— Ястреб! — предостерегающе крикнул Краер. — Он приближается быстро!

— Не надо мешать актеру! Может, я не такой великий актер, как Халиверус из Силптара, но…

Рыча от притворной боли, могучий воин заполз на следующую ступеньку, а потом осел вниз, притворяясь обессиленным. Он прислушивался к быстро приближающемуся шарканью лап. Изображая титаническое усилие, Хоукрил снова поднялся на одну ступеньку, а потом на следующую.

— Ястреб! — снова крикнул Краер. — Он…

— Некоторые квартирмейстеры совершенно не способны поверить в способности других людей, — проворчал Хоукрил, — да и вообще ничему не верят. Возможно, это делает их хорошими снабженцами, но…

— А некоторые латники, — отозвался Краер, уже добравшийся до верхней ступеньки, — слишком полагаются на свою удаль в бою, вопреки здравому смыслу. Возможно, это делает их хорошими покойниками, но…

— Ладно-ладно, — пробурчал Хоукрил, поднимаясь на последнюю ступеньку.

Длиннозуб угрожающе быстро приближался и уже изготовил лапы с клешнями на конце, чтобы нанести человеку сокрушительный удар.

Хоукрил резко откатился в сторону, уходя от этих лап, потом перекатился обратно, чтобы избежать следующего удара, вскочил на ноги и бросился бежать в арку.

Длиннозуб, глаза которого снова превратились в две холодные точки света, в сверхъестественном молчании взлетел вверх по ступенькам и протянул к бегущему воину мохнатые лапы…

Эмбра набрала побольше воздуха и произнесла громко и четко: «Каткарата ламарата тауриир!»

И в сумрачном воздухе вспыхнуло холодное синее пламя, образовавшее сложную паутину. Ее сияние быстро меркло, но оно все равно ослепило Банду Четырех. С грохотом посыпалась лавина камней, оглушительный удар потряс зал, и внезапно громадная каменная плита заполнила арочный проем. Нижний край этой двери был темным и мокрым, под ним расплывалась лужа, в которой виднелась слабо дергающаяся передняя половина волка-паука.

На глазах у Банды Четырех его лапы обмякли и упали на пол, холодный свет в глазницах медленно угас, и Эмбра со всхлипом вздохнула.

— Не волнуйся, — пошутил Краер. — Нижняя часть этой твари, вероятно, еще беснуется по другую сторону двери, приплясывая в нетерпении добраться до нас и затоптать насмерть. Ну, я не был бы так уверен…

В этот момент его блуждающий взгляд случайно упал на верхнюю часть арки, и у квартирмейстера отвисла челюсть. Опустившаяся плита открыла темную полость над аркой, которой прежде не было видно. Краер подался вперед и тихо спросил:

— Эмбра, где члены семейства Серебряного Древа любят прятать свои сокровища?

— Нет, Краер, я не думаю… — начала было Владычица Самоцветов, но тут же замолчала, глядя, как квартирмейстер полез по гладкой каменной плите так быстро и легко, словно поднимался по лестнице, и через мгновение исчез в темном отверстии.

— Если там есть сокровище, он его найдет, — проворчал Хоукрил, не сдержав улыбки, и покачал головой. — Старый сапог или там треснувший ночной горшок…

— Сокровище — это то, что ты считаешь сокровищем, — согласился Сараспер, — и…

Краер снова появился в дыре или, скорее, вылетел из нее и приземлился на пол с выпученными глазами.

— Спасите нас боги! — закричал он, пытаясь подняться.

В отверстии появились руки — только руки, и притом состоящие из одних костей. Руки скелета соскользнули вниз по двери, словно змеи, ползущие по песку.

Хоукрил поднял свой меч и угрюмо смотрел на приближающиеся кости.

— Ваши родственнички, госпожа? — проворчал он.

Эмбра пожала плечами.

— Вероятнее всего, тут поработали ученики фамильных магов, живших задолго до моего времени.

Хоукрил кивнул, не отрывая взгляда от костяных рук, которые уже добрались до низа двери, и отдал ей свой меч. Она выругалась, ощутив его тяжесть, и схватилась за рукоять обеими руками, но острие меча все равно уткнулось в пол.

Двумя быстрыми шагами латник пересек комнату, поднял громадный стол и одним мощным движением метнул его.

Стол перелетел через комнату, как огромный вращающийся боевой щит, и врезался в дверь так, что вся комната содрогнулась от удара. Обломки костей взлетели в воздух, а стена удушающей пыли образовала плотную завесу.

— Нельзя ли полегче? — в один голос воскликнули Эмбра и Сараспер. — Это же… — Они замолчали, глядя друг на друга, потом закончили в унисон: —…мой дом.

Все четверо переглянулись и рассмеялись. Их смех нарастал и перешел во взрыв общего хохота.

В расположенном поблизости зале с колоннами эхо этого веселья разбудило нечто. Нечто такое, что зашевелилось внутри холодного камня, полезло вниз и вышло из колонны, в которой пряталось много столетий.

Оно имело твердый панцирь и огромные когти, оно долгие мгновения содрогалось в тишине, обретая массу и плотность, а потом собралось с силами и двинулось вперед, чтобы полакомиться этой шумной добычей…

КОНЕЦ ВЕРЕВКИ выскользнул из темноты так близко от лица Гуркина Обларрама, что суровый старый воин с трудом удержался, чтобы не отскочить назад с криком. Все же он не закричал, а впился железными пальцами в плечо стоящего рядом человека и зашипел, как испуганная горная змея.

— Сарг тебя побери, отпусти меня! — вполголоса завопил Марар, вырываясь. — Я тебе не враг, по крайней мере до сих пор им не был!

— Прости, прости, ради Троих, — поспешно прошептал Гуркин, глядя на многочисленные короткие мечи Марара, которые раскачивались на перевязи в пятнах лунного света. — Я думал, это… змея или что-то вроде.

— Еще раз так сделаешь, — пообещал ему Марар Гулдалмин хриплым шепотом, упираясь сапогами в стену и подтягиваясь на веревке вверх, — и будет тебе что-то вроде этого. Не сомневайся, о владыка горшков!

Гуркин ответил ему низким ворчанием из глубины глотки, какое издает горный кот на охоте, но ничего не сказал.

Воин со своей связкой коротких мечей полез вверх по стене, подтягиваясь мощными рывками. Гуркин некоторое время смотрел, как пляшет конец веревки, потом медленно обвел окружающих людей кислым взглядом. Лултус был гораздо крупнее и тяжелее, чем старый и часто нетрезвый повар, а Глаун был еще менее ловким верхолазом. Двух других, Пелдруса и Татила — нет, Таторна, — Гуркин почти не знал. Они поздно поступили на службу к барону, всего за несколько дней до отплытия. Тогда, как и теперь, они действовали как один человек, не нуждаясь в словах и даже жестах; казалось, у них возникают одни и те же мысли. Они не позволили лодке удариться о причал и держали ее, пока все четырнадцать человек, каждый из которых теперь служил Датджеку, не выбрались из нее. И они быстро бросили якорь, не отрывая глаз от цепочки воинов, медленно карабкающихся на укрепления острова Плывущей Пены. Сначала несколько храбрецов взобрались наверх, цепляясь пальцами, а потом спустили веревку остальным. Сам Датджек, с круглыми и темными от возбуждения глазами, уже поднялся, его личные телохранители Каларг и Наор двигались впереди и позади него. Никто не поднял тревогу, когда воины один за другим влезли на стену и вторглись незамеченными на королевский остров.