— Да ну? Вот уж ошибка так ошибка! — Дани рассердилась: — Что же это такое ноль-ноль-два?

— ВОЗНИКЛА ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ. Дани встала.

— Погоди-ка, черт возьми! О какой это чрезвычайной ситуации ты говоришь?

— ПОСТУПИЛО СООБЩЕНИЕ ОБ ОТКЛОНЕНИИ.

— Я уезжаю, а не отклоняюсь, бездушное ты чудовище.

— ВСЕ СИСТЕМЫ ВКЛЮЧЕНЫ. ОБЩАЯ ТРЕВОГА.

— Вот что. Гемма. Не вздумай сделать какую-нибудь глупость.

— ИДЕТ ОБРАБОТКА ИНФОРМАЦИИ. ОТКЛОНЕНИЕ НЕДОПУСТИМО. ТРЕБУЕТСЯ ПОЛНАЯ БЛОКИРОВКА.

— Гемма, прекрати. — Ее охватила паника. — Нет никакой чрезвычайной ситуации. Не смей ничего запирать. Отмени блокировку!

— В ПРОСЬБЕ ОТКАЗАНО.

— У меня есть доступ к первому уровню безопасности. Ты не можешь отказаться выполнять мой приказ.

— ОТКЛОНЕНИЕ ОТМЕНЯЕТ СТАТУС ИМЕЮЩЕГО ДОПУСК К ПЕРВОМУ УРОВНЮ БЕЗОПАСНОСТИ.

— С каких это пор?

— ИЗМЕНЕНИЕ В ПРОГРАММЕ ДЕЙСТВУЕТ В ТЕЧЕНИЕ ДЕСЯТИ ЦЕЛЫХ ЧЕТЫРЕХ ДЕСЯТЫХ СЕКУНДЫ.

— Десяти… — Дани еле сдерживала ярость. — Ты изменила правила?

— УЖЕ ВОСЕМНАДЦАТЬ ЦЕЛЫХ ДВЕ ДЕСЯТЫХ СЕКУНДЫ ТОМУ НАЗАД.

Дани кинулась к двери. Заперта. Затем она попыталась выбраться через примыкающую к комнате ванную. С тем же успехом.

— Ну, подожди, ты у меня получишь, мерзкая тварь! Ты меня слышишь, Гемма? Прозвучал короткий гудок.

— Дани? — Дом казался совершенно опустевшим; стояла угнетающая тишина. Значит, все-таки ушла. Он так и знал!

— Гемма, как дела?

— ОБЪЯВЛЕНА ТРЕВОГА, — прошептал компьютер. — ИМЕЕТ МЕСТО ОТКЛОНЕНИЕ ОТ НОРМЫ.

— Гемма, почему ты говоришь шепотом?

Где Дани?

— МИССИС КОУЛТЕР ВМЕСТЕ С ОТПРЫСКОМ ЖЕНСКОГО ПОЛА НАХОДИТСЯ В ДЕТСКОЙ.

Так, значит, она осталась? Ник испытал несказанное облегчение, словно гора с плеч свалилась. Он со всех ног кинулся в комнату Абигайль и чуть не расшиб себе лоб о дверь, которая никак не хотела открываться.

— Черт, это еще что такое?

— Спроси свой чертов компьютер!

— Гемма!

— ОБЪЯВЛЕНА ТРЕВОГА ИМЕЕТ МЕСТО ОТКЛОНЕНИЕ. ПОТРЕБОВАЛАСЬ ПОЛНАЯ БЛОКИРОВКА ВСЕХ ДВЕРЕЙ.

— Что-о-о? Кто приказал заблокировать все двери?

— МИССИС КОУЛТЕР УПАКОВЫВАЕТ ВЕЩИ. ВРЕМЯ ВОЗВРАЩЕНИЯ ОБОЗНАЧЕНО КАК НИКОГДА. ДАННАЯ ИНФОРМАЦИЯ НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНА. ПОЛНАЯ БЛОКИРОВКА НЕОБХОДИМА ДЛЯ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ СОБЫТИЯ, НАЗЫВАЕМОГО ОТЪЕЗД.

— Гемма. Нельзя сохранить то, чего нет. Мы не можем принудить Дани остаться против ее воли.

— ЗАКРЫТАЯ ДВЕРЬ ПРЕПЯТСТВУЕТ ОТЪЕЗДУ.

Он закрыл глаза, прислонившись лбом к прохладной дубовой двери.

— Открой, Гемма. Я требую немедленного выполнения команды.

Через секунду замок был разблокирован.

— КОМАНДА ВЫПОЛНЕНА.

Дани открыла дверь, держа на руках Абигайль. Ник заметил наполовину заполненный чемодан.

— Привет, Ник.

— Я не отдавал ей команду воспрепятствовать твоему отъезду.

— Она сумела это сделать совершенно самостоятельно. Не знаю как, но ей это удалось.

— Она не хочет, чтобы ты уезжала. — Глубоко вздохнув, Ник вошел в комнату. Ему хотелось коснуться ее, прижать к груди и никогда не отпускать от себя. Но, увы, нельзя. Нужно, чтобы Дани сама решила остаться. Правда, вот слова… В конце концов, попытка не пытка. — Она не единственная, кто хочет, чтобы ты осталась. Не делай этого, не уходи, дорогая! Мы сможем преодолеть все трудности, если ты решишься дать нашему браку хоть какой-то шанс:

— Не могу, — прошептала она. — Не подумай только, что я не благодарна тебе за все твои старания. Я Очень их ценю. Но с самого начала я предупредила тебя. Ник, мне нужна любовь.

— Ты обещала мне год. — Ник отчаянно пытался найти веские аргументы, чтобы переубедить ее. — Ты обещала, что не увезешь от меня Абигайль.

— Я далеко не уеду. — Она задумчиво склонила голову набок. — Абигайль. «Мой отец ликует от счастья». Ты знал, что означает это имя, когда так назвал нашу дочь?

Неужели она может сомневаться? Неужели не понимает, что значит для него этот ребенок?

— Да, знал.

Он заметил, как гневно вспыхнули, словно раскаленные угли, ее глаза, и весь похолодел.

— Будь добр, помоги отнести чемодан в машину.

Пока Ник укладывал Абигайль в дорожную кроватку. Дани нервно вертела ключи в руках.

— Я буду у родителей, если понадоблюсь тебе, — сообщила она.

Он выпрямился. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не схватить ее в охапку и не отнести обратно — туда, где они могли бы обрести счастье.

Дани села в машину и включила зажигание. Ник повернулся и пошел в дом. Он не мог стоять и потерянно наблюдать за тем, как его жизнь покидает его.

Сидя в машине, Дани смотрела, как Ник идет к входной двери, и тяжело вздыхала. А на что, собственно, она рассчитывала? Что он вот так, вдруг, возьмет и признается в своих чувствах, если все тридцать пять лет жизни сознательно запрятывал их как можно глубже, чтобы никто, не дай Бог, о них не догадался?

Дани стукнула кулаком по рулю. Черт! Ну почему этот парень такой упрямый? Неужели он не может раскрыть глаза и признать, что любит свою дочь? Хотя бы это? И тогда бы она смягчилась.

Оставался еще один вопрос, на который ей хотелось получить ответ, прежде чем покинуть этот дом. Нет, нельзя вот так просто уехать, пока не удастся раскрыть последнюю тайну. Дани выключила двигатель и вылезла из машины.

Ник вошел в свой кабинет и остановился посередине комнаты, не зная, что теперь делать.

Он опустил голову: невыносимо болели мышцы шеи. Почему Дани уехала? Разве она не поняла, что стала вместе с Абигайль неотъемлемой частью его жизни? Неужели слова столь важны? Как она могла не почувствовать того, чего он никак не мог выговорить? Неужели не сумела расслышать эти слова, которые не в силах вырваться из многолетнего плена?

Услышав какой-то звук позади себя, он, стиснув зубы, медленно обернулся. Перед ним стояла Дани с Абигайль на руках.

— Мне нужно задать один вопрос, — торопливо сказала она: — Вернее, у меня два вопроса. Я забыла спросить, как твои родители. У них все нормально?

— Это оказалась ложная тревога. — Его голос звучал глухо и напряженно. — Папа пролил какие-то химические вещества, и из-за этого произошла автоматическая герметизация лаборатории.

— Я рада, что с ними все в порядке.

— Что еще ты хотела узнать?

— Ты вскользь упомянул, что должен раскрыть мне последнюю тайну. Какую?