Чувствую, что Кире не хватает чуть-чуть, самую малость, и скольжу ладонью ей между ног, круговым движением приласкав клитор.

И нимфа взрывается, выгнувшись дугой и замерев. Ее тело мелко подрагивает, и это состояние передается и мне. Но прежде убираю ладонь с ее губ и слышу то, что самого толкает за грань:

– Стаааааас!!

Крепко, до синяков на молочной коже хватаю Киру за бедра, пару резких толчков, и я улетаю в нирвану, кончая глубоко в ней.

Когда сознание возвращается ко мне, обессиленно опускаюсь на стоящий стул и пытаюсь притянуть Киру к себе на колени. В этот момент мне почему-то хочется нежно касаться ее, перебирать пальцами волосы.

Но эта чертовка путает все планы.

Кира вырывается и, тяжело дыша, все же натягивает на себя вещи дрожащими пальцами.

– Иди сюда, – похлопываю по колену, но она как будто не слышит меня, даже не глядит в мою сторону.

– Что мне делать с этим? – спрашивает, приподнимая разорванные трусики.

– Походишь без них, – равнодушно отвечаю, упираясь затылком в стену и наблюдая, как глаза Киры загораются недобрым огнем.

– Как будет угодно, господин, – последнее слово выплевывает, как ругательство.

– Прекрати себя так вести. В конце концов, тебе понравилось.

– Какая разница, понравилось или нет. Я же игрушка. Вещь, которую ты выкупил ради своего удовольствия. И пользуешься ею там, где тебе угодно.

Браво, Кира. Один-один.

Млять.

Глава 26

Кира

Шумит прибой. Волны бьются о скалы, а под ногами белый песок. Как же здорово! Я смогла исполнить вторую заветную мечту моей бусинки: увидеть море. Первая, конечно же, скорее выздороветь.

А вот и она сама машет мне рукой:

– Мамочка, идем скорее ко мне! Море такое теплое! Тут так классно!

И я хочу войти в воду и плыть к ней, как…начинается землетрясение, и меня дико штормит. Я тут же теряю свою малышку из виду, и у меня начинается самая настоящая паника.

– Яна! Яночка!! Ты где?!

Но я не слышу ее ответа, а меня трясет все сильнее.

– Кира! Кира! Да проснись же ты!

Откуда-то доносится голос…Аси. Но где она?!

Резко распахиваю глаза и с трудом фокусируюсь на обеспокоенной подруге.

– Ты в порядке? Ты кричала во сне.

Кричала? Во сне?!

– Так это всего лишь сон, – облегченно выдыхаю, откидываясь на стул и тут же кривлюсь. Шея и плечи затекли и ноют адски. – Слава Богу. Я так испугалась…

Тут же оборачиваюсь и смотрю на койку. Яна мирно спит, обнимая во сне любимую игрушку. И даже слегка улыбается. Мой ангелочек.

Каждый раз, когда меня накрывают отчаяние и дикая усталость, я смотрю на свою дочь, закусываю узду и с упорством носорога иду дальше. Вперед. Пока не достигну цели. Потому что моя дочь должна выздороветь. Чтобы иметь возможность исполнить все свои заветные мечты.

– Кира, – устало проговаривает Ася, осторожно опускаясь на соседний стул. – Так нельзя. Ты загонишь себя. Вот сколько часов ты спала?!

Смотрю на время на мобильном и скриплю зубами: не вовремя уснула, все планы коту под хвост.

Тяжело вздыхаю, перебирая бумаги и свои заметки. Да, я очень перевыполняю план и опережаю мной же поставленные сроки, но… Этого недостаточно. За сегодняшнюю ночь я должна была перевести еще треть от оставшегося объема, но я, как назло, уснула.

– Достаточно, чтобы продолжить, пока Яна не проснется, – бурчу, потирая глаза и перебирая свои записи.

– Сумасшедшая! – Ася возмущается, закатывая глаза, и рывком отбирает у меня бумаги. – Даже не вздумай возмущаться! Сначала завтрак. Иначе от тебя скоро останется одно воспоминание. Сомневаюсь, что твоя помощь с того света будет эффективной.

Подруга быстро собирает мои бумаги в кучу и ловко достает продукты из пакета. Глядя на все это, мой желудок тут же напоминает о себе, громко заурчав. И я вспоминаю, что не ела толком со вчерашнего вечера.

– Боже, как все тут аппетитно выглядит! Я прямо вся слюной изошлась! Давай я хоть чайник поставлю.

– Сиди спокойно, – ворчит Ася, разливая кипяток по кружкам. – Он только что вскипел. Ты настолько устала, что даже не шевельнулась, пока я тут хозяйничала.

Набиваю рот вкуснейшим яблочным пирогом, только лишь бы не разговаривать на эту тему. Но Ася не унимается.

– Послушай, Кира, а что, если тебе обо всем рассказать Стасу?

Подруга выпаливает и смотрит на меня в упор. Как будто я скажу ей что-то новое. Как будто мы не обсуждали долгими вечерами эту тему. Я бы и рада бы сообщить ей что-то, чего она не знает, но…

– Ты же знаешь, – устало вздыхаю, глядя в свою кружку с чаем, – что это исключено. Я знаю Стаса. Он невероятно зол на меня за ту выходку со свадьбой. И он обязательно отберет у меня дочь. Назло. Только бы сделать мне больно. Потому что тогда я сильно задела его самолюбие.

– Господи, детский сад какой-то! Вы же взрослые люди! Поговорите, в конце концов. Я вообще не понимаю, почему из-за вашего непонимания друг друга и недосказанности должен страдать ребенок! В конце концов, вопрос жизни и смерти стоит остро!

Я вновь тяжело вздыхаю, едва сдерживая слезы. Ася права. На все сто процентов права. Но, как обычно, есть одно «но». Если я и настроена на разговор, готова все рассказать, объяснить, то Стас…

– Это больше не тот понимающий и входящий в положение Аверин, которого я знала семь лет назад. Сейчас это очень жесткий, несгибаемый и категоричный мужчина. Он не умеет слушать и слышать. Для него существуют только черное и белое. И поэтому его не волнуют причины, по которым я украла у него семь лет общения с дочерью. Он просто восполнит их, поступив со мной точно также. А я…я не могу этого допустить, – оборачиваюсь, смотрю на бусинку, и сердце вновь сжимается от любви к ней. – Моя девочка – все, что у меня осталось. Она – та, ради которой я живу и готова пройти все круги ада…

– Ты меня не поняла, – качает головой Ася и даже отставляет в сторону кружку с чаем. – Я имею в виду АБСОЛЮТНО все.

Хлопаю глазами, как будто вижу подругу впервые. Она не произнесла имени человека, благодаря которому мы с бусинкой оказались в безвыходной ситуации, но мне все равно стало страшно. Как будто он стоит за дверью и подслушивает.

– Ты с ума сошла?! Да он нас уничтожит, я и пикнуть не успею. Я и без того рискую каждый раз, появляясь в офисе Стаса. Если он или его люди увидят нас вместе…Я