Видимо, в моем взгляде мелькнуло удивление, потому что звезда экрана гордо выпрямилась:

— Я ведь готовлю — пальчики оближешь. Не верите — спросите Максима. Пироги, тортики. А заливное? А порося молочное? Макс иногда ко мне просто пожрать приходил. Он поел, повеселел слегка и рассказал, что встретил девушку, с которой любовь крутил еще в Апальевске. А потом уехал, и с тех пор они не виделись. Очень его эта встреча расстроила. Он попросил вискаря, но я не дала — знаю, какой он бывает. Тогда Максим пошел в ванную. И что-то долго его нет. Потом фен загудел. Гудит и гудит. Я заволновалась, заглядываю, а Макс сидит голый в ванной, а в руке у него фен включенный. Я прямо остолбенела. И тут он руку разжимает…

Алена встряхнула волосами, прогоняя страшное воспоминание.

— Я поняла, что не успею добежать. Ванная комната у меня большая, мрамор на полу, все дела. Тогда я схватила швабру и провод из розетки выдернула. Фен в воду упал, и ничего. А Макс сидит и на меня таращится, как будто во сне. Брррр, я такого страху натерпелась!

Алена Баранова жалобно взглянула на меня. Я представила мраморную ванную, очевидно отвечавшую представлениям этой провинциальной девочки о шикарной жизни, где в уголке сиротливо стоит швабра…

Алена отставила пустой стакан, пригладила волосы, потуже затянула поясок халата и ровным голосом произнесла:

— А теперь забудьте все, что я вам говорила. Не было этого, ясно?

— Чего именно, Алена?

— А ничего! — весело воскликнула она. — Ничего не было. Теперь уходите и дайте мне поспать.

Я вышла из номера глубокого разочарованная. Такой перспективный след, и вдруг так резко оборвался! Алена говорила правду: актриса, которая добивалась своего десять долгих лет, не станет идти на поводу у эмоций и глупо рисковать.

Не-ет, тот, кого я ищу, пока еще прячется в темноте. И мне предстоит изрядно повозиться, чтобы вытащить его на свет.

Итак, у меня на руках множество пикантных подробностей, но пока они ни на шаг не приблизили меня к цели расследования. Время приближалось к девяти вечера, а меня еще ждало важное дело. Я достала телефон и вызвала такси.

— В первую городскую больницу, — велела я водителю. Я чувствовала себя совершенно здоровой, так, слегка саднила рана на щиколотке, но не больше. Навещать кого-то из больных я тоже не собиралась. Человек, к которому я ехала, был сотрудником больницы.

Медицинские учреждения в нашем городе охраняются, прямо скажем, на дилетантском уровне. Всего-то нужно обойти здание больницы, оставив позади стеклянный «стакан» со скучающим охранником, забраться на старый тополь, а с него — на козырек над подъездом. Открыть дрянное пластиковое окно — нет проблем. Через десять минут я уже входила в лабораторию.

— Кто здесь? — переполошилась полная женщина в белом халате.

— Добрый вечер, Оля! — поспешно произнесла я. Не хватало нам еще сердечных приступов на нервной почве. — Охотникова, помнишь такую?

— Фу-у, как ты меня напугала! — Ольга прижала к груди пухлую руку. — Как ты сюда попала? Больница ведь закрыта, а лаборатория вообще заперта. Хотя от тебя можно ждать чего угодно. Слушай, я же чуть тревожную кнопку не нажала!

— Не надо кнопку. Оль, мне нужна твоя помощь. Я могу на тебя рассчитывать?

— Конечно, о чем речь! После того как ты моего Саню из неприятностей вытаскивала, жизнью рисковала и даже денег не взяла…

На глазах у женщины выступили слезы. Семнадцатилетний Саня, единственный сын матери-одиночки, любитель экстремального спорта и дешевого пива, год назад заставил меня побегать. В конце концов все обошлось, и я вернула оболтуса матери. Теперь Ольга считает себя обязанной. Очень кстати, сегодня она может оказать мне ответную услугу.

Я достала из кармана салфетку и осторожно ее развернула.

— Оль, мне нужно знать, что это за препарат. Как можно скорее.

— Посиди, я быстро.

Ольга ушла в соседний кабинет, а я устроилась на неудобной кушетке. Почему в больницах вечно такая некомфортная мебель? Наверное, чтобы люди здесь не задерживались, поскорее выздоравливали и отправлялись по домам…

Кажется, я задремала, прислонившись головой к холодному кафелю. Показалось, что прошла всего минута, а Ольга уже тронула меня за плечо:

— Женя, ты спишь?

— Что? — Я встряхнулась, прогоняя сон. — Готово?

Ольга протянула мне салфетку, на которой лежала раскрытая капсула с высыпавшимися бежевыми гранулами.

— И что это? — заинтересованно спросила я, вставая. — Наркотик? Психоактивное вещество? Или яд?

— Вынуждена тебя разочаровать, — Ольга пожала плечами, — это всего лишь омез.

— Что?

— Омез. Действующее вещество — омепразол. Лекарство от повышенной кислотности.

Разочарование было таким сильным, что я едва не выругалась вслух. А я так рассчитывала, что этот след приведет меня куда надо. И вот очередная пустышка…

— Спасибо, Оля, — стараясь не выдать разочарования, поблагодарила я свою знакомую.

— Не за что, — улыбнулась лаборантка. — Если нужно что-то еще, обращайся. Ты же знаешь, я всегда рада помочь. Пойдем, выпущу тебя через служебную дверь. А то, не дай бог, охранник заметит. Он у нас нервный, чуть что — за дубинку хватается.

Еще одна ниточка оборвана. Но сдаваться не в моих правилах.

Я вернулась к гостинице. «Стольный град» сиял огнями. Киношники, занимавшие почти все номера, готовились ко сну после трудного дня. В лаборатории, однако, я просидела дольше, чем рассчитывала. Время приближалось к одиннадцати. Толпа фанаток у входа исчезла, только одна девица в длинном балахоне маялась у дверей. Когда я проходила мимо, самая стойкая из фанаток хрипло спросила:

— Сигареткой не угостите?

Мне давно хотелось познакомиться поближе с кем-то из «божьих коровок» и задать парочку вопросов. Если эти девушки настолько глупы, что обожают посредственного актера из второсортного сериала, вряд ли им удастся что-то скрыть от меня.

Юная курильщица оказалась той самой тощей белобрысой девицей, что днем пыталась устроить беспорядок. Черный балахон до колен, тяжелые ботинки типа «мартенсов», целый ворох звякающих металлических украшений на груди, щедрый слой туши на ресницах, черные тени и помада. От такой красоты и вампир бы шарахнулся.

Поскольку девица была постарше остальных «божьих коровок» и восемнадцатый день рождения явно уже отметила, я угостила ее сигаретой и даже поднесла зажигалку, осветив бледное лицо и густо накрашенные глаза.

— У-уф, спасибо! — Девица глубоко затянулась и выпустила дым из ноздрей. — Курить хочу, умираю.

— Кстати, здесь как раз нельзя. — Я кивнула на знак, недавно появившийся перед гостиницей. — Может, отойдем туда, где можно? Неохота штраф платить.