— Ну в кого она у нас такая, Андрюша? В кого?! Что за сомнительные связи, увлечения, обманы?.. Откуда у нее в голове столько мусора? Скажи, зачем люди рожают детей?

— Если не знаешь, нечего было и браться! — объявил полковник. — Этим вопросом, мать, надо было озадачиваться на семнадцать лет раньше! Бестолковая ты!

Он хотел прямо объявить жене, в кого удалась их замечательная единственная дочь, но передумал. Не захотел обижать.

— Но ты тоже не знаешь, — канючила Нина. — И вообще никто! Зачем рожать, растить, чтобы им потом мучиться, болеть, умирать?..

Долго соображала и созрела наконец…

— Только им, что ли? — хмыкнул Андрей. — Сия чаша никого не минует. Это, матушка, жизнь. И она, кстати, часто бывает пылесосом для того мусора, который вовсе не мусор… Ее нужно постигать и принимать со всеми разностями и выкрутасами. В общем, к ней надо относиться философски. А смерть — ее непреложная составляющая. И ответ на вопрос, где наш причал. Место встречи изменить нельзя.

«Почему я такая несчастная?» — думала Нина.

— Но раньше это понимали лучше и правильнее, поскольку был Бог. А потом, когда его нежданно-негаданно отменили, началась вакханалия мыслей и чувств, сумятица и неразбериха, — продолжал полковник. — Людям требуются четкость и определенность постулатов, идей и примеров. Необходима логика. И Бог.

— А логика, по-моему, не очень совместима с верой, — осторожно возразила жена. — Люди обычно верят в то, чему не находят логического объяснения.

— Ну да, в коммунизм, например, — легко согласился начальник милиции. — Который нельзя построить, не имея экономической базы. Ты это имеешь в виду? Однако на земле не больно-то сомневались в светлом будущем… Новое не может появиться без старых и прочных основ. У религии такие основы были, есть и будут. Несмотря ни на что. Мне тут один приятель заливал, мол, Бога нет, потому что его никто из нас не видел. Провальный аргумент! А кто когда-нибудь видел ток? Атомное излучение, радиоволны? И не увидим. Знаешь, что нам всем сейчас нужно?

Жена смотрела непонимающе. Она вообще ничего не знала.

— Неповторимые человеки, единицы, уникумы, редкие явления, феномены… А если говорить о будущем, то тогда таких должно быть миллионы. И где они? Что-то не видно… Вот анонимку написать, кляузу, донос — это пожалуйста, желающих сколько угодно.

— Мы с тобой неправильно воспитывали Лёку… — прошептала Нина.

Полковник нахмурился:

— Воспитывали?! Да мы ее никак не воспитывали! Сама подрастала, как цветочки под дождем на твоих грядках!

Луч света… Жопастенькая стала… И наглая — беспредел…

— Но ведь все равно она на кого-то должна быть похожа! Не ребенок, а дикобраз! — упорствовала генетически зацикленная Нина. — Нас с тобой она вовсе не напоминает, ну посмотри! Все прохожие на улице обращали внимание, когда Лёка была маленькой…

Андрей хмуро отмалчивался. А потом, когда совсем надоело, как-то буркнул:

— Да в тебя она, мать! Целиком в тебя! И еще назвали мы ее как-то странно… А имя — это судьба… Открытым текстом! Человек обязательно будет повторять ошибки того, в честь кого назван, понимаешь? Да и путь почти тот же самый… Кто у нас без конца влюбляется? И не говори мне про серьезные причины. Причины всегда одинаковы!

Жена изумленно ахнула и замолчала.

— Забыла про себя? — продолжал полковник. — Твои это корни, матушка, других нам взять неоткуда… На мои слишком не похоже. Я простой деревенский парень с провинциальной хваткой.

Правильно говорила Лёка: начальник милиции слишком любил корчить из себя идиота.

В последней ссоре с отцом перед отъездом в Москву Лёка еще раз повторила ему это и заявила, что она где-то читала или слышала, что человек, который очень любит животных, не очень любит людей.

— А ты больше всего на свете обожаешь свою Мими! — отчеканила Лёка. — Хотя у тебя есть дочь. Единственная, между прочим! И вместо того, чтобы подсчитывать ее ошибки, стоило бы просто ее любить! Но ты не умеешь это делать! И мама тоже. Хотя… — Лёка прищурилась. — Хотя вот маму ты, кажется, тоже любишь. Или притерпелся, не знаю… В общем, счастливо вам оставаться! Пишите письма!

И Лёка отбыла в Москву. За счастьем.

После неудачи с ансамблем Лёка впала в депрессию. Вика тотчас взялась разруливать ситуацию дальше.

Обращаться к маэстро второй раз было неудобно, но Вика уговорила хмурую молчаливую подружку позвонить ему с благодарностью — уж на это-то она имеет право? А заодно… Ну, дальше как получится, придется действовать по обстановке…

Лёка сдалась быстро и позвонила. На ее счастье, маэстро сам взял трубку.

— Я была у вас на даче летом, — затрещала Лёка, стараясь уложить в одну минуту максимум слов. — Я вам пела… Вам еще понравилось у меня «Я поила коня»… Помните?

— А-а, ну, конечно… — вальяжно пропел маэстро. — Такая рыженькая, маленькая, с нахальными глазками…

Обиду пришлось проглотить, не поморщившись.

— Спасибо вам большое за училище, — заверещала Лёка дальше. — Мне там очень нравится, все хорошо… Но вот в ансамбль меня не взяли… Они сказали, что им нужна какая-то другая…

Маэстро хмыкнул:

— Более наглая, что ли? Глупцы, они до сих пор так никого и не нашли! Провыбирались! Вот что, моя радость, я тебе посоветую: немедленно сменить репертуар и гардероб, перекраситься в белый или черный цвет — по твоему вкусу и выбору — и наведаться к ним еще раз. Вновь от моего имени. Поскольку твое они уже давно благополучно забыли, а имидж будет новый.

— Спасибо… — пробормотала Лёка в полной растерянности.

Мать моя женщина…

— Не благодари меня заранее, — велел маэстро. — Позвонишь потом, когда все получится.

Выслушав ее, Вика одобрила предложение маэстро. Все равно ничего другого Лёке не оставалось: новых знакомств в музыкальном мире не наклевывалось, а такие маэстры на дорогах, которыми она бродит, не валяются…

Лёка проворно перекрасилась в блондинку, купила новый брючный костюм, намазала мордаху так, что под слоем краски стало практически невозможно опознать рыженькую девчушку, и, по новой собравшись с духом, двинулась в знакомый коллектив.

Менять репертуар ей не пришлось, потому что она постоянно самостоятельно добавляла в него новые песни, аккомпанируя себе на гитаре. Рояля в Москве у нее не было, и тратиться на его приобретение Лёка пока не собиралась, хотя родственники, наверное, не поскупились бы. Они понемногу начинали ее любить на расстоянии.

Такой же лохматый и неаккуратный аистоподобный руководитель встретил Лёку с прежней скептической ухмылкой. Лёка догадалась, что такому типу крайне трудно понравиться хотя бы потому, что он заранее ждет отрицательного результата.

Но сегодня сама Лёка была настроена совершенно иначе. Она понимала, что это — ее последний шанс, и терять ей в принципе нечего, и теряться тоже нельзя… Или — или… Если хочет чего-нибудь добиться…