― Эй, хозяева! Есть кто дома?

Лейса замерла всего на мгновение, потом заторопилась к дверям. Рейва Калвина ее перехватила на полдороги, кивнула назад, в кухню:

― Иди, сядь во главе стола! Ты ― внучка мага, жена другого мага, сама магией не обделена. Негоже тебе бегать двери отворять. Лучше меня отправь, да так, чтобы за порогом услышали.

― Няня, иди узнай, кто там! ― послушно повысила голос Лейса и отправилась обратно к столу, как и было велено. 

Старуха к дверям шла торопливо, нарочито громко стуча деревянными башмаками по половицам.

― Слово ― серебро! ― бросила она странные слова тому, кто стоял по другую сторону двери. 

― Молчание ― золото! ― ответили ей не менее странным приветствием.

Старуха кивнула Лейсе: все в порядке! Откинула щеколду, впустила в дом гостей ― двух рослых мужчин в простых темных накидках без отличительных знаков. Поманила их за собой в кухню:

― Сюда проходите, господа. Знакомьтесь: хозяйка дома, рейва Анналейса Дагейд. 

― Какая же она рейва? ― в голосе, что прозвучал из-под капюшона, надвинутого на лицо более высокого из мужчин, послышалась усмешка. ― Самая настоящая нэйта! 

«Маги? Как они определили, что я получила силу Дома Ночи? Внешность ведь еще не изменилась!» ― удивилась мысленно Лейса. 

Тем временем второй мужчина, пониже и потоньше, слегка поклонился:

― Темных путей, нэйта Дагейд. Значит, вы все-таки решились прибегнуть к нашей помощи?

― Решилась, ― неуверенно согласилась Лейса, поднимаясь и кланяясь в ответ. ― Не вижу, как по-другому самой не пропасть и няню с сестрой спасти. 

― Разумно. Нет у простого люда другого способа укрыться от Совета и узнать, как с собственной силой сладить. Все собрали? Готовы уходить?

Анналейса бросила чуть испуганный взгляд на няню: так быстро? Маура только-только спать улеглась, задремала, не дождавшись новостей. Списки, опять же, показать знающему человеку хотелось. Или зря Лейса хлопотала, пересчитывала готовые изделия, запасы глины цветной, порошка мраморного, красок огнестойких?

― А кому я могу… хозяйство передать? ― решилась спросить. 

― Если бумаги какие-то ― мне давайте, ― сделал пару шагов навстречу тот, что пониже. ― А вот еще договор о передаче прав на дом своей подписью и магическим оттиском скрепите. Больше от вас ничего не требуется. Всю кладь, какую с собой брать намерены, напарнику моему отдайте: он переправит, куда надо. 

Анналейса приняла поданный ей свиток, развернула. Читала она бегло, так что выведенные мудреным почерком с завитушками строки изучила быстро. 

«Сим документом я, рейва Анналейса Дагейд, урожденная гражданка Шарсола, передаю дом, мастерскую и лавку в полное и безраздельное владение рейву Шимону Швабру с указанной даты и на веки вечные. Моё право распорядиться собственностью законно и скреплено подписью и магией». 

«…в полное. На веки вечные», ― слова отзывались болезненными уколами в сердце. С каждым вдохом Лейса все острее чувствовала: ее жизнь больше никогда не будет прежней! Она изменилась безвозвратно. 

― Вот перо, нэйта, ― маг, который пониже, подал ей магический самописец. ― Надеюсь, расписаться сумеете?

― Раз уж прочесть смогла, то и подпись поставить способна! ― оскорбилась Анналейса. ― Я уже два года сама все дела мастерской и лавки веду! Вела… 

И снова тьма Ночи взметнулась в груди, закрутилась воронкой. Непокорная сила плеснулась вовне, окутала темным облаком драгоценный самописец. Лейса и охнуть не успела, как стальное перо в ее пальцах осыпалось горсткой ржавой крошки. 

― Я не хотела! Простите! Позвольте, возмещу! Сколько с меня? ― она с испугом вскинула взгляд на мага.

Тот не выдержал, сбросил капюшон, открывая лицо, впился в сжавшуюся от страха девичью фигурку светлыми, с красным отливом глазами. Выглядел он совсем юным, вряд ли старше самой Анналейсы.

―  Ничего не нужно, нэйта, ― дернул маг головой, пытаясь справиться с собственным изумлением. ― Это вы меня простите за невежливые слова. Если б не они...

― Правильно Главный Молчун говорил! Рано тебе на землю идти!  ― непонятно попрекнул молодого мага тот, что повыше. ― Скажи такки, что одним самописцем обошлось! Еще и лицо открыл...

Незнакомый юный нэйт опустил голову, безмолвно признавая правоту старшего. 

― Держи, Лейса. И подписывай уже, если согласна! ― няня сунула воспитаннице обычное птичье перо и склянку с чернилами. 

Анналейса присела, еще раз перечитала текст договора, а потом красивым ровным почерком вывела внизу свое имя. Извлекла из-за пазухи амулет, заряженный Эйлертом, прижала его к магической печати. Печать коротко полыхнула синим отсветом и тут же угасла. Свиток не загорелся, не истлел. Это означало, что магия признала право Анналейсы заключить сделку. 

― С формальностями закончили, ― прогудел старший маг, который своего лица так и не открыл. ― Распоряжайтесь, нэйта Дагейд, когда в путь тронемся? 

― Нам в дорожные платья переодеться не помешало бы. Еще сестру мою поднять и тоже переодеть. Вы пока, может, те вон два ларя заберете? ― Лейса указала на два деревянных ящика, в которые они с няней сложили почти все свои пожитки. 

― Заберу. А вы все-таки поторопитесь. Вас ждут. 

Кто ждет ― Лейса уточнять не стала. Не похоже, что молчуны знакомиться хотят. Имен не называют, лица прячут. Может, так оно и нужно, если учитывать, что Орден тайный, но все равно неприятно. В Шарсоле, в квартале мастеровых, соседи все друг друга знали: и по именам, и в лица. Скрытность у гильдейцев не в почете: честному мастеру юлить незачем! 

Лейса кивнула старшему магу: поторопимся!

Тот подхватил один из ларей, пошел к дверям. Там, уже с порога, добавил:

― И, нэйта Дагейд. Амулет свой здесь оставьте. Он вам больше не пригодится, а вещица приметная, запоминающаяся. Еще и след магический имеет. 

Анналейса дрогнула, как от удара. Как ей еще и с амулетом расстаться? С памятью сразу о двух дорогих людях ― об опекуне, дядюшке Асмунде, и о муже, который сказал, что зарядил артефакт на целую жизнь! Неужто придется бросить артефакт на полку, как ничего не стоящую безделицу? Рука Лейсы сама собой на грудь легла, прикрыла ладонью тяжелый глиняный круг с вдавленными в него четырьмя цветными камнями. 

― Как скажете, господа маги, ― выдавила она скрипуче. ― Мне в сад надо выйти, с вашего позволения. 

Схватила садовую лопатку и, ни слова больше ни говоря, бросилась в мастерскую, а оттуда, через боковой выход ― к тропинке, края которой сама же когда-то выложила булыжником. Там, под одним из камней, они с няней припрятали горшочек с золотом. Уж его-то Лейса точно с собой заберет!