и детей отправили в концлагеря. Саму деревню сожгли, а все, что от нее осталось, было взорвано.

10 июня 1944 года эсэсовцы из дивизии «Дас Райх» (перед этим долго воевавшие на Восточном фронте) ворвались во французскую деревню Орадур-сюр-Глан. Подозревая ее жителей в связях с активизировавшимися партизанами «маки», накануне напавшими на части дивизии, нацисты устроили скорую расправу. Мужчин отвели в сторону и открыли огонь по ногам, после чего облили еще живых людей бензином и сожгли[163]. Женщин и детей, по отработанной на нашей земле страшной практике, они заперли в церкви, после чего также сожгли заживо. Саму деревню нацисты сровняли с землей. Всего погибло 642 жителя.

Возможно, были и другие случаи, когда гитлеровцы вели себя как настоящие звери по отношению к жителям европейских стран, но такие случаи единичны. На Восточном фронте все было по-другому. Практика уничтожения населенных пунктов вместе с жителями была отработана нацистами именно в Советском Союзе.

В марте 1943 года каратели из 118-го специального полицейского батальона согнали в сарай 149 мирных людей и сожгли их[164]. Имя этой деревни стало нарицательным – Хатынь. Случаев подобного зверства нацистов на территории СССР тысячи! При этом первый из них произошел почти сразу после начала войны: 25 октября 1941 года немцы расстреляли 318 человек, все население брянской деревеньки Хацунь, а затем сожгли само поселение. Всего на Брянщине фашистами были стерты с лица земли 1016 населенных пунктов[165]. Это только в одной области Советского Союза! В Смоленской области за время оккупации уничтожено полностью или частично, вместе с жителями, свыше 300 деревень. Всего в Смоленской области сожжено около 5000 деревень[166].

Везде на нашей земле, куда приходили немцы[167], совершались ужасающие преступления. Они носили систематический характер, были правилом, а не страшным исключением, как во Франции или в Чехии. Общий же жуткий итог подвела Чрезвычайная государственная комиссия, созданная по распоряжению Сталина:

«Немецко-фашистские захватчики полностью или частично разрушили и сожгли 1710[168] городов и более 70 тыс. сел и деревень, сожгли и разрушили свыше 6 млн зданий и лишили крова около 25 млн человек… разрушили 31 850 промышленных предприятий, на которых было занято около 4 млн рабочих; уничтожили или вывезли 239 тыс. электромоторов, 175 тыс. металлорежущих станков. Разрушили 65 тыс. км железнодорожной колеи, 4100 железнодорожных станций, 36 тыс. почтово-телеграфных учреждений, телефонных станций и других предприятий связи. Уничтожили или разгромили 40 тыс. больниц и других лечебных учреждений, 84 тыс. школ, техникумов, высших учебных заведений, научно-исследовательских институтов, 43 тыс. библиотек общественного пользования…»[169]

Зверское уничтожение мирного населения Советского Союза было планомерной политикой Третьего рейха. Огромные потери нашего народа в Великой Отечественной войне стали результатом этой политики. Официальная цифра потерь СССР – почти 27 млн человек. Хочется отметить, что, на мой взгляд, тенденция постоянного увеличения наших потерь в войне вызвана не новыми «уточненными» подсчетами, а политической конъюнктурой. Последний раз цифра была увеличена в конце перестройки сразу на 7 млн человек: с 20 до тех самых 27 млн.

Информационная война против России не прекращается ни на минуту, она вообще никогда не закончится. Поэтому попытки вывести цифру наших потерь на новую «высоту» будут продолжаться. Тут впору задать себе вопрос: для чего нужно это постоянное увеличение числа потерь? Чтобы обесценить Победу, сделав ее в глазах новых поколений слишком дорогой. Это позволит представить весь социалистический строй, лично Сталина, а также итоги Второй мировой как пагубные, невыгодные, а значит, ненужные, как нечто, от чего можно и даже нужно поскорее отказаться.

В этом же ключе следует рассматривать и резкое исчезновение рассказов, фильмов, книг о зверствах нацистов из информационного поля нашей страны. Если что-то и рассказывают, то это является исключением – планомерная прививка общественному сознанию населения против нацизма на государственном уровне не делается. Свидетельство тому – значительное число граждан России, не просто придерживающихся националистических взглядов, но готовых отправиться на войну. Чтобы убивать… русских. Те, кто называет себя русскими националистами, в начале гражданской войны на Донбассе вступили в батальоны вроде «Азова» или «Айдара», чтобы разрушать и убивать – воевать против своего собственного народа. Если украинские националисты могут тешить себя иллюзией, что русский народ «чужой» и они не имеют к нему никакого отношения, то у приехавших из Российской Федерации такого «ментального убежища» нет. Они сознательно идут убивать людей, говорящих на одном с ними языке, поющих одни и те же песни, имеющих такие же имена и фамилии.

Вообще вздорная теория украинской пропаганды о «двух разных народах» разбивается крайне просто. Представьте себе человека с малороссийским окончанием фамилии. У нас таких многие миллионы. В руководстве российской власти – Матвиенко, Кириенко, Полтавченко. Среди моих знакомых есть Еременко, Петренко, Брега и т. д. Так вот украинская пропаганда пытается нам доказать, что национальность якобы определяется тем, по какую сторону российско-украинской границы вы живете. Если ваша фамилия Матвиенко и живете вы в Киеве или Житомире – вы украинец или украинка, а если в Москве или Владивостоке, то становитесь «москалем» и «совсем другим народом». И наоборот: если ваша фамилия Веремеев или Сологубов и живете вы в Новосибирске или Рязани, то вы, как сказал бы Александр Васильевич Суворов, «природный русак». Но стоит вам оказаться в Мариуполе или Днепропетровске, как вы чудесным образом превращаетесь из «москаля» в самого настоящего «щирого украинца». Это происходит потому, что гражданство пытаются выдать за национальность, а цвет паспорта сделать национальным отличием. Мы – один народ, а границы между нами создают искусственно!

Но вернемся к потерям Советского Союза в Великой Отечественной войне. Однажды я получил очень интересное письмо. В нем автор описывал историю поиска информации о боевом пути своих родственников. В ходе этой работы он выяснил, что его дед, благополучно вернувшийся с войны, был еще дважды «убит» теми, кто составлял документы. А дядя, реально погибший на фронте, оказался в двух разных справках о потерях: один раз на поле боя и еще раз он числился как умерший от ран в госпитале. Причина банальна – описка в фамилии или дате рождения. И вот уже «появился» новый якобы погибший солдат. Это только один случай, из которого мы можем сделать вывод, что общая цифра потерь завышена и цифра в 20 млн гораздо ближе к истине.

В эту цифру входят и боевые потери, и погибшее мирное население. Поскольку эти данные странным образом «плавают» и «меняются» с течением времени, надо дать молодому поколению общее представление о цене нашей Победы, попутно развеяв несколько искусственно создаваемых мифов. При этом, пусть простят нас ветераны, будем рисовать