скрывал нас своей завесой, и вовсе не хотелось думать, что будет потом. Ведь для того, чтобы быть счастливой прямо сейчас, у меня есть абсолютно все. Мужчина, держащий в своих руках, его непередаваемые поцелуи и уверенные руки. Те самые, оказавшись в которых однажды, понимаешь, что других уже и не нужно.

Глава двадцать первая

Для второго приема пустынники выбрали все тот же зал в золотистых тонах с аккуратными белыми акцентами. Но, в отличие от первого раза, добавили растения в кадках, и теперь помещение было ими словно поделено на небольшие зоны. Слышался легкий женский смех, которому вторил низкий мужской, звенели бокалы, и атмосфера царила весьма спокойная, но расслабляться я не собиралась. Меня ждала работа. Чем больше пустынников смогу считать, тем лучше. Ведь у нас осталось не так много возможностей!

– Анхель и Дасун не спускают с нас глаз, – заметил Рафаэль, протягивая мне стакан с чистой водой, взятый у проходящего мимо официанта.

– Нет идей, как их отвлечь от моей персоны? – улыбаясь, чтобы не показать вида, что мы обсуждаем что-то серьезное, поинтересовалась я.

– Я этим займусь, – пообещал Рафаэль, и я не стала вдаваться в подробности, размышляя о тех, что мы не считали. – Хотя, сдается, на тебя сегодня только ленивый не смотрит.

Я повернулась к Рафаэлю, пытаясь понять, на что намек.

– Выглядишь бесподобно, – улыбнулся он, не стесняясь, проходясь взглядом по моей фигуре, затянутой в красное платье, что откровенно подчеркивало все изгибы.

– Спасибо. Надеюсь, это несколько рассеет внимание пустынников.

– И не только их, – заметил Рафаэль, приветливо кивая Нарану и Эльзе, вошедшим в зал.

Жена одного из правителей Ариаты, одетая в серебристое платье, уверенно держалась за руку мужчины, но мыслями, судя по сверкающим глазам, была далеко.

– Как успехи? – поинтересовался Наран. – Нужна какая-то моя помощь?

Я посмотрела на Рафаэля, предоставляя ему возможность согласиться или отказаться. Мужчина где-то минуту подумал и сказал об Анхеле и Дасуне. Оба тут же отошли, обсуждая какую-то особую тактику.

– Мне уже жалко пустынников, – хмыкнула Эльза. – Наши мужчины сейчас начнут свою игру. В интригах ни Нарану, ни вашему ректору, Гвендолин, нет равных.

Я немного смутилась, потому что одно дело, когда я приписываю Рафаэлю «мой», а совсем другое, когда это отношение видят остальные.

– Нара Эльза…

– Просто Эльза и предлагаю перейти на «ты». Мы же родственники, а скоро, полагаю, и с ректором Рафаэлем породнимся, – улыбнулась она и неожиданно подмигнула.

– До этого у нас с Рафаэлем дело не дошло, – тихо заметила я, невольно сознавшись в своих сомнениях.

– Ты знаешь, сколько я не общаюсь с одаренными парами, у них одна и та же проблема, Гвендолин. Мужчина всегда, как бы это помягче сказать, опасается, что его половинка сочтет его чудовищем. Они могут ухаживать за своей драгоценной, приглашать на невероятные свидания, защищать, бездну раз спасать ей жизнь, но сделать последний решительный шаг, им, ой, как непросто.

Я задумалась, вспоминая, как складывались отношения у Рика и Тай. Бравый капитан, гроза всех пиратов дальнего космоса, как мне показалось, действовал вполне решительно, но ведь я могу всего не знать.

– Так что… если не готова отпускать, бери инициативу в свои руки и не сдавайся. Рано или поздно, хотя я тут ставлю больше на первое, Рафаэль перед тобой совсем не устоит. Он и так уже на грани.

Я глупо захлопала глазами, а потом вспомнила, что Эльза – эмпат третьего уровня, спокойно считывает чужие эмоции. Об этом знал небольшой круг лиц, Наран оберегал свою половинку от нежелательного внимания.

– Поверь, я еще ни разу не ошибалась в чужих чувствах. Меня просто невозможно обмануть, – хмыкнула она.

Я покосилась на