Схрон раскопала быстро. Горшочек из ямы извлекать не стала. Просто вынула из него мешочек с монетами, положила в карман. Потом с тяжким вздохом сняла с груди амулет. Сжала в ладонях, баюкая и будто прося прощения. Решилась: опустила амулет в схрон, накрыла горшок крышкой, закидала его землей, притоптала, поставила сверху булыжник. Словно похоронила в саду, под камнем, память об опекуне и о муже.

В этот момент брачный браслет на ее запястье вдруг замерцал ярко всеми своими огоньками, а потом погас. Совсем, полностью. Как ни махала рукой Лейса, как ни вертела запястьем, ловя отсветы масляной лампы, которую с собой принесла, но брачная татуировка погасла и больше ни одной искры в ней не теплилось. 

«Значит, нет тебя больше на этом свете, нэйт Эйлерт Дьярви Вебранд? Не обманули тебя предчувствия. Не вернешься ты. Тогда и меня в Шарсоле больше ничего уже не держит. Прощай, Эйлерт… пусть дарует тебе Столп Ночи счастливое посмертие. А уж я этот день точно до конца жизни не забуду!»

Мысленно простившись с мужем, Лейса пошла в дом, на второй этаж ― переодеваться. Одевалась в дорожное платье и вспоминала, как пела мужу напоследок любимую колыбельную Мауры.

«Ты не плачь, моя любимая, слезы горькие не лей…»

Она и не лила слезы. Не было их. Но и обиды на мужа больше не было. Что бы он ни натворил ― нарочно или по незнанию ― все искупила его жертва, его смерть в Гнездовье ради жизни других. 

― Ты ведь уже собралась, Лейса! Хватит в окно смотреть, пора спускаться! ― рейва Калвина вывела воспитанницу из задумчивости, взяла за локоть, потянула к лестнице. 

― Да. Пора, ― мертвым голосом подтвердила Анналейса и зашагала вниз, медленно переставляя ноги в тяжелых дорожных башмаках. 

Маги ждали во дворе перед крыльцом. Их лица снова были скрыты капюшонами.  Но даже слой ткани не помешал Лейсе почувствовать на себе внимательные взгляды. Она поправила на груди синюю накидку ― ту самую, которую маг-майор Маладос плетью порвал. Тоже накинула капюшон на волосы. 

― Куда идти? ― обратилась к магам. 

― Сюда. ― Младший из магов обвел рукой круг в воздухе, пробормотал неразборчиво заклинание. 

В темноте ночи над спящей травой образовался круг еще более глубокой тьмы ― сплошной, беспросветной. Анналейса такой никогда не видела!

― Это дверь на дорогу Ночи, ― пояснил младший маг. ― Пройдете по ней, и ни один маг никогда не определит, куда и как вы исчезли. 

― Но мы ведь не останемся там навсегда? ― Лейсе стало жутко: вдруг тьма проглотит ее, и няню, и сестру Мауру, и больше не выпустит?!

Старая Калвина, как была, с четырьмя сумками ― по две в каждой руке ― смело шагнула в черное марево и исчезла в нем. Анналейса глянула на приникшую к ее боку Мауру. Наклонилась, взяла малышку на руки. Уж если пропадать, так вместе! 

― Вы, главное, не останавливайтесь, нэйта Дагейд! ― прилетел ей в спину совет от младшего мага. ― Всего три шага, и вы на месте! Даже и испугаться не успеете!

Лейса уже успела. Но показать парню-ровеснику свою трусость ей гордость не позволила. 

― Такки, нэйт! ― бросила она, не оглядываясь, и, прижимая Мауру к груди, ступила в темное марево.

Шаг. Второй. Третий…

Сплошная тьма превратилась в обычную, ночную, подсвеченную мерцанием масляных лампад. Лампады раскачивались в воздухе, подвешенные на тонких деревянных шестах. 

Анналейса моргнула пару раз, пригляделась. Оказалось, шесты приделаны к поручням небольшой речной барки, по обе стороны от сходней, ведущих на берег. Совсем рядом со сходнями, на причале, Лейсу и Мауру уже дожидалась рейва Калвина, а двое дюжих матросов поднимали на борт первый из двух собранных женщинами ларей. 

― Пристань! Та, что на юго-восточной стороне шарсольского холма! ― опознала Лейса. 

Пристань была вымощена лесом и имела длину в три не запряжённых телеги и ширину ― в две телеги. У края настила с одной стороны стоял домик смотрителя маяка, с другой стороны ― несколько навесов, под которыми можно было укрыть от ненастья разномастную кладь и лошадей.

Анналейса бывала на этой пристани лишь однажды, в двенадцатилетнем возрасте, когда родители отпустили старшую дочь с дядюшкой Асмундом и его племянницей в трехдневную поездку в соседний город. 

Тогда Лейса впервые самостоятельно выбрала нового поставщика синей глины, а дядюшка Асмунд подписал с ним договор. Из синей луанской глины получались самые легкие, почти прозрачные тарелки и кубки с такими кружевными прожилками, что расписывать посуду красками, скрывая ее естественную красоту, казалось кощунством. 

― Верно говорите, рейва. Это пристань Козий Брод. Давайте мне девочку ― я сам ее по сходням подниму. ― К Анналейсе приблизился мужчина, с виду ― чуть более пожилой, чем те два матроса, которые переносили кладь своих новых пассажирок. 

Маура отлипла от Лейсы, охотно перебралась к мужчине на руки.

― Я ― боцман Илви Ровдар, ― представился тот обеим сестрам.

― А я ― Маура. ― У Лейсы от сердца отлегло, когда она услышала веселый голос малышки.

Похоже, о своем испуге та уже и забыла. А может, и не боялась так, как старшая сестра.

― Рейва Маура Дагейд, ― строго поправила Лейса, и тут же представилась сама. ― Нэйта Анналейса Да… Ренсли. Рада знакомству. 

― Добро пожаловать на борт, нэйта Ренсли. ― Боцман сделал вид, что оговорки Лейсы не заметил. Видимо, ему было велено лишних вопросов не задавать. 

Что до Лейсы, то она решила, что проще представиться именем мужа, чем объяснять, как так вышло, что у нее сильный Дар Ночи, а у сестры ― магия Дня, и та еле теплится.

По шатким сходням Анналейса взбежала легко. Настроение при виде барки у нее поднялось: сплавляться по реке намного приятнее, чем трястись на подводах в конце обоза, глотая пыль из-под конских копыт и отбивая мягкое место до состояния мясного фарша. И по сторонам смотреть интереснее: батюшка сказывал, что торговые тракты в основном в безлюдных местах пролегают, а берега реки Пустоловки густо населены. 

Вслед за Лейсой по сходням взошел и боцман с Маурой на руках, и няня, которой никакая помощь не понадобилась. А на палубе их встречал еще один мужчина ― средних лет, в темном строгом кителе и в плаще с погонами. Даже в слабом неровном свете масляных светильников Лейса смогла разглядеть стальной отлив в глазах и волосах мужчины. 

«Сын Дома Заката, мастер воды», ― догадалась тут же. 

― Темных путей, нэйта Ренсли, ― обратился маг к Анналейсе. ― Я ― капитан судна, квелл Вэнн Сланк. Моя барка, «Тартаруга», полностью в вашем распоряжении!