– Собственно это и явилось причиной, приезда герцогини и её друзей в Труамбер.

Понизив голос, продолжила Шарлотта.

– После отъезда сестры и смерти отца, я осталась совсем одна. Я хотела найти Иннес, ведь вследствие ссоры с отцом, она спешно уехала, даже не сказав куда.

На глазах девушки появились слезы.

– Она, вероятно, даже не ведает, что нашего несчастного батюшки, больше нет в живых.

Юная графиня опустила голову не в силах более произнести ни слова.

– Я не хотел бы… словом, примите мои соболезнования.

Тихо произнес шевалье, вероятно, не найдя иных слов для выражения сочувствия. Он ещё несколько мгновений, не отрываясь, глядел на прекрасную в своей печали Шарлотту, но подавив кратковременный порыв деликатности, не замедлил продолжить:

– Простите мадам, я временами не выношу галантности, мне чужд, сей цветистый язык. К тому же, словесное сочувствие, по моему мнению, сродни пустословью, я убежден, что сострадание, как дружбу и любовь…

Последнее слово Луи произнес совсем тихо, будто испытал стеснение, вымолвив его.

–…следует доказывать на деле, не обессудьте за резкость.

Шарлотта, вытерев белоснежным батистовым платком слезы, с интересом взглянула на молодого человека.

– Нет, нет, не утруждайте себя, мне кажется, я тоже… начинаю привыкать.

Глубоко вздохнув, она продолжила:

– И вот, вскоре мне стала понятна истинная причина приезда герцогини и маркиза. И эта причина удивила меня, не менее чем сам приезд, ведь мадам де Шеврез никогда не благоволила ко мне, по крайней мере, настолько, чтобы принимать участие в моей судьбе. Но герцогиня напомнила о нашем родстве, о покровительстве, при Дворе, моей сестре, очевидно надеясь, что её благодеяния, обяжут меня. Она уверяла, что теперь, когда я осталась совсем одна, я должна подумать о замужестве, а кто как не она, может посодействовать в сём деликатном деле, устроив удачную партию? Я понимала, что её доводы не безосновательны, но…

Луи жадно слушал девушку, что, очевидно, заставило почувствовать её ещё большее смущение, чем она испытала во время знакомства.

–…но персона маркиза, в роли жениха, мне не позволяла принять желаемого для герцогини решения. К тому же я не понимала, отчего от меня требуют столь поспешного ответа?

Покачав головой, де Ро, стараясь быть крайне тактичным, задал вопрос:

– Вы единственная наследница?

Шарлотта испуганно взглянула на анжуйца.

– Нет, Инесс, моя сестра…

– А какой суммой исчисляется ваше наследство?

В глазах графини появилась мольба, она прикрыла ладонью лицо, не желая мириться с тем, о чём пытается донести шевалье.

– Нет, это невозможно.

– Я не люблю людей, милая графиня, потому, что знаю их, а знаю потому, что имею несчастье к ним принадлежать.

– Я отказываюсь верить вам.

– Что ж, я не настаиваю, вот только мне бы хотелось знать, чем закончилась эта история?

Превозмогая горечь, будто каждое слово ранило ей душу, девушка продолжила:

– Мой отказ вызвал бурю негодования у герцогини. Она уговаривала, настаивала, угрожала, пытаясь убедить меня сначала в целесообразности, а затем в неотвратимости брака с господином де Попенкуром, но я оставалась непреклонна. Тогда уединившись, мои гости прибегли к обсуждениям, очевидно, моего поведения, длившимся до самой ночи. А наутро, мадам де Шеврез заявила, что не может оставить меня в столь глупом положении, посему готова, если я того пожелаю, вернуться к этому разговору, когда придет время. Я признаться не поняла, о чём идет речь, но сделала вид, что согласна подумать. После чего гости сухо попрощались, а герцогиня сообщила, что они отправляются в замок Фазороль, который находится в восьми лье от Труамбера, и если я изменю своё решение, то пусть кто-нибудь из слуг, доставит письмо и оповестит их об этом. Её глаза, исполненные какого-то странного дьявольского огня, то ли призрения, то ли отвращения, как сейчас стоят передо мной, обжигая плоть.

Она, вздрогнула всем телом, передернув плечами.

– После отъезда герцогини и её свиты, стали происходить ещё более удивительные события. Вскоре, неподалеку от замка, разбив лагерь, появились довольно странные люди. Они вели себя вызывающе: жгли костры, сотрясая тишину криками, выстрелами, непристойными песнями. Ночью у стен Труамбера слышались их шаги, топот лошадей, угрожающие возгласы в адрес жителей замка. Слуги потеряли покой, не в состоянии смириться с тревогой, каждый миг, ощущая неотвратимость штурма крепости. Я отправила письменное прошение, комиссару городской стражи Мелёна, господину Клапардо, но это, ни сколько не повлияло на ход событий. Напротив, эти господа вели себя ещё наглее, будто не сомневаясь в безнаказанности. Они становились на пути моих слуг, тех кто направлялся в Мелён и тех кто шел навестить родных в близлежащие селения. Они угрожали им расправой, не оставляя сомнений в серьезности своих намерений. Однажды, они перехватили на дороге дворецкого Мартена, и двух лакеев, возвращавшихся с ярмарки с продуктами из города. Они ограбили их, слуги были избиты, а Мартен, полуживой от страха, явился в замок в жутком возбуждении. Старик рыдал, умоляя меня пойти на условия этих людей.

– И какие же требования имели честь донести до Вашего Сиятельства, эти милые господа?

Вопрос шевалье, скорее можно отнести к риторическим, в то же время, лишенным даже намека на сарказм. Девушка глубоко вздохнула.

– Они сказали, что графине, то есть мне, стоит прислушаться к советам её родственников и принять условия тех, кто желает ей добра. В противном случае…

Шарлотта замолчала, а в её прекрасных глазах вновь появились слезы.

– Я теряла время в напрасных надеждах, что хоть кто-нибудь придет на помощь,… но осознав, что, ни родственников, ни друзей которые способны откликнуться, стать на защиту, не имею, решила уступить.

Мертвенная бледность проступила на её личике, взгляд поблек, и голос, в котором угадывалось безразличие, зазвучал как-то совсем безучастно:

– Герцогиня и иже с ней не заставили себя долго ждать, они прибыли в тот же день когда я сообщила о своём решении. Слуги заложили экипаж и мы, все вместе, в тот же час, отправились в Мелён, где нотариус составил брачный договор, под которым я и маркиз поставили подписи, обязуясь по истечении девяностодневного траура по отцу, заключить брак в аббатстве Сент-Этьен. Мой будущий муж, вместе с де Бокузом и мадам де Шеврез, казалось, были весьма удовлетворены «сделкой». Они спешно уселись в карету графа, и даже не попрощавшись, отправились в Париж. После этого я не получала никаких сообщений от них и не имела возможности встретиться ни с маркизом, ни с герцогиней.

Отрешенность завладела Шарлоттой, она откинулась на спинку стула, устремив равнодушный взгляд на бокал, где на донышке, в лучах свечи, сверкал прозрачностью рубина, прохладный кларет. Под низкими сводами гостиничного номера воцарилось молчание. Сострадание, поселившееся в душе шевалье, за время короткого знакомства с молодой графиней, не позволяло ему нарушить этой тишины. Задумчиво, будто забыв о присутствии в комнате малознакомого господина, девушка тихо произнесла: