не видимый извне, но служившим отличным наблюдательным пунктом. И помещение обставили так, что от прореза было не отойти.

— Ладно, — решил Мартин. — В конце концов, я и так знаю главные тайны этой несчастной женщины. Но зачем Изот так поступил? Он же не мог не знать о свойствах этой конуры…

Старец тем временем бросился задергивать лики на образах. Каждая икона у него была оборудована небольшой завесой. Женщина оказалась не той, что юноша встретил после своего памятного излечения. Новая гостья была высокой, в пышном платье и с плотной вуалью на лице.

— В Зарайске я стал каким-то соглядатаем — всё время против воли кого-то подслушиваю, — отметил Мартин неприятную перемену в жизни.

Можно было закрыть глаза, отвернуться и заткнуть уши. Но парень не был иноком, и не давал клятв не грешить. В конце концов ему было любопытно, что втолковывает Изот всем этим канительщицам.

Старец, скрестив руки, слушал. Посетительница говорила из-под платка, её приглушенные слова не всегда долетали до Мартина. Но суть рассказа состояла в том, что женщина при живом муже стала как бы вдовой. Муж в последнее время не привечал её тонкой души и не ценил бескорыстной любви, увлекался только работой и азартными играми, а с женой вечно оставался угрюм и скушен. Жизнь «невдовой вдовы» зашла в тупик — привороты не помогали, церковное покаяние — тоже.

Юноша думал, что Изот сейчас примется утешать гостью и наставлять её на путь праведный. Но вместо этого целитель с важным видом заявил:

— Думаю, необходимо срочно прочистить каналы, связывающие вас с чувственным миром. Несомненно, они засорились.

Старец взял гостью за руку и подвел к столу. Там он задрал на ней платье, спустил свои штаны и при полном согласии незнакомки с громким телесным чмоканием принялся брать её сзади…

Мартин от неожиданности оцепенел. В его памяти мелькнули картины бесстыжих посиделок в Преображенском и сцен, которые он видел на сеновалах. Но сейчас перед ним было не любовное баловство, а наглый и откровенный блуд. От которого он не мог оторваться. И не мог унять вскипающую кровь.

Женщина находилась лицом к прорези, за которой таился соглядатай. И в какой-то особенно страстный момент с неё слетела вуаль. И, к ужасу юноши, он узнал в гостье Аглаю. Она посмотрела Мартину в глаза и победно улыбнулась…

Дальше юноша думал только о том, как сдержать свой гневный дар. Прежде всего не представляя, что сейчас выкинет — исцелит греховодников от кровосмесительства, или расплавит на месте. Вне себя юноша вскочил и, забыв клюку, помчался на улицу. Надо было срочно предупредить Юду, что тот приютил в своём доме истинную сатану.

* * *

В притвор Ильинской церкви он вбежал, даже не перекрестившись. Направился сюда наугад, не зная наверняка, что богомаз здесь. Благо, это было по пути к его дому. Храм снова пустовал — отсутствовали даже нищие и всегдашние старушки. Мартин отдышался, и выбрался в придел, где прежде работал купец. Буря в его теле постепенно стихала.

Юда сидел на коленях около фрески. Лысина тускло сверкала, а в шею сзади был вогнан арбалетный болт. Он словно прибил купца к изображению рыжего кота. Голова человека безвольно откинулась назад, а на лапах животного подсыхала кровь. На полу тоже густела красная лужа. Купец был мёртв уже больше часа. Теперь его не могла бы вернуть к жизни никакая чародейская мощь.

Юноша в отчаянии принялся звать на помощь, и на его крики прибежал молодой дьячок. И сразу испуганно спросил Мартина:

— Это ты его что ли?

— Что за глупый вопрос. Разве ты видишь у меня арбалет? — заорал юноша. — Помоги оторвать болт и уложить покойного как подобает. И вытри здесь всё.

— Какое кощунство — убивство в церкви, — запричитал дьячок. — Я разыщу попа. Это точно не ты сделал?

Притчник куда-то исчез, а Мартин понял, что ему надо немедля бежать. Не только из храма, но из Зарайска. Он снова выскочил на улицу, поймал там промозглое дыхание осени и понял, что слишком легко одет. Ему не добраться до соседнего села, не околев в дороге. И, как бы он не спешил убраться, надо зайти в дом покойного Юды — раздобыть тёплую накидку и денег.

Наскоро собравшись в своей бывшей комнате, Мартин выскочил в коридор, и тут ему в грудь упёрся небольшой арбалет.

— Ты не заплатил за представление, братец, — сказала Аглая.

Глава тринадцатая. Евпраксия

Октября 17 дня 1728 года, сельцо Новосёлки, Инякино тож Перевицкого стана Зарайского уезда

Зарайск — город, основанный святыми. Есть очень известное сказание о гибели семьи святого благоверного Фёдора Юрьевича, сына князя Рязанского Юрия Ингворевича. Этот местный правитель в 6745 году от сотворения мира был отправлен послом к хану Батыю, который вторгся в русские земли. В обмен на мирный договор монгольский военачальник затребовал себе в ложе жену Фёдора — Евпраксию. Та в прошлом была греческой принцессой и поражала красотой всех, кто её видел.

— Не полезно бо есть нам християном тобе нечестивому царю водити жены своя на блуд, — ответил Батыю княжеский сын. — Аще нас приодолееши, то и женами нашими владети начнеши38.

Хан так и поступил. Разбил войско Фёдора на реке Воронеж, самого княжеского сына схватил и казнил, а потом привёл отряды к ставке неразумного правителя. Ставка продержалась недолго. Вскоре ордынские воины ворвались в Красный острог и порубили его защитников. Молодая княгиня Евпраксия сначала заперлась в «превысоком храме». А, узрев резню, вместе с малолетним сыном Иоанном прыгнула на камни в овраг (называвшийся тогда «заразой»). Прыгнула, и разбилась насмерть. Фёдор, Евпраксия и Иоанн причислены церковью к русским первомученикам, и с тех пор они оберегают Зарайск от всякой нечисти39.

* * *

— Ты не заплатил за представление, братец, — сказала Аглая и погладила арбалет. — Уже навестил своего друга Юдушку?

— Так это вы его значит, — выдавил из себя Мартин.

— Нет — ты. Застрелил своего благодетеля вследствие умопомешательства от лечебной боли, а потом застрелился сам. Из этого самого арбалета.

— Но что я вам сделал. Зачем?

— Объясняться мне не досуг. Но знай: когда мы с моей матушкой в первый раз пытались отправить на тот свет нашего проклятого батюшку, то совершили одну жуткую ошибку. Пришли к нему в скит с одним арбалетом. И матушка полегла на месте, не успев нажать на рычаг. Теперь такой ошибки не будет.

Из полумрака вышел Изот — тоже с заряженным арбалетом, направленным на юношу.

— Прости, Мартин, —