Он задумчиво потер заросший щетиной подбородок.

— Он писал обратный адрес?

— Нет. Но на посылках были почтовые штемпели.

— Лучше, чем ничего. Ты их помнишь? — Он вдруг заинтересовался, заговорил деловым тоном. Эта перемена почти испугала ее. Что ему надо от Эммета?

— Не все. И даты я не помню. Помню, были Самоа, Австралия, Рим, Париж. Последняя посылка пришла опять с острова Кауай.

— Я так и знал! — торжествующе воскликнул он, вскакивая на ноги. — У меня было предчувствие!

Он побежал в дом, а она удивленно смотрела ему вслед. Первым ее желанием было пойти за ним, но она осталась на месте. Кое-чего она ему все-таки не рассказала, в рукаве у нее оставался один козырь.

Вскоре он вернулся — в мятых брюках защитного цвета, старой синей футболке и солнечных очках, зажав под мышкой свои поношенные кеды.

— Ты куда собрался? — изумилась Рейчел.

— Я найду этого проклятого священника и вытрясу из него все. Я знал, что он здесь, я знал! И теперь, когда у меня на руках доказательства, меня никто не остановит!

— Не остановит? Перед чем?

Эммет-Джек едва взглянул на нее.

— Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

— Черта с два! Я еду с тобой.

— Спорим, что нет?! — рявкнул он. — Если у Эммета не хватало духу надавать тебе по твоей симпатичной заднице, то у меня хватит. Только попробуй сойти с крыльца, и ты в этом убедишься!

По всему было видно, что он не шутит. Кроме того, Рейчел знала, что стоит этим сильным красивым рукам коснуться ее — и она пропала. И потом: в ее планы входило произвести обыск в его комнате, и сейчас ей представлялся отличный шанс это осуществить.

Сладко улыбаясь, она помахала ему рукой на прощание, понимая, что за пару часов, хоть ты тресни, Эммета все равно не отыщешь. А вслух сказала:

— Удачи! Передай от меня привет отцу Фрэнку, если застанешь его.

Одурачить его было не так-то просто. Внезапная перемена в ее настроении заставила его насторожиться. Но Эммет Чандлер был важнее. А его несносной, капризной, своенравной и восхитительной младшей сестре придется немного подождать.

— Оставайся здесь, — повторил он и, полный недобрых предчувствий, прыгнул в грязный после ливня «лендровер» и уехал.

Рейчел знала, что не все так просто, как кажется с первого взгляда.

После отъезда Эммета-Джека она десять минут нежилась на солнце, наблюдая залитый солнцем неспокойный океан, и смаковала остатки кофе. Даже остывший кофе ее приготовления был несравнимо лучше, чем бурда, которую предпочитал он. Она не торопилась. Впереди был целый день — времени более чем достаточно, чтобы без спешки обыскать его комнату.

Наконец она поднялась, с невыразимо довольным вздохом потянулась обеими руками над головой и направилась в прохладный сумрак коттеджа. Лишь для того, чтобы обнаружить, что дверь его комнаты заперта.

— Этим меня не остановишь, дружок, — вслух произнесла она, с удовольствием слушая свой самоуверенный голос, ясно звучащий в тишине дома.

Десять минут ушло у нее на поиски подходящей отвертки, и пятнадцать минут ей потребовалось, чтобы, ругаясь и потея, раскрутить ржавые дверные петли, по счастью расположенные снаружи. Осторожно приоткрыв дверь, она проникла в покои Синей Бороды.

Он, по-видимому, неважно спал прошедшей ночью. Простыни наполовину съехали с кровати, а подушки были измяты до неузнаваемости, что свидетельствовало о бесплодных поисках удобного положения. Вся мебель была украшена гирляндами из одежды, пепельница у кровати была переполнена, на полу валялись пустые смятые пачки из-под сигарет. Неодобрительно поморщившись, она собрала мусор и отнесла на кухню пепельницу и два грязных стакана. Здесь не было особенно грязно — ни паутины, ни пыли. Просто обычный беспорядок, который Рейчел нашла даже милым. Она не доверяла слишком аккуратным мужчинам.

Уборка в его комнате доставила ей странное извращенное удовольствие. Затем она приступила к обыску. Она обшарила каждый карман, прочла все мельчайшие клочки бумаги, разобрала кровать, сняла сиденья со стульев, осмотрела его редко используемый бритвенный прибор и даже вторую пару поношенных кедов, засунутых под кровать. Среди найденных ею вещей были такие, которые ее позабавили, например таблетки от изжоги и бульварный роман с неоднозначным названием «Палач-убийца», и такие, которые ее разозлили — фотография прелестной девочки-подростка и пачка презервативов. А еще она нашла кое-что, что заставило ее растаять, — увядший цветок, который был у нее в волосах два дня назад в баре. Одно долгое мгновение она смотрела на него, борясь с желанием задвинуть ящик, закрутить петли и сделать вид, что ничего не было.

Но затем решимость ее окрепла. Она с силой задвинула ящик и перешла к следующему. Странно, но ей отчего-то было стыдно, и она злилась на себя за это. И чем дальше, тем сильнее ее беспокоило чувство вины. Пока она не обследовала содержимое нижнего ящика.

Под аккуратно сложенными джинсами и чистыми футболками лежал пакет с бумагами. Там был паспорт, выданный на имя джентльмена сорока лет по имени Бен О'Хэнлон, который имел удивительное сходство с Джеком Аддамсом. Также там были различные пропуски для прессы, выставлявшие Бена О'Хэнлона как представителя четвертой власти. И вырезка из недавней газеты с зернистой фотографией, запечатлевшей то же непроницаемое лицо, и заголовок: «Журналист освобожден из плена».

Сев на корточки, она с увлечением прочла всю заметку. Бен О'Хэнлон, находясь в одном из диктаторских государств Южной Америки, очевидно, сунул свой нос туда, куда не следовало. После чего его арестовали и бросили в тюрьму. Через шесть месяцев он всплыл в другой, более нейтральной стране, откуда его переправили в США. Подробностей в заметке, как назло, не приводилось. Было только обещание представить дополнительную информацию после пресс-конференции в Госдепартаменте, на которой планировалось присутствие бывшего узника, мистера О'Хэнлона, хранившего до тех пор молчание. Предполагалось, что мистер О'Хэнлон напишет книгу или примет участие в создании фильма, повествующего о его злоключениях.

Это кое-что объясняет, думала Рейчел, аккуратно складывая газету. Ночные кошмары, сидение на крыльце на открытом воздухе. Конечно, он был в тюрьме! Но все-таки это не объясняло, что ему нужно от Эммета. Насколько она знала, за последние пятнадцать лет Эммет не приближался к Южной Америке. А если и приближался, то ненадолго. Он не мог иметь отношения к аресту Бена.

Бен. Ей вдруг понравилось, как звучит его имя. Оно ему подходило больше, чем Джек Аддамс или Эммет Чандлер. Интересно, какое у него полное имя — Бенджамин или Бенсон? Ах нет, ведь в паспорте так и написано — Бен. По крайней мере, она теперь точно знала, как его зовут. Сомневаться уже не приходилось. Также было ясно, чем он занимается. Ничего постыдного, как оказалось, он не делал. В газете писали, что он известный криминальный журналист, лауреат Пулитцеровской премии, который отправился в Южную Америку собирать материал для книги о скрывающихся там радикалах шестидесятых. Выходило, что он питает к Эммету чисто профессиональный интерес, а журналисты обычно не сдают свои источники. То есть он не натравит полицию на ничего не подозревающего Эммета.