– Да все уже поняли, что у нас здесь какие-то дела, – хмыкнул псионик. – Правда, версий множество. Особенно старались американочки. Одна из девиц так и вовсе предположила, что дикие русские будут их жарить.

– Прямо так и «жарить»? – хмыкнул я, скосив взгляд на стайку жмущихся друг к другу пленниц, над которыми устройство дополнительной реальности, поддерживаемое Христой, тут же вывело на забрала их имена и звания.

– Ну не приводить же мне дословно фразу, которую она кричала, пока ее успокаивали.

– А с ранеными что? – спросил я, не досчитавшись американского агента пси-корпуса и капитана корабля Ivishak.

– Псионик в глубокой коме, – покачал головой Костя, а затем залез рукой во внутренний карман своего длиннополого плаща и, вынув оттуда футляр, протянул его мне. – С ней сейчас наши люди на «виртполигоне» работают. А вот с капитаном все непросто, ее военная разведка в свой госпиталь забрала. Вот, вам по статусу положено, а передать я не успел.

В общем-то, логично. Боевой корабль, и заправляют тут всем флотская разведка и контрразведка.

Взяв предмет, я откинул крышку и, улыбнувшись, провел пальцами по эфесу эргро-клинка. Настоящего, боевого, имевшего, правда, несколько золотых украшений, видимо, положенного мне по статусу как Князю Российской Империи.

– Пользоваться, насколько я помню, умеете…

– КМС.

– О! Уважаю! – Он тоже улыбнулся, а я мысленно отдал приказ вывести мне данные по оружию.

«Информация недоступна».

– Он не сканируется, – констатировал я.

– Естественно, – улыбка стала еще шире, – ты же не хочешь, чтобы твои противники знали о тебе чуть больше, чем им положено.

– Удобно.

– А то.

Пока мы тихо переговаривались, к нам вальяжной походкой подошел охранник, положив руку на висевший на потертых ремнях старенький плазмер «Джинка-3» китайского производства.

– Добрый день, уважаемые. Заведение закрыто, так что я вынужден попросить вас покинуть помещение! – Для наглядности он шевельнул коробкой стволового компенсатора по направлению к дверям.

– Дела у нас здесь, – опередил меня Костя, привычным движением показав приметный значок с двуглавым орлом на фоне золотого андреевского креста. – ИСБ.

– Опа. – Секьюрити, не ожидавший подобного поворота, сделал шаг назад и полез в напоясной контейнер в поисках коммуникатора. – А нельзя ли ваши документики? Какова цель визита?

– Пожалуйста, – ответил комиссар, активируя плашку голограммы, возникшую прямо напротив значка. – А цель визита…

Он посмотрел на меня.

– Рабочая, – буркнул я, цепляя эфес клинка на магнитную подвесу у бедра. – Могу я увидеть директора музея?

– Да. – Охранник наконец-то извлек комлинк и, коротко известив кого-то о гостях в нашем лице, окликнул ближайшую голограмму экскурсовода, все еще функционирующую полупрозрачную девушку, терпеливо дожидающуюся гостей за рамками турникетов. – Исса, проводи господина к Михаилу Ивановичу.

Следуя за улыбчивой голограммой, явно функционирующей на имитаторе искусственного интеллекта, я оказался во внутренних помещениях комплекса, вход в которые посетителям был строжайше запрещен. Пройдя по длинному, усеянному классическими ретродверьми коридору, попал в приемную.

В кабинете, за тяжелыми створками, выполненными из красного дерева, меня ждали двое мужчин. Лица их были напряжены, да и сама атмосфера говорила о том, что мне здесь не рады. Один из них, круглый лысеющий мужичок с монопольным аппаратом допреальности, закрепленным на ухе, сидел в мягком удобном кресле за большим офисным столом. Второй, высокий и седовласый, стоял чуть сзади, сжимая в побелевших руках тяжелый и давно устаревший планшет.

– Меня зовут Тюбик Михаил Иванович, бывший директор научно-исследовательского комплекса, в который входит Городской исторический музей инопланетных цивилизаций, – даже не дав мне переступить порог, выпалил он на едином дыхании. – С кем имею честь?.. Если вы по поводу здания, то можете выметаться к чертям собачьим. Меня эти проблемы больше не касаются, обращайтесь в адмиралтейство или напрямую в штаб флота!

– Александров. Максим Денисович – непроизвольно вторя его манере речи, отрекомендовался я. – Князь Российской Империи, руководитель ксеноархеологической службы флота.

Пройдя прямо к столу, я перегнулся через него и протянул Тюбику руку.

– Прошу извинить меня за то, что не снимаю скафандр. Карантинные меры.

– Ваше Сиятельство… – Мужчина, видимо, ожидавший кого-то другого, привстал со своего кресла, а затем, сообразив, что я продолжаю держать перед ним ладонь, предлагая рукопожатие, впился в нее обеими руками. – Очень приятно… Я и не знал, что у нас на «Волге» есть подобные…

Стоящий за его спиной мужчина быстро наклонился к уху Михаила Ивановича и что-то зашептал. Из вежливости я не стал включать звукоусиление, а позволил мужчинам поговорить друг с другом в относительной приватности.

– Ах… вот оно что, – немного расстроенно хмыкнул Тюбик, когда второй оторвался-таки от его уха. – Так значит, это вам отходит здание. Ну что ж… мне остается только порадоваться тому, что музей останется в руках коллег-ученых, а не станет развлекательным центром, как того хотел Бомбадзе. А ловко вы, Князь, перехватили у этого бандита столь лакомый кусочек. Жаль, конечно, экспозицию, но я надеюсь, что в ваших руках она будет в сохранности и…

– Подождите! – прервал я его обреченный монолог, высвобождая наконец руку. – Да объясните же мне, что здесь вообще происходит. Признаться, я не совсем в курсе сложившейся ситуации. Почему закрыли музей? Это же имперская неотчуждаемая собственность?

– Неотчуждаемая собственность… – хмыкнул Тюбик, нажал какую-то кнопку на торце стола, и ко мне подплыло кресло, сиденье которого было закреплено на небольшом бытовом антиграве. – Присаживайтесь, Максим Денисович. Поговорим. Но для начала… простите, а это что за чудесное создание? Ваша дочь?

Я резко обернулся. У меня за спиной, всего в нескольких метрах, стояла Нина, уже привычно теребя в руках стоически терпящую издевательства Атланту. Не знаю, как чертовка пробралась за мной в самое сердце музея, я был абсолютно уверен, что девочка осталась в холле под присмотром комиссаров, но сейчас искин даже не пытался прикинуться ветошью. Кукла активно крутила головой, разглядывая обстановку кабинета, и совершенно не обращала внимания на его уже бывших хозяев.

– Разрешите представить: Нина. Мой искин.

– А… вот оно как, – хмыкнул Тюбик, моментально теряя интерес к мелкой негоднице, и, дождавшись, пока я устроюсь поудобнее, сам плюхнулся в свое кресло. – Понимаете ли, в чем дело, Князь. Собственность-то, она, конечно, неотчуждаема… была, там. Дома. Когда над городскими властями висело Министерство культуры и куча внезапных проверок, которые я мог вызвать на голову гражданских властей всего одним нуль-звонком. А сейчас сами знаете. Все изменилось…