Когда Чернышев зазвал Яшина в канадский хоккей, для нас тот был трехлетним ребенком. Но быстро входил в моду, собирал все больше зрителей у Восточной трибуны стадиона «Динамо», где за отсутствием дворцов спорта располагалась главная площадка союзного чемпионата. В «канадских» воротах Яшин, наконец, вошел во вкус, через пару сезонов выиграв с «Динамо» серебряные медали первенства и Кубок страны. Мастером спорта стал, таким образом, раньше, чем в футболе.

В состав «Динамо» на финальный кубковый матч с ЦДСА 12 марта 1953 года попал неожиданно и для себя, и для болельщиков. Аркадий Чернышев оказался в зарубежной командировке, призванный возглавить сборную страны на Всемирных зимних студенческих играх в Вене, где решили ее опробовать, прежде чем выпустить на чемпионат мира. На время отсутствия попросил исполнять тренерские обязанности Василия Трофимова. Тот из канадского хоккея вот уже два года как вернулся было на просторы русского, но в 1953 году снова оказался в «коробке». Это Чернышев попросил его помочь, поскольку «Динамо» испытывало трудности. Василий Дмитриевич говорил мне, что «Адику отказать не мог». А на время командировки Чернышева пришлось срочно ввестись, как говорят в театре, на роль играющего тренера. Мало того, что сам блестяще отыграл финал, не ошибся и с включением в состав второго вратаря. Набиравший силу от игры к игре Лев Яшин Чернышевского «врио» не подвел.

После финального матча, выигранного динамовцами со счетом 3:2, радиокомментатор Николай Озеров прямо возле ледовой площадки брал интервью у Алексея Гурышева. Спросил, в частности, его мнение о «заместителе» Лиива.

– Хорош! – ответил знаменитый бомбардир. – Помяните мое слово, у него большое будущее.

Гурышев оказался провидцем, только большое будущее ждало Яшина не на хоккейном, а на футбольном поле. В футболе же светлые горизонты могли предрекать ему, казалось, только отчаянные смельчаки. Но, как ни странно, они водились. Завсегдатаи матчей между дублерами все чаще напоминали это имя скептикам, которые после провального дебюта продолжали отмахиваться от него. Прорвало даже «Советский спорт». Практически не освещавшая чемпионат дублеров, газета вдруг, 25 сентября 1951 года, сделала исключение для резервистов ЦДСА и «Динамо». И не потому, что они шествовали во главе турнирной таблицы, а скорее всего для оценки эксперимента по обслуживанию матча двумя судьями в поле (внедрение парного арбитража обсуждается до сего дня – почти 60 лет спустя!). Но любопытно, что вместе с разбором судейского эксперимента в этот редчайший отчет о встрече дублеров попал 22-летний рядовой вратарского корпуса, разжалованный из основного состава: «В команде «Динамо» хорошее впечатление оставляет вратарь Яшин – смелый, решительный, с отличной реакцией игрок».

С каждой игрой Яшина признавали динамовские асы. От известного нападающего Ивана Конова слышали, например, что недалеко время, когда он станет лучшим вратарем страны. А Владимир Савдунин, хотя было не очень принято давать советы тренеру, теребил его, может быть, на правах парторга команды, чтобы быстрее выпускал Яшина в «основе». Сосланный в дубль, тот и в самом деле иногда поражал воображение, прежде всего редкостной реакцией. В частности, только за 1951 и 1952 годы отразил 12 пенальти!

Что творил Яшин в дубле, можно представить себе хотя бы по тому, что не взял столько 11-метровых даже за многие-многие годы последующей известности (два в чемпионате страны, да шесть в международных встречах, включая одну «выставочную»). Не раз читал в нашей и зарубежной прессе, что за карьеру он отразил то ли 100, то ли 150 пенальти, но эти цифры скорее всего принадлежат мифологии. Достоверно известно, что Яшин специалистом по 11-метровым не считался, во всяком случае, не значится среди рекордсменов ни за матч (два пенальти за игру отразить не довелось), ни за сезон (рекорд высшей лиги – четыре отраженных удара с «точки»).

