в сторону. Нельзя было давать наследному принцу посредственную работу. Своим присутствием он все равно бы стал привлекать внимание, и потому стоило намеренно вывести его в люди.

— Хорошо, — задумчиво прошептал Асган, — думаю, я смогу дать ему место наставника для старших.

— Его Высочество Годфрид, — продолжал надзиратель, — хотел бы оказаться как можно ближе к предателю.

Асган удивился. По его резко изменившемуся выражению это легко можно было понять.

— Вы предлагаете, — недоверчиво заговорил глава академии, — его отправить к новичкам?

— Да, как и самого Харресона.

Оставалось лишь тяжело вздохнуть. Отвернувшись, Асган посмотрел куда-то в сторону окна, взглянул на лучи заходящего солнца и попытался представить всю эту ситуацию со стороны. Это ведь было безумием: поместить в учителя наследного принца и предателя родины одновременно. Более того, поместить их к одной и той же учебной группе.

— Вот уж повезло новому поколению… — вслух забормотал Асган. — Сначала сокращаем поголовье до минимума, затем выясняется, что среди наших есть заговорщики…

— А теперь, — перебил Дик, привлекая к себе внимание, — еще и предатель хочет присоединиться к обучению новеньких? Ты это хотел сказать?

Наступила тишина. Асган посмотрел в сторону Дика, но даже не развернулся к нему лицом. В эти секунды между ними будто пробежала искра недоброжелания и вражды. Оно было не удивительно, ведь когда-то и Дик и Асган были товарищами, а затем один из них попросту предал дело всей своей жизни.

— Не беспокойся, — заговорил Дик, качая головой. — Я уже заключил сделку с королем. Невинных детей трогать не буду. Все, что мне надо, это найти всех перерождённых и избавиться от них. Между прочим, вам и вашему правителю именно это и нужно.

— Все еще не понимаю, почему это должен быть именно ты.

— Потому что, — Дик нахмурился, — я занимался этим все последние годы. Поверь, у меня нюх на таких ребят.

Асган замолчал. Он не мог противиться приказу свыше, даже если ему самому все это совсем не нравилось. Вновь прокрутив эту ситуацию у себя в голове, он стал размышлять:

«Скандал между магами и духовниками закончился не так давно. Если еще выяснится, что в нашей академии затесались так называемые перерожденцы, тогда разногласий в высших кругах будет не избежать. Власть академий в нашем королевстве одна из сильнейших, и если она пошатнется… Даже думать об этом не хочу».

— Тогда я пойду, — прозвучал спокойный голос надзирателя. Мужчина, развернувшись, ровным шагом двинулся в сторону выхода. Уже даже не оборачиваясь, он подошел к двери, открыл ее и серьезно предупредил: — Скажу сразу, мы установили слежку в окружении гор. Академию без нашего ведома никто не покинет.

— Хоть что-то радует, — с усмешкой ответил Асган.

Мужчина вышел. Тихо закрыв за собой дверь, он уверенным плавным шагом направился вперед по коридору и вскоре скрылся.

Намеренно прислушиваясь к звуку удалявшихся шагов, про себя Асган продолжал размышлять о том, что этим человеком точно не мог быть рыцарь. Все движения ребят из их академии были более тяжелыми, более мощными и весомыми. В то же время этот человек двигался быстро, но плавно и почти неуловимо. Так, будто бы он был наемным убийцей.

За спиной прозвучал тихий шлепок. Оглянувшись, Асган заметил, что последний оставшийся у него гость уже сидел на мягком кожаном диване, осматривая обстановку. Пока Дик молча изучал висевшие на стенах портреты бывших глав академии, Асган серьёзно спросил:

— Это правда, что ты сам вернулся в королевство и сдался?

— Правда.

— Зачем тебе это нужно?

Дик перевел взгляд на заговорившего с ним человека. Он не ответил сразу, и потому эта короткая пауза показалась напряженной. Серьезно посмотрев в глаза Асгана, не скрывая своей ненависти и злости, Дик ответил:

— Моя цель не изменилась. Я ушел из-за нее и я последовал за ней сюда, когда это стало необходимо.

— Твоя цель это…

— Месть за жителей города Рох, вот и все.

— Тебя казнят, — почти выплевывая продолжал Асган, — после этого в любом случае. Ты забрал слишком много жизней.

— Не скажу, что сожалею. — Дик отвернулся, посмотрел куда-то вперед и устало откинулся на спинку кресла. В тот момент он выглядел так расслабленно, будто бы вся эта ситуация совершенно не волновала его. — Все-таки некоторые из тех, кого я убил, тоже были отбросами. Ты же знаешь, кто побеждает в войне, тот и диктует правила. Вы победили, следовательно, вы правы. Победили бы мы, и тогда виноватыми оказались бы вы.

— Хастион первыми объявили войну.

— Потому что они чувствовали угрозу с вашей стороны. Это животный инстинкт, подобный тому, когда загнанная в угол крыса начинает бросаться на кошку. Флоренцианцы слишком резко выражали свое отвращение к некромантии на территории Хастион, к ряду темных богов и многому другому. Но ведь никто не заставлял ваших воинов во время войны насиловать женщин и убивать детей, верно? Можно было обойтись без этого.

Асган нахмурился. Уже по одному его взгляду было понятно, что он как минимум понимал, о чем шла речь. Пусть заподозрить рыцарей в подобном ему было тяжело, но помимо рыцарей на войне их королевство пользовалось помощью многих других объединений: маги, наемники, духовники. Сам Асган знал о подобных случаях и мог заподозрить в них любого, кто не был выходцем из его академии.

— Ты сам знаешь, — недовольно отвечал глава, — что во время войны отследить подобное не всегда возможно.

— Знаю, — Дик открыл глаза и вяло улыбнулся, — поэтому и говорю, что они этого за служили. Конечно, так называемые невинные от моих рук тоже пострадали, но меня это мало волновало. На тот момент мне было выгодно быть с Хастионом, вести себя также, как вели они, и я просто делал это.

* * *

В настоящее время:

Сильвия, стоявшая среди группы таких же новичков, каким была она, смотрела на прибывших старших с недоверием. Ее настораживало уже то, что приходилось пересекаться с Асганом Бакке, которого она встречала всего единожды и прямо в здании суда, но куда большее ее напрягало появление Дика Харрисона. Этот человек был в списке тех, кого она точно не ожидала увидеть свободно разгуливающим по земле, и уж точно не хотела видеть таковым.

«Что здесь происходит? — задумалась девушка, невольно сжимая челюсти до предела. — Неужели никто не знает его?»

Повернув голову