой казались максимально правдоподобными и настоящими. Светловолосая любимица, вырываясь из крепких объятий смуглой Бьянки и подоспевшего на помощь дворецкого обещала быть полезной, клялась, что не боится смерти и пойдёт за мной хоть в самое пекло.

Её красные глаза, растрёпанные волосы и льющиеся крокодильи слёзы заставляли сердце болеть, другая прислуга также с сопереживанием и долгом предлагала свою помощь на передовой, но никто не вёл себя так, как та самая Лили. Возможно, именно поэтому я и не смог взять ту с собой.

— Не покидайте меня, хозяин! — кричала она в след, не боясь угроз быть выпоротой, запертой и прочего, что обещали ей старшие горничные. — Не бросайте! — ещё долго доносился её голос в моей голове.

Следом за расставанием в резиденции, последовала не менее душещипательная картина прощания солдат, собранных за городом и готовившихся к маршу в сторону границы. Три тысячи сыновей Нивграда, с учётом сотни наёмников.

Окружённые толпой из женщин, стариков и детей, они со слезами на глазах глядели на стоявших напротив них родственников и возлюбленных, кидавших в их сторону букеты полевых цветов. То ли приняв мой изначальный указ запастись цветами за хорошую примету, то ли ещё почему, все стоявшие несли моим бойцам цветы, обещая выпить с ними после возвращения. К сожалению, этим обещаниям верили немногие, как бойцы, так и те, кто нёс эти самые полевые цветы.

Эти парни — три тысячи Нивградцев — являлись моим личным войском, также, в моё распоряжение было обещано передать пять тысяч конных брата, что двинут в след за нами, как только падёт столица, о чём в ближайшее время и речи быть не могло. Ведь брат Август чётко дал понять всем закрывшимся внутри города, что они все живые мертвецы, а значит, те будут бороться до последнего. Несмотря на то, что почти за трое суток я поспал всего три или четыре часа, моего понимания о делах на границе вполне хватило для осознания того, что тремя тысячами иди в атаку, и уж тем более сунуться на самую передовую — бессмысленно.

Даже одного легиона Зорфов, встреченного нами в поле было достаточно для полного и безоговорочного поражения во всей моей компании. Пять крепостей на границе, которые нам предстояло защитить, располагались таким образом, что войску в двадцать тысяч и более, невозможно было пройти мимо, избегая ударов по тыловым отрядам снабжения. А вот группы поменьше, к примеру, шеститысячный легион, коими привыкли воевать зверолюди, разбившись на две и более группы вполне могли проникнуть на нашу территорию. Всего одна ошибка, атака из засады и паника в моих рядах могла полностью уничтожить мою репутацию в глазах моего личного войска, страны, а самое главное Августа, что на границе при помощи своих людей сможет избавиться от позорящего имя Мидчелов братца в любой момент.

Разведка и полное соблюдение всех правил безопасности при марше — вот что будет стоять превыше всего. После прибытия требовалось собрать все топографические карты, если такие имеются, и ознакомиться с рельефом; далее населённые пункты, места стоянок дикарей, а также их местные замашки и традиции. После изучения которых я из самого удалённого от линии фронта замка уже намеревался разобраться с размещением своих малочисленных войск. Безусловно, на границе, в крепостях и городах есть какой-то гарнизон, вопрос лишь в том какой? Ведь на вполне резонный, волнующий меня вопрос: «А сколько же нас там будет всего?» — ни один из моих военных советников так и не ответил. Точно так же, как и Август, специально умолчавший эту информацию.

И вот, я с тоской гляжу в след удаляющемуся, так полюбившемуся мне городу. Где остались все мои начинания, в виде быстро растущего и процветающего торгового города, нетронутые места в плане неприступной монахини Катрин Дэримэ, которую мне так и не удалось затащить в постель, а так же забытая давно спокойная жизнь, о которой, по воле случая, мне придётся забыть.

Гвиний, Августа, Магнус, Хивара и конечно же мой новый спутник Дункан, что сейчас маршировал в строю с обычной пехотой. Именно с последним мне предстояло провести самый долгий и деликатный разговор, касавшийся его поведения, действий и семьи, ведь мне же как-то требовалось объяснить тому, что его жёнушка и старшая дочь с изменёнными лицами делают в рядах моих «якобы горничных», коих я с собой брать вообще не планировал.

А по факту, стоило ли вообще тратить на это время, ведь он более не аристократ, семьи его не существует, а я… Я просто отдался в руки сна, столь желаемого и недосягаемого в последние дни моего пребывания в Нивграде.

Глава 24 - Князь Погибель.

Степи Зафрам. Лагерь пятого легиона Зорфов.

Командующая Энегва.

Рассекая ночь, столбом света в землю вошла белая молния, убив тем самым с пятерку ездовых лошадей и мальчишку конюха, пытавшегося успокоить зверьё в час непогоды. Запоздалый грохот небес прокатился по степи, затем ещё и ещё.

— Дождь усиливается… если так пойдёт и дальше, луга Захрии затопят, а мы окажемся отрезаны от границ с человеческим царством! — Встретив великую Энегву, мать пятого легиона у входа в шатёр, отчитался пожилой центурион.

Энегва, полу Зорфа полу Эльфийка за свои прожитые два века хорошо изучила людей и их земли. Жадные, властолюбивые, безоговорочно верящие в своих богов и императора, они постоянно умудрялись снискать милость своих богов, когда их же, родные и великие небожители постоянно от них отворачивались, точно так же как и сейчас.

Смуглая Энегва, тяжело вздохнув, поправила длинную белую косу. Шпионы эльфов докладывали о том, что Бессмертный Август, как прозвали первого принца империи, кошмарившего приграничные регионы больше тридцати лет, вместе со своим войском двинулся