Хотя взятые пенальти показательны для периода его становления, не знаю, имею ли право сопоставлять с годами зрелости. Противостояли-то Яшину не допризывники или сверхсрочники из дубля, а лучшие футбольные снайперы страны и мира, правда, как оказалось, и звезд калибра Роберто Баджо далеко не всегда миновала горькая чаша разочарования после проколов в важных, порой решающих матчах первенства мира и Европы.

Так или иначе, сразу вслед за ледовым финалом Яшин был вызван на предсезонный сбор футболистов «Динамо» в привычную уже Гагру где очередной старший тренер Михаил Васильевич Семичастный после двусторонних игр и спаррингов сказал ему:

– Вижу теперь ты больше готов играть за основной состав.

Как ни жаль было расставаться со своим «крестным отцом», Яшин пренебрег даже нарисованной ему перспективой попасть в хоккейную сборную, а был уже включен в черновой, расширенный список, заготовленный заранее для подготовки к дебюту советских хоккеистов в чемпионате мира 1954 года. Сделав хоккею ручкой, меньше через два месяца Яшин возник перед изумленной публикой из футбольного небытия – второе рождение состоялось в календарном матче с московским «Локомотивом» (3:1). Это был для него двойной праздник – ведь игра проходила 2 мая, когда дома, как повелось, собралась отметить майские праздники большая компания родственников и знакомых. Отметили заодно и удачное возвращение Левы в большой футбол.

А уже осенью вместе с товарищами по команде Яшин овладел вслед за хоккейным и футбольным Кубком. Правда, финальный матч против куйбышевского «Зенита», то бишь по-теперешнему самарских «Крыльев Советов» (1:0), состоявшийся там же, на Центральном стадионе «Динамо» 10 октября 1953 года, не доиграл из-за травмы. За полчаса до конца встречи, впервые, кстати, с довоенных проб (1940) проводившейся при электроосвещении, после жесткого столкновения с куйбышевским нападающим Виктором Бровкиным, его унесли с поля на носилках. Что называется, получил боевое крещение. Пришел в себя, когда в раздевалку с шумом и гамом ввалились светящиеся от счастья одноклубники. Так что полагавшийся круг почета по беговой дорожке не совершил, отложив этот незабываемый миг, оказалось, на целых 14 лет.

Окончательный выбор между футболом и хоккеем, как ни странно, не был для Яшина особенно сложным, хотя его положение в основном составе футбольного «Динамо» еще весной-летом 1953 года, когда большей частью играл Саная, оставалось довольно неопределенным. Я хорошо помню тогдашнего Яшина. В его акциях все больше сквозила уверенность, начисто перечеркивавшая конфуз 1950 года. Много позже злые языки утверждали, что Семичастный медлил с закреплением своего выдвиженца, поскольку кожей чувствовал давление Берии, якобы неравнодушного к Санае. Тем не менее Яшин предпочел туманность своего футбольного будущего уже зазвучавшему было переливу хоккейных медалей на груди и звонкой монеты в карманах.

Объяснение простое: футбол оказался для Яшина наваждением, от которого невозможно освободиться. Как для многих охотников играть и смотреть. Вроде тех, кто в послевоенные годы, заменяя недоступный из-за дефицита, да и цены кожаный мяч тряпичным, а то и пустой консервной банкой, в любую погоду гонял в футбол во дворе или на мостовой. Или вроде сегодняшних чудаков, которых родное телевидение (чтоб ему пусто было), оставив несколько лет назад часть прямых трансляций Лиги чемпионов только на платном канале, все равно заставляло бодрствовать посреди ночи, когда волей-неволей приходилось смотреть матчи в записи.