– У Кати однажды уже была попытка самоубийства, – сообщила Светлана Дубровской. – Она пыталась вскрыть себе вены.

Елизавета вдруг вспомнила, что запястья Серебровской были всегда прикрыты – то рукавами халата, то трикотажными браслетами на манер спортивных напульсников. Теперь она поняла, что Катя скрывала под ними шрамы от порезов.

– Это случилось из-за Аркадия? – спросила Лиза.

Ответ был очевиден.

– Ну разумеется! Других причин и быть не могло. После того как Катя оставила работу, Аркадий сделался альфой и омегой ее существования. Ее день начинался, когда она провожала его на службу в банк, заканчивался, когда он возвращался домой. В промежутке между первым и вторым она ждала его с тоской собаки, глядящей на дверь в ожидании хозяина. Я говорила ей, что так нельзя, уверяла, что глупо хоронить себя в стенах дома. Но Катя была глуха к моим словам. И еще она тяжело переживала его измены…

– Удивительно, но мне показалось, что Катя довольно холодно относится к своему мужу, – осторожно заметила Лиза. Ей было трудно судить, ведь она видела потерпевшую всего пару раз. Но даже за это короткое время поняла, что Серебровская воспринимает заботу супруга как нечто само собой разумеющееся. – Аркадий дарит ей цветы, выстраивает вокруг нее врачей и медсестер. Согласитесь, ведь так себя ведет не всякий муж. Он едва не набрасывается с кулаками на обидчика. Он теряет голову от беспокойства. А что же Катя? Ни улыбки, ни благодарности – честное слово, мои симпатии были на стороне Аркадия!

– Он всегда был мастером внешних эффектов! – фыркнула Светлана. – Неужели не ясно, что сейчас он, как шкодливый кот, заметает хвостом следы своих пакостей! Говорю вам, Катя должна бежать от него без оглядки. Удивительно, что при таких отношениях она не дает ему развод!

– Как? – удивилась Дубровская. – Значит, Аркадий хочет с ней развестись?

Вот это новость! Во всяком случае, внешне все выглядело не так. Аркадий окружал супругу любовью и заботой. Быть может, в глубине души его терзали сожаления об интрижках и изменах, но вел он себя так, словно больше всего на свете боялся потерять жену. Катя же, в свою очередь, не слишком благосклонно принимала его участие. Она отмахивалась от него, как от назойливой мухи. Судя по всему, это она должна была желать развода.

– Не знаю. Катя что-то говорила о том, что Аркадий просил у нее развод, – неохотно ответила Света. Казалось, она была недовольна тем, что сообщила адвокату слишком много. – Впрочем, какая разница, кто из них этого хотел? Гораздо хуже то, что вчера Катя предприняла вторую попытку свести счеты с жизнью.

– Вы считаете, что это было самоубийство? – изумилась Дубровская.

– У меня нет никаких сомнений, что так оно и есть, – изрекла Светлана, и ее пронзительные зеленые глаза воткнулись в собеседницу изумрудными стрелами. Дубровская постаралась отвести взгляд. – Разве вы не видите, что она в тяжелейшей депрессии? Черт возьми, у меня иногда возникает ощущение, что она повредилась рассудком. Вы общались с ней? Каково ваше впечатление?

Лиза пожала плечами. Она не находила в себе столько жизненного опыта и знаний, чтобы судить о психической полноценности человека. Екатерина была больна, и некоторые странности ее поведения можно было объяснить болезнью и пережитым шоком.

– Катя стала жертвой преступления. Это не могло не отразиться на ее самочувствии. Я не сомневаюсь, пройдет несколько недель, а может, даже дней, и она станет прежней.

– Прежней? – переспросила Светлана. – Это какой же прежней? Той, которой она была, когда сидела взаперти в их меблированном склепе? Или той, которая едва пришла в себя в больничной палате после первой попытки самоубийства? Разве вы не понимаете, ей уже никогда не стать прежней! Ей нужно бежать от Аркадия. Это единственное, что может ее спасти.

Дубровской не казалось, что Светлана предлагает разумный выход. Как бы то ни было, Катя видела свое существование только рядом с мужем, и вряд ли было бы оправданно отрывать ее от него даже с целью спасения.

– Вы не должны оставаться в стороне! На ваших глазах гибнет человек, и не протянуть ему руку помощи – это преступление. Катя пригласила вас к себе. Я не поняла, для чего это ей было нужно. Но как бы то ни было, значит, она вам доверяет. Мы должны объединить усилия, убедить ее оставить Аркадия. Вы для нее лицо новое. Вы адвокат. И она может вас послушать.

– Вы знаете, мне трудно будет убедить Екатерину Андреевну в том, что ее муж является для нее злом, – честно ответила Дубровская, теребя салфетку. Ей почему-то очень не хотелось встречаться взглядом с рыжей собеседницей. Она подозревала, что последняя реплика может той не понравиться. – Ну и, в конце концов, я совсем не вижу себя в роли семейного консультанта. Что я могу привести в качестве довода? То, что Аркадий Александрович сдувает с нее пылинки? Признаюсь вам честно. Все, что я чувствовала, глядя на них, – это зависть! Да-да, представьте себе. Мне тоже хотелось, чтобы мой муж был хоть чуточку таким же заботливым, как Серебровский. Не могу особо пожаловаться, но все же в нашей семье ко мне относятся по-взрослому, без излишней сентиментальности. Хотите сказать, что вам повезло больше?

Лиза машинально скользнула взглядом по ухоженным пальцам Светланы, но обручального кольца на них не увидела. Конечно, выводы было делать преждевременно, ведь в наше время традиция носить обручальные кольца почти утеряна.

– Я не замужем, – ответила Светлана. – Вернее, разведена.

Дубровская спросила себя, не кроется ли причина столь экспрессивного поведения подруги Кати именно в ее неустроенной личной жизни? Может, в ней говорит элементарная зависть? Что может быть глупее, чем подтолкнуть подругу к разводу, а потом вместе с ней, сидя на кухне за рюмкой вина, сетовать, какие вокруг мужчины – ну прямо сволочи!

– Честно говоря, уйти Кате от мужа или остаться с ним – это та проблема, которую она должна решить сама. Меня больше заботит то, о чем она мне сказала сегодня. Кто-то желает ее смерти настолько сильно, что готов убить ее. Неужели это вас не шокирует?

– Нисколько, – ответила Светлана. – Это как раз проявление ее нестабильной психики. Ну сами подумайте, кому нужна ее смерть?

Действительно, кому? Катя – обычная домохозяйка, живущая на средства мужа. У нее нет богатых родственников, так что сживать ее со света ради наследства – пустая затея. Остается личный момент. Кому она могла перейти дорогу, кому помешать? Да, судя по всему, никому.

– Катя психически нездорова, устраивает это вас или нет. – Светлана продолжала гнуть свою линию. – Конечно, я не назову ее сумасшедшей. Внешне она выглядит вполне нормально. Некоторые ее странности не в счет. Но ее вера в людей подорвана. Она разочарована в жизни и в себе. Она замкнулась в своих обидах, отгородилась от всего мира. Неудивительно, что она прячется от реальности среди своих выдумок, одну из которых сегодня поведала вам. Взгляните на это проще… Она попыталась уйти из жизни, ей это не удалось. Ей не хочется проходить через все круги ада, как это было тогда, когда она резала вены: объяснять всем и каждому мотивы своего поступка, беседовать с психиатром, заверять родственников, что такого больше не случится. Гораздо проще выставить виновными врачей или сказать больше: кто-то желает ее смерти. Вам не кажется странным, что она сказала это только вам? Человеку, который ее совсем не знает? Почему она не рассказала это мне? Почему, в конце концов, не предупредила Аркадия, который вам так безумно нравится?