– Ну так.

– И пока не отстали, ты находился в своей вероятности, так?

– Да что ты заладил: так, так! – рассердился Матвей. – Понятно же, я перепрыгнул в тот момент, когда был один. То есть после гопников, но до рыбака. А где – понятия не имею.

– Я просто выстраиваю логическую цепочку, – пояснил Веня.

– Тут и без твоих цепочек все ясно, – проворчал Матвей. – Полная засада. Нет, ты глянь! Уже десять минут красный горит.

На перекрестке началась неразбериха. Одни машины, так и не дождавшись зеленого сигнала, стали понемногу продвигаться вперед на красный и метр за метром отвоевывали проблемный участок дороги. Другие, те, что ехали на свой зеленый, резко тормозили, возмущенно сигналили и снова трогались с места. Перекресток наполнился удушливыми клубами выхлопных газов и пронзительным воем автомобильных гудков.

– Ватрушкин! Это же ты сломал светофор! – прокричал Матвей Вене в ухо.

– Почему это я?

– А кто еще? Когда мы подошли, он работал. Стоило тебе немного здесь постоять, как он завис. Блин, Ватрушкин, как так можно?

– Да я же ничего не делал…

– Как на ту сторону перейти? Того и гляди собьют.

– Идем на остановку, – Веня махнул рукой влево.

– Зачем нам туда? Это дорога за город.

– Мы и поедем за город. Это ведь та самая трасса?

– Ты всерьез собираешься бродить по лесу и искать то, не знаю что?

– Ты домой хочешь?

Матвей прикусил губу. Еще бы! Да он никогда так сильно туда не хотел, как в последние сутки. Экстремальная жизнь уже надоела. Хочется в тепло и уют родного дома. Своего дома, где он единственный и полноценный хозяин комнаты. И рядом никаких чужих детей, сестер, а тем более клонов в женском варианте.

– Ладно. Только вряд ли мы вернемся в школу к тринадцати тридцати, – сказал Матвей и первым направился к остановке.

– Ничего, Олег Денисович поймет, – ответил Веня, вставил наушники в уши и зашагал следом.

– Где-то здесь, – неуверенно сказал Матвей, напряженно глядя в окно рейсового автобуса, который вез их мимо дач, гаражей и пустырей. – А может, и не здесь. Вообще ничего не помню!

– Даже предположений нет? – спросил Веня.

– Темно было. А названий остановок не объявляли. По времени вроде бы пора.

– Ориентир бы какой… Было там что-то приметное?

– Киоск! – вспомнил Матвей. – На нем еще буквы горели, вернее, не все буквы. Только «дукты и питки». Водитель там воду покупал.

– Ну вот, – оживился Веня. – А говоришь, что ничего не помнишь. Человеческая память – штука загадочная.

Киоск они заметили одновременно, но тогда, когда автобус уже набрал скорость после очередной остановки. Пришлось ехать до следующей, а потом еще десять минут топать назад.

Теперь, днем, в светящихся буквах не было необходимости, и вывеска на киоске читалась полностью: «Магазинчик. Продукты и напитки». Но, без всякого сомнения, это было то самое место, где Матвей выпрыгнул из автобуса, спасаясь от гопников.

Ребята купили в «Магазинчике» минералку и, отпивая из бутылки по очереди, направились по пустырю к виднеющейся вдалеке стройплощадке. Вскоре они добрались до полуразвалившегося кирпичного дома.

– Как я здесь в темноте шею не свернул! – ужаснулся Матвей, оглядывая строительный мусор, обломки кирпича и торчащие повсюду куски арматуры.

– Да, не лучшее место для прогулок по ночам, – согласился Веня, влезая вслед за ним через оконный проем внутрь. – Этот дом недостроенный? Или недоразрушенный?

– Скорее, второе. Вон доски в комнатах сгнили уже. И стекла разбитые валяются, и вещи какие-то. Наверное, стройка скоро сюда приблизится, и его снесут.

– Что-то не похоже, чтобы она приближалась. Середина рабочего дня, а там ни души.

– Может, обед? – предположил Матвей. – Вон подъемный кран-то стоит. Что ему делать на заброшенной стройке? Или его тоже забросили?

Они с Веней вышли к дверному проему.

– Дальше куда, помнишь?

– А дальше в трубу.

– В какую трубу?

– А вот в эту.

Матвей оттолкнулся от порога и сиганул прямо на бетонную трубу, едва заметно выступающую из густого бурьяна.

– Вот здесь я и прятался от них. Внутри. Только больше не полезу. Там давно не убирались.

– Они тебя и в трубе нашли?

– Нашли. Меня мама спалила. Позвонила не вовремя.

Веня потоптался на пороге, но последовать примеру Матвея не решился, слишком уж далеко труба находилась от разрушенного дома. Он спрыгнул в бурьян и побрел вдоль трубы, с трудом продираясь сквозь заросли.

– Там кусты колючие, у того края, – заметил сверху Матвей. – Я все руки ободрал, когда вылезал.

– Ты всю трубу насквозь прополз? И вылез здесь?

– А что мне было делать? Если бы не вылез, навсегда бы в этой трубе и остался. Ну, идем дальше, к лесу.

– Сейчас.

– Чего ты там ковыряешься?

– Погоди, я зацепился…

Веня сел на корточки возле выхода из трубы и принялся отдирать от штанины длинные колючие стебли.

– Смотри-ка, – сказал он вдруг и потянулся к висящему на кустах яркому лоскутку. – Тут картинка какая-то…

Веня выпрямился, держа в руке свою находку.

– Это же она! – воскликнул Матвей.

– Кто?

– Трейсер из «Overwatch»! Моя нашивка, с куртки.

Матвей спрыгнул с трубы, выдернул находку из рук Ватрушкина и приложил к рукаву.

– Но… не может быть, – растерянно сказал он. – Я потерял ее в этой вероятности, а здесь еще был в прежней, своей.

– Ты уверен?

– Конечно, уверен! Гопники гнались за мной до леса. И по лесу тоже.

Веня покачал головой.

– Может, они отстали раньше?

– Да говорю тебе, я слышал их! Когда сидел в трубе! – рассердился Матвей. – Всё до единого слова.

– А после трубы?

– И после!

– Что они говорили? Что ты слышал, когда выбрался и побежал?

Матвей задумался. Даже глаза зажмурил, чтобы сосредоточиться. Веня терпеливо ждал, когда он ответит.

– Не знаю, – со вздохом признался наконец Матвей. – Про трубу помню, а потом… Да мне по барабану было, о чем они говорят. Лишь бы не догнали. Но до леса они бежали точно.

– Нет, не бежали, – уверенно заявил Веня. – Ты просто думал, что они бегут. А на самом деле из трубы ты вышел уже в другую вероятность. А они остались там. Поэтому и не догнали.