Реджина закрылась в спальне. На сей раз не было никаких пакетов и сумок, на кровати ее ждали черный атласный лиф и юбка из кожи того же цвета, с причудливой шнуровкой. О нет, такого Реджина на себя не наденет.

А на полу, у изножья кровати, стояли закрытые туфли на платформе и каблуках высотой восемь дюймов, с ремнями вокруг щиколоток. Вот уж точно орудия пыток! Стянув сарафан через голову, Реджина аккуратно сложила его и только потом убрала на кровать.

Взглянув еще раз на лиф и юбку, Реджина поняла: сегодня ей предстоит выход без нижнего белья. Она сняла бюстгальтер, спустила трусики и сложила все это поверх сарафана.

Нагая, дрожа от холода, Реджина присмотрелась к лифу. Только сейчас до нее дошло, какой сложности перед ней поставлена задача: надо влезть в корсет и затянуть шнуровку за спиной. М-да, пожалуй, Реджина разрешит рекламному образцу Третьего рейха помочь с веревочками — но и только!

Очень скоро Реджина осознала поспешность принятых решений. Боль в плечах не позволяла завести руки за спину. Ладно, худо-бедно натянув лиф, Реджина принялась за юбку. Надо хоть как-нибудь прикрыть наготу, прежде чем звать немку на помощь. А, черт, юбка-то — одно название, без задней части. Попу и бедра прикрывает только сложная, запутанная шнуровка.

Все же без второй пары рук здесь не обойтись. Реджина огляделась в поисках халата или полотенца — ничего. Пришлось стянуть с кровати белоснежную простыню и завернуться в нее на манер тоги.

Подойдя к двери, Реджина позвала:

— Грета?

Послышался цокот каблуков по мраморному полу. Немка вошла и, сложив руки на груди, спросила:

— Да?

— Мне нужна помощь, если не возражаете.

Грета взглянула на нее не то чтобы раздраженно, а как бы говоря: чего же ты тянула?

— Сначала разберемся с юбкой, — решительно заявила Грета, словно заранее все просчитав.

— Вы уверены? М-м… ладно. — Реджина подумала, что умрет от стыда. Придется ей подставить Грете свой голый зад, иначе никак. Грета тем временем расшнуровала юбку, превратив ее в одну сплошную полосу черной кожи.

— Повернитесь. Спиной ко мне. И простыню уберите.

Реджина, как неживая, подчинилась.

Немка обернула ее бедра черной кожей и принялась зашнуровывать ее с завидной скоростью и расторопностью. Время, впрочем, тянулось ужасно медленно. Каково же было облегчение Реджины, когда Грета наконец закрепила шнурки.

— Идеально, — пробормотала себе под нос немка. — Теперь лиф. Поднимите руки.

Реджина — через боль — подчинилась.

— Можно теперь опустить руки? — спросила она, когда лифом оказалась прикрыта грудь, а шнуровка начала затягиваться за спиной. Грета пробубнила что-то — скорее всего одобрительное, — и Реджина расслабилась.

Корсет постепенно затягивался — от поясницы к лопаткам, — и вот Грета стянула шнуровку с такой силой, что Реджина чуть не задохнулась.

— Как же туго.

— Значит, все правильно, — не скрывая раздражения, ответила Грета. — Туфли.

Туфли! Мучительный процесс облачения в юбку и лиф заставил ее забыть про устрашающую обувь. Реджина опустила взгляд. В ее нынешнем наряде обуться самостоятельно она не сможет. Ее словно запеленали в смирительную рубашку.

Грета опустилась на колени и протянула Реджине правую туфлю. Когда дошла очередь до левой, Реджина покачнулась на одной ноге и, чтобы удержать равновесие, оперлась немке на плечи, как на столик.

— Вторую ногу, — произнесла та. Обутая Реджина медленно выпрямилась. С такой высоты комната виделась ей совершенно по-другому, да и немка стала на несколько дюймов ниже.

— Моя работа закончена, — объявила Грета и оставила Реджину одну.

Реджина боялась пошевелиться. Не дай бог растянуться на полу, как насекомое — лапками кверху. Впрочем, любопытство — мощный стимул. Реджина шагнула к большому зеркалу.

— Господи боже, — выдохнула она. Все, что ниже головы, казалось, принадлежит не

Реджине: затянутое в шелк и кожу тело выглядело упругим, полным сексуальной энергии, словно с фотографии Себастьяна. Собственная кожа будто мерцала перламутровым блеском. В короткой юбке и на высоких каблуках Реджина выглядела очень сильной и властной.

Она полюбовалась на себя сзади и ахнула: в просветах между шнуровкой маняще проглядывала обнаженная плоть, ослепительно — белая на фоне чернильно — черной кожи.

Реджину впору было назвать госпожой, хотя этот эпитет применительно к сексуальным играм она всегда находила глупым. Впрочем, госпожой сейчас она себя и ощущала.

Хлопнула входная дверь.

— Где ты прячешься? — позвал Себастьян.

Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, Реджина неуклюже вернулась в гостиную.

Себастьян выглядел умопомрачительно — настоящий мужчина, который без труда подчинит себе затянутую в кожу доминатрикс шести футов ростом. В черных слаксах и черной рубашке и как будто бы загорел. Наверное, весь день провел где-нибудь на улице. Интересно, чем он занимался, пока Реджины не было?.. Ну вот, в ней уже пробудился собственнический инстинкт.

— Выглядишь потрясающе, — улыбнулся Себастьян. — Подойди ко мне.

Боясь упасть, Реджина приблизилась к нему. Все это время он неотрывно смотрел на нее.

Вот он взял ее за руку и провел в комнату с длинным обеденным столом из мрамора. На нем стояло два бокала, а рядом — в серебряном ведерке со льдом — бутылка вина.

— Голодная? — спросил Себастьян.

— Не очень, — ответила Реджина. Да уж, в таком прикиде не поешь.

— Выпить не желаешь?

— Нет, спасибо. Не хочется.

— А по-моему, бокал вина тебе не повредит, — заметил Себастьян, откупоривая бутылку и сцеживая вино. Холодное, оно было очень вкусное. Реджина не пожалела, что согласилась на бокал.

— А ты? Не выпьешь со мной? — спросила она Себастьяна.

— Нет, — сказал он, глядя на нее, и забрал бокал, когда Реджина отпила из него половину.

— Развернись, — велел Себастьян, и Реджина подчинилась. Чтобы снять напряжение с ног, она уперлась руками в столешницу. Себастьян тем временем расшнуровал юбку, и Реджина осталась стоять с голой попой.

Погладив нежные изгибы ягодиц, Себастьян разделил их.

— Что ты делаешь? — попыталась отстраниться от него Реджина.

— Стой смирно и не заставляй просить дважды. Раздвинь ноги.

Обеспокоенная Реджина все-таки расставила ступни.

— Ляг грудью на стол.

Реджина наклонилась, и Себастьян вновь развел в стороны ее ягодицы. Как унизительно.

Реджина уже подумывала остановить Себастьяна, и вдруг мысли словно испарились из головы — все внимание устремилось к анусу и чему-то твердому, что вонзилось в него.