Плохое настроение офицера немедленно отразилось на солдатах.

– Чего замерли? Быстро разобрали лопаты и за работу! К их возвращению у нас должна быть своя вода.

Стараниями саперов удавалось поддерживать суточное углубление цистерны до полсажени. И чем больше углублялись в песок руоссийские лопаты, тем холоднее было внизу, и тяжелее становились поднимаемые на поверхность ведра. На восьмой день, когда двое саперов спустились под землю, на дне цистерны их встретила хлюпающая жидкая грязь.

– Похоже, это не просто цистерна, – высказал предположение Дерюгов, – видимо, она доходит до слоя глины и завтра здесь будет уже по колено.

– Тогда сегодня поднимаем со дна столько песка, сколько сможем, а завтра начнем разбирать кладку и чистить кяризы, – принял решение Алекс.

Однако все планы нарушила песчаная буря, едва не похоронившая под песком все результаты десятидневной работы экспедиции. Правда, сам колодец успели закрыть, и внутрь цистерны песок не попал, это было бы слишком обидно. Зато, когда на десятый день саперы наконец смогли спуститься вниз, их встретила плещущаяся внизу вода.

Несколько ведер подняли на поверхность. Вода была малость мутноватой, но после нескольких минут отстоя мелкий песок осел на дне, и она стала вполне прозрачной. Какое же это удовольствие смочить губы не теплой, затхлой водой из бурдюка, а холодной, только что поднятой с самого дна древней водосборной цистерны, которой дали вторую жизнь. Солдатские кружки быстро вычерпали ведра до дна. Ивасов добравшийся до воды одним из последних, сплюнул хрустнувший на зубах песок.

– Главное – не соленая, пить можно. А песок отстоится.

Алекс достал блокнот и вооружился карандашом. Итак, диаметр цистерны – три с половиной сажени, высота от дна до самого нижнего выхода из кяриза – меньше четырех, следовательно… Путем нехитрых вычислений, лейтенант пришел к полному объему цистерны в тридцать восемь с половиной кубических саженей, что соответствовало более чем тридцати тысячам ведер. Иными словами, девяносто тысяч суточных рационов воды! Но это при условии полного наполнения цистерны. Оставалось только расчистить кяризы и установить их суточный дебет.

В самом нижнем их поджидала неудача – он был сухим. Причем уже не одну последнюю сотню лет. Попытка пройти по кяризу и выяснить причину пересыхания завершилась очень быстро. Постепенно поднимаясь, кяриз вел саперов в юго-восточном направлении, но через три сотни саженей он завершился завалом. Все триста с лишним саженей солдатам пришлось пятиться задом обратно в цистерну. Лейтенант приказал восстановить кладку и заняться следующим.

Второй кяриз наоборот порадовал. Едва только саперы начали ковырять скрепляющий камни раствор, как сквозь образовавшиеся трещины начала сочиться вода, а первый же вынутый из кладки булыжник вызвал целый водопад. Поток воды радовал руоссийцев где-то около часа, после чего понемногу начал уменьшаться, пока не превратился в тоненькую струйку. Применение подручных средств измерения объема жидкости позволило определить дебет этого кяриза – пятнадцать ведер в час или триста шестьдесят в сутки. Неплохо, конечно, но для двух полков как-то маловато. На следующий день пришлось перейти к третьему.

Третий оказался таким же сухим, как и первый. Разница была только в том, что в этот раз завал располагался на расстоянии более версты от Серва, а на пути к нему были обнаружены несколько боковых ответвлений. Боковые проходы оказались тупиками, такими же сухими, как и основной кяриз. Разочарованный тем, что целый день был потрачен впустую, лейтенант распорядился замуровать и этот выход.

В итоге, остался последний кяриз, который все считали наиболее перспективным. Это его обнаружил Ивасов во время самого первого спуска в колодец, именно из-под его кладки в цистерну постоянно сочилась вода. Большую трудность для саперов создавало еще и то, что уровень воды превысил полсажени и продолжал хоть и медленно, но неуклонно подниматься. Солдаты поднимали ведра с водой на поверхность, оставляли на несколько часов на солнце, а потом обливались уже теплой водой.

Несколько минут из зева колодца доносились глухие удары по камню, потом что-то плюхнулось в воду, а затем снизу донесся хорошо слышимый шум падающей воды. Не успели люди наверху обрадоваться, как снизу отчаянно резко задергали веревку.

– Поднимай!

Снизу подняли до последней нитки мокрого сапера.

– Там настоящий водопад!

Видимо, именно этот кяриз вскрывал водоносный горизонт. До вечера уровень воды в цистерне поднялся вдвое. Поток из кяриза хоть и стал менее бурным, продолжал оставаться достаточно мощным. Стало понятно, что экспедиция завершилась полным успехом и операция по захвату Гохары с северного направления вполне возможна.

– Тут не два полка, а целую дивизию с обозом и артиллерией обеспечить можно, – констатировал Алекс после вечернего замера уровня воды в цистерне.

За всеми этими заботами и переживаниями лейтенант Магу упустил одно обстоятельство, о котором ему напомнил Фелонов.

– Двенадцатый день, как наши ушли, пора бы им уже и вернуться.

– Ну мало ли задержались, – отмахнулся Алекс.

Сказав это, лейтенант и сам озадачился вопросом, почему караван с водой и припасами не вернулся вовремя? Пять, в самом крайнем случае шесть дней туда и столько же обратно. Караванщик у них опытный, ошибиться и пройти мимо не мог. Песчаных бурь за последнее время не было, что же их могло задержать? Если только вошедшая в поговорки нерасторопность руоссийских интендантов. Но все равно такая задержка настораживала.

На следующий день лейтенант распорядился выставить наблюдателя, обязав его держать под контролем весь горизонт, а не только сектор наиболее вероятного появления каравана, который так и не появился. На следующий день Алекс разослал по округе патрули, с задачей отыскать следы, возможно, прошедшего мимо каравана. К вечеру один из патрулей не вернулся, пришлось отправлять солдат на поиски самих патрульных, ухитрившихся заблудиться в трех барханах, буквально в версте от караван-сарая. Магу забеспокоился всерьез.

На пятнадцатый день после ухода каравана Алексу пришлось принимать решение, что делать дальше. Ситуация еще не была критической, продовольствия должно было хватить еще дней на десять, а в режиме урезания пайков и на две недели. С водой проблем совсем не было, воды было много, ее уровень в цистерне продолжал повышаться. Но предстояло решить, уйти сейчас с небольшой группой солдат и быстро организовать отправку каравана с продовольствием в Серв или подождать на месте еще неделю. Первый вариант был более рискованным, в случае чего, солдаты останутся без продовольствия и им придется пересекать пустыню на пустой желудок. Во втором придется полностью сворачивать лагерь экспедиции и по возвращению почти все начинать сначала.

Фелонов предложил свой выход из создавшегося положения.

– А может, я завтра в Аринбург пойду?

– Нет, – отверг идею унтера Алекс, – ты чином не вышел, ничего не решишь в Аринбурге. С тобой никто даже разговаривать не станет, там нужен именно офицер. Поэтому ты остаешься здесь за начальника. Мы выступаем завтра на рассвете. Если через десять дней не вернемся – тебе вести людей через пустыню. За ночь я сделаю выписку из тетради Бирюгова, оставлю тебе второй компас. Не подведи.