— Твою мать, — огорчённо процедил я, поджав губы.

— Что случилось? — тотчас встрепенулся Шурик, который корпел над учебником.

— Перчатки где-то посеял…

— Что ты сделал? — не понял он, приподняв брови.

— Потерял. Хорошие были, с моими инициалами и фамилией. Илья мне их подарил к Новому году, когда мы в Калининске были, — грустно ответил я, повесив полушубок на крючок. — И где я их оставил? Ума не приложу.

— Растяпа, — беззлобно пожурил меня брат и снова вернулся к книге. Ему не терпелось наверстать пропущенный день занятий.

Я тоже занялся делом. Вырвал из старой книги исписанные рунами страницы и сжёг их под одобрительным взглядом Шурика. А затем обе книги отправил в тайник. Так будет спокойнее. Завтра выброшу старую.

Больше в этот день ничего знаменательного не случилось, ну, кроме того, что у меня кончился зубной порошок. Но это была не трагедия. Так что я спокойно отправился в мир снов, из которого меня пару раз вырывал раскатистый храп Александра.

А вот утро началось довольно неожиданно. Кто-то начал сильно стучать кулаком в дверь. Я тотчас вскочил с кровати, пытаясь понять спросонья, что происходит.

Шурик же на соседней кровати вытаращил глаза, побледнел и, кажется, превратился в младенца, в смысле надул в трусы. Его изрядно напугал стук в дверь. А тот вдруг сменился сильным ударом ноги, который заставил жалобно взвизгнуть петли. Дверь-то у нас была — тьфу — и насквозь прошибёшь. И после повторного удара она влетела внутрь комнаты и с грохотом упала на пол.

На пороге показался широкоплечий брюнет лет тридцати. На нём красовался военный мундир с парой блестящих медалей на выпуклой груди, а в руке была зажата сабля, с пробегающими по ней электрическими разрядами. И от дворянина буквально исходили волны ярости. А его перекорёженное в гримасе мужественное лицо с несколькими мелкими шрамами носило выражение — у-у-у, мразь, убью!

Примерно то же самое он и выкрикнул, иступлено бросившись на меня:

— Убью, мерзавец!

— Какого хрена?! — успел выпалить я и отпрыгнул в сторону.

Сабля мужика в считаных сантиметрах пронеслась мимо меня и опустилась на край стола. Тот жалобно захрустел и на нём остался чёрный замысловатый узор от электричества.

Охренеть! Стоит этому клинку задеть меня — и всё — кончится моя славная история! А мне ведь даже защититься нечем. Мои револьверы в шкафу! И если я их не достану, то скоро на моей могиле спляшут все мои враги, а у воронов появится новая жёрдочка в форме креста.

Я тотчас бросился к шкафу, а мужик за мной.

— Стой, выродок! — яростно заорал он и сделал выпад, целясь мне в спину.

Мне снова удалось отпрыгнуть в сторону, почувствовав, как из-за электричества встают дыбом волосы на руке. К счастью, кончик сабли вошёл в дверцу шкафа. И внутри него послышался звон разбитого зеркала, которое висело на дверке.

В следующий миг я сумел воспользоваться ситуацией — от души засадил кулаком в челюсть мужика. Тот покачнулся и ожег меня ненавидящим взглядом. А я ударил его ногой по руке и заставил выпустить саблю. Она осталась торчать в двери шкафа.

Дворянин же взревел от душащего его гнева и ринулся на меня точно рассвирепевший бык. Он был крупнее меня, старше, мускулистее и опытнее. Да и расстояние между нами было крайне маленьким. Так что он сбил меня с ног, как поезд молодого дурного бычка, вышедшего пощипать травку на железнодорожные пути.

Я упал на пол, с шумом выпустив из лёгких весь воздух. А этот хрен со шрамами навалился на меня всей своей тушей и попытался сесть на мои бёдра, дабы потом весьма удобно превратить моё лицо в кровавый фарш.

Но я же смотрел UFC, поэтому обхватил его руками за шею и прижал к себе как самого дорогого родственника, которого не видел сто лет. А затем ещё и уподобился Майку Тайсону в бою с Эвандором Холифилдом — укусил противника за ухо. Мужик зарычал. А я выплюнул изо рта откушенный хрящ и вцепился зубами в его шею, почувствовав на губах солоноватый вкус крови.

Супостат продолжил рычать, капая слюной мне на ключицу. А потом он принялся вонзать правый кулак в мои затрещавшие рёбра. И каждый удар дворянина отдавался болью во всём моём теле. К тому же мои руки непроизвольно разжимались, отпуская его бычью шею. Тогда я сильнее впился зубами в плоть урода и почувствовал поток крови, хлынувший мне в рот. Кажись, я прокусил какую-то вену.

Мужик тотчас мучительно выгнулся, точно в агонии. А спустя всего миг он дёрнул башкой, получив по ней толстенной книгой, — это отживевший Шурик храбро вступил в бой. Он принялся бить дворянина по голове вторым томом «Истории Российской империи». А тот попытался отмахнуться от Саньки. И это позволило мне ужом выскользнуть из-под мужика.

Я вскочил на ноги, открыл дверцу шкафа, схватил револьвер и направил его на вражину. Он лежал на полу, сверлил меня злобным взглядом и зажимал ладонью рану на шее. И помимо него на меня смотрел ещё десяток глаз. В коридоре, возле моей комнаты, собрались шокированные соседи по этажу.

А спустя томительную секунду подскочила и комендантша. Она растолкала всех и гарпией влетела в мою комнату.

— Что тут происходит, господа?! — заверещала она так сильно и пронзительно, что аж зазвенели стёкла в оконной раме.

— Да я бы сам хотел знать… — пробурчал я, вытирая кровь с губ и морщась от боли в рёбрах.

— Дуэль! — яростно заорал мужик, резко принял вертикальное положение и вырвал саблю из шкафа.

Шурик торопливо сделал шаг назад и выставил перед собой измочаленную книгу, словно опасался атаки дворянина. Я по этой же причине держал его на прицеле.

А тот продолжил яриться, испепеляя меня огненным взглядом:

— Если не трус, то ты придёшь в полночь на аллею Героев!

И после этого он злой, как чёрт, вылетел из моей комнаты, сбив с ног пару особо худосочных студентов, кои оказались на его пути.

Я опустил револьвер, покашлял, прочищая горло, и недоумевающе проговорил:

— А кто, вообще, это был?

— Ежели мне не изменяет память, — мрачно начала комендантша, безрадостно оглядывая учинённый мужиком погром, — то это барон Штокбраун, муж Марии Штокбраун.

— Ох-х-х, — потрясённо выдохнул Санек и вдруг засмущался того, что стоит в трусах перед всем честным народом.

Он тотчас накинул на себя одеяло. А я остался гордо стоять в одном исподнем. Меня сейчас не волновали подобные мелочи. Похоже, я влип в очередную историю. Кажется, всё восстало против молодого некроманта. Теперь ещё нарисовался ревнивый муж. Он ведь только из-за ревности мог вломиться ко мне и вызвать на дуэль. Вот и аукнулись мне слухи о моей интимной связи с баронессой.

Комендантша между тем прогнала любопытных студентов, наградила меня убийственным взглядом и прорычала, аки лев:

— Ну, Корбутов, вы опять отличились. У меня скоро от вас изжога будет. А за все попорченные господином бароном вещи придётся заплатить вам.