– Наташа! Иван! – раздался вдруг плаксивый, надтреснутый голос. Я уже и забыл забавную манеру Мещерякова говорить. Мы всегда посмеивались над тем, как он читал лекции. Увлекаясь особенно важными моментами в истории религиозных отношений, он переходил на фальцет, и его высокий голосок начинал звучать особенно пискляво.

Невысокого росточка, плотный, он пингвиньей походкой спешил к нам, протягивая по дороге навстречу нам свою короткую ручку. На нем был синий форменный комбинезон, вязаная шапочка, очки с толстыми линзами в широкой роговой оправе. Его щеки были красными.

– Данила Алексеевич, – встретил я его руку, – здравствуйте!

– Здравствуйте, – Наталья наклонилась и приобняла его.

– Как я рад вас видеть, ребята! – Мещеряков снял очки и протер запотевшие на холоде линзы большими пальцами, близоруко улыбаясь.

– Владимир, – представился наш водитель, также покинув «пост номер один» своего иноходца.

– Да, да, здравствуйте, – суетился Мещеряков. – Какие же вы молодцы, что приехали! Пойдемте в дом, скорее. Чай, кофе?

– Я в машине подожду, – начал отнекиваться Володя.

– Нет! Возражения не принимаются, – тонко взвизгнул бывший преподаватель и увлек нас в оранжевый домик.

Мы юркнули в дверь один за другим и столпились в проходе. В тесном коридорчике справа была вешалка, здесь висел еще один такой же комбинезон, как и у Мещерякова. А он как раз, зайдя последним, настойчиво проталкивал нас вперед.

– Давайте, давайте.

Мы сбросили верхнюю одежду, разулись и вошли внутрь. Комната оказалась неожиданно просторной. Снаружи мне казалось, что она будет куда меньше. Однако в центре свободно разместился большой стол человек на двенадцать, чуть дальше по стене расположилась встроенная кухня с плитой, микроволновкой и даже кофемашиной. Словом, здесь было все для комфортной жизни на Крайнем Севере.

За столом потягивал чай из большой кружки высокий сутулый мужик, которого с Мещеряковым роднило только одно – очки. Словно они заказывали их у одного китайского продавца. В остальном он был, не в пример Даниле Алексеевичу, флегматичен, сух и немногословен. Вместо приветствия он со скоростью ленивца кивнул нам и продолжил пить чай.

– Это Коля… Николай, наш геолог, – представил его, выныривая из-за наших спин, Мещеряков. Куртку он скинул и остался в синих брюках с заправленным в них серым, с узором елочкой, свитере.

Прошмыгнув вперед, Данила Алексеевич добрался до чайника и включил его.

– Я кипятил только что, – не отрывая глаз от кружки, неспешно произнес Коля.

– Вы садитесь, садитесь, – не слушая его, суетился Мещеряков. – Коля, это мои друзья, студенты из Москвы. Наташа, Иван и Владимир.

– Николай, – широко и медленно кивнул геолог, словно наблюдал, как в километре от него падает башенный кран.

Горячий чайник практически мгновенно закипел. Мещеряков в этот момент гремел кружками, а мы, все трое «студентов», расселись за столом напротив немногословного ученого.

– Николай, а вы поддерживаете теорию Данилы Алексеевича? – спросила Наташа геолога, оказавшись напротив того. Но тот в ответ ничего не успел сказать, как сам Мещеряков был уже тут как тут.

– Это не теория! – вскинул он вверх палец. – Это практически доказанный научный факт.

– Доказанный, – усмехнулся прямо в кружку Коля.

– Да! – наклонился к нему преподаватель и с учительской ноткой добавил: – Практически!

Я ничего не понимал. Очевидно, Наталья уже обсуждала все это с Мещеряковым, и, возможно, я тоже был посвящен в эти беседы, но теперь уровень моего погружения в материал был примерно равен уровню водителя Володи. Мы переглядывались с ним и старались всем видом показать, что почти в курсе всего происходящего здесь.

– Все это очень интересно, – примирила между тем спорщиков Наталья. – Вы же нам все покажете? Я взяла аппаратуру, все снимем. Ну или все, что вы разрешите…

– Наташа у нас – журналист, – с нескрываемой гордостью объяснил своему визави Мещеряков и тут же исправился: – И Иван тоже. Это крупные федеральные СМИ! А ты сидишь как истукан!

– Да не переживайте, – Портнова лучезарно улыбнулась. – У нас еще весь день впереди, успеем.

– Я знаю, – вдруг сообщил Коля.

– Что ты знаешь? – Мещеряков вернулся за налитым чаем и теперь нес пару кружек к нам за стол.

– Я знаю, кто такая Наталья.

Я не сдержался и хохотнул, глядя на этого большого ленивца с поздним зажиганием.

– Простите, – тут же пришлось мне извиниться, потому что он поднял на меня свои задумчивые глаза.

Наташа посмотрела на меня с легкой укоризной, но тут же вернулась к разговору.

– Данила Алексеевич, мы построим все в виде интервью. Вы будете как бы вести экскурсию по объекту.

– Да что я?! – смутился вдруг Мещеряков. – Я некрасивый. У нас есть молодежь. Вон, Витю-сейсмографа снимите. Я с ним уже говорил, он готов все рассказать. Или этого, Коль, как его? Ну, новенький.

– Коля.

– Точно, Коля, тоже Николай. – Мещеряков принес еще две чашки и поставил на стол. Затем решительно поднял руку геолога и передвинул тарелку с печеньем, которую тот с самого начала практически обхватил рукой, на центр стола. – Вот, печенье берите. Ребята молодые, пусть расскажут, как, что, а я, если надо, поправлю.

Дальше из обрывков разговора я понял примерно следующее. Группа ученых, которые по всем признакам имели очень неплохое финансирование, пыталась отыскать следы сверхъестественного в самой глубокой в мире скважине. Пока было непонятно, как им удалось расконсервировать объект и, главное, что им удалось найти, но Мещеряков, очевидно руководитель экспедиции, был убежден, что они почти нашли то, что искали.

Наташа увлеченно спрашивала его, а он пускался в длительные объяснения процесса. Ясно было, что они не бурили, а только пользовались уже действующими шахтами, чтобы разместить там какую-то аппаратуру. В их штате было порядка двадцати человек, включая охрану. Лагерь работал здесь уже несколько месяцев.

Я старался говорить мало и отвечал уклончиво, даже когда меня спрашивали о чем-то напрямую. То Данила Алексеевич, то Наталья постоянно упоминали меня, как главного архитектора этой встречи. А я не помнил ничего и в какой-то момент поймал себя на мысли, что упускаю из виду истинную цель моего приезда – поиск Максима.

«Все не случайно, – думал я. – И если я оказался здесь, значит, это кому-нибудь нужно».

В какой-то момент дверь теплушки распахнулась, и на пороге появился здоровенный детина под два метра ростом. Он был в таком же синем форменном комбинезоне, который сидел на нем удивительно складно. На ногах красовались черные сапоги, припорошенные пылью. Ему было лет тридцать пять на вид, с густым чубом соломенных волос и бородой, он казался викингом из древних скандинавских саг. Не хватало только меча и рогатого шлема. Всем своим видом он излучал героизм и мужество.