Она лишь кивнула. Кивнула их отражениям решительно и коротко. Этого хватило, чтобы свет вновь мигнул, что-то затрещало, и лифт тронулся с места, поднимая Каталину на четвертый этаж.

На удивление девушки, когда двери открылись, и она вышла в коридор, вокруг никого не было. Зачастую, в это время на этажах можно было встретить то постояльца, куда-либо спешащего, то горничных — иногда, даже целую кучу, о чем-то сплетничающих.

Не в этот раз. Видимо, все последовали правилам пожарной безопасности и покинули здание. Четвертый этаж был пуст и тих. Каталине казалось, что касания ее кед о пол звучат, как выстрелы среди ночной тиши. Если на четвертом этаже кто-то сейчас и был, подумала девушка, он точно уже знал о ее присутствии.

Наверное, где-то в глубине души Гринбруст надеялась, что Люк Сеера совместно со всеми остальными постояльцами покинул отель. Наверное, она хотела оттянуть момент раскрытия всех карт. Наверное, она не хотела умирать.

Цифры на дверях номеров слились в единый поток перед взором Каталины. Ее голова крутилась то влево, то вправо, мысленно отсчитывая: «тридцать девять, сорок, сорок один, сорок два, сорок три…».

Сорок четыре.

Каталина повернула ручку номера. Она почему-то даже не подумала, что может быть заперто. Наверное, сегодня все звезды сошлись в тот узор, который обязывал ее встретиться лицом к лицу с самим демоном.

Дверь поддалась, Каталина толкнула ее вперёд, едва удержавшись и не зажмурившись, как в детстве, когда ожидаешь увидеть что-то страшное или неприятное в своем темном шкафу.

Не знаю, что ожидала увидеть Каталина, но по ее взгляду было понятно, что номер, в котором жил демон, абсолютно не соответствовал ее представлению. Стены нежно-бежевого цвета, небольшая кровать, аккуратно застеленная, вычищенное до блеска зеркало во весь рост по правую сторону от двери в ванную, журнальный столик у окна и стеллаж, забитый книгами. Каталина сделала шаг в комнату. Ещё шаг. Она старалась не издавать ни звука, сама в то время прислушиваясь к журчанию воды из ванны.

Люк, видимо, принимал душ.

У Каталины было время, чтобы развернуться и убежать, спрятаться, скрыться, уехать. Но вместо этого она решила потратить данные ей несколько минут на совладание со своим нутром.

Девушка опустила глаза на мелко дрожащие руки, внимательно осмотрела тонкие пальцы, бьющиеся в конвульсиях и сделала глубокий вдох, затем — выдох. Каждый удар сердца отдавался эхом в голове Каталины. Оно билось так быстро, словно пыталось нагнать те удары, которые в будущем ему уже будет не суждено отстучать.

Каталина вспомнила Джин. Маленькую пятнадцатилетнюю Джин, которая так храбро рассталась со своей жизнью. Почему Каталина не может поступить так же самоотверженно? Почему она боится?

— Успокойся, — прошипела сама себе Каталина и с большой силой сжала кулаки, оставляя на внутренней мягкой коже ладоней следы от ногтей — аккуратные покрасневшие полумесяцы.

В детстве, когда Каталине приходилось выступать перед классом, ей очень помогала дыхательная гимнастика — этому приему научил ее отец. «Глубокий вдох, — говорил мистер Гринбруст, стоя на одном колене перед своей шестилетней дочерью, — медленный выдох. И еще раз. Делай это, Лина, до тех пор, пока не почувствуешь, что все в твоем теле нашло свое равновесие. После этого сделай пару маленьких глотков воды — это закрепит наше заклинание».

Но воды рядом не было, и Каталина отчаялась — игра с дыханием ей не поможет. Она подошла к кровати, села на ее край, скрестив руки на груди.

Как же она устала.

Звуки воды стихли спустя минуты три. Каталина услышала удары босых ног по холодной плитке — приближающиеся удары, — и с застывшим на мгновение сердцем смотрела, словно в замедленной съёмке, как поворачивается ручка двери, ведущей в ванную, а оттуда выходит Люк в спортивных серых брюках. С мокрых волос мужчины на лицо, плечи, тело скатывались капли воды. Увидев в своем номере чужого человека, он, кажется, ни на секунду не удивился, как ни в чем не бывало подошёл к окну и с привычной для него лукавой улыбкой воззрился на Каталину.

— Каталина Гринбруст, — Люк с наигранным восторгом раскинул руки в стороны, будто ожидая, что девушка сейчас бросится в его объятия. — Не прошло и года. Сама Каталина Гринбруст, — словно в диком удивлении продолжал брюнет, — в моем номере и, — он иронично изогнул бровь, — на моей кровати.

— Люк Сеера, — устало проговорила Каталина, глядя на него из-под полуопущенных ресниц.

Мужчина выкинул вперёд руку с выставленным указательным пальцем и покачал им.

— Просто Люк. Забыла?

— Просто Люк, — забвенно повторила за ним Каталина и поднялась на ноги, как бы ей не хотелось подольше занимать сидячее положение и тем самым скрывать чертову дрожь. — Сеера, — девушка ещё раз повторила фамилию Люка шепотом едва слышимым, а затем зажмурилась и стиснула виски пальцами. — Какая же я дура.

— Не переживай, — Люк уселся в кресло у книжного стеллажа, — не многие вообще до этого догадываются. Твоя предшественница, например, которая также хотела увековечить память обо мне в каком-то журнале, не догадалась.

— И ты не переживай, — холодно отозвалась Каталина. — Статья уже в редакции, — ложь, — и, поверь, никто не будет вспоминать о тебе. Люди… Нет, даже не люди, — девушка едва видимо пожала плечами, пытаясь подобрать нужное слово, — монстры, — она взглянула прямо в черные, как безлунная ночь, глаза Люка, — монстры, вроде тебя, не заслуживают быть увековеченными.

Люк рассмеялся. Он смеялся так долго, словно Каталина, действительно, рассказала какую-то очень смешную шутку. На его глазах выступили слезы, смех медленно сошел на редкое хихиканье, и только тогда он соизволил заговорить:

— Чем же я монстр, Каталина Гринбруст? Чем я так ужасен? Или ты считаешь, что я сам заставил этих людишек продать свои души в обмен на это, — он обвел руками свой номер.

— В этом была замешана лишь миссис Бейкер, — прошипела Каталина. — Больше никто не виноват. Но люди до сих пор расплачиваются за ее поступки.

Сеера непринужденно пожал плечами. Его совершенно не волновал этот момент сделки. У него под властью было около тридцати душ — работников отеля, души хозяев и каждые семь лет он забирал по одной свежей, как глоток чистого воздуха, душе.

— Зачем ты пришла?

— У меня есть вопросы.

Каталина понимала, что уже никак ответы на них не попадут в свет, но ничего не могла с собой поделать — желание узнать все, до мельчайшей детали, ее не покидало. И если картинка с отелем худо-бедно сложилась в ее понимании, то были отдельные, личные моменты, не поддающиеся никаким объяснениям.

— Каталина Гринбруст, — Люк поддался чуть вперед, упершись локтями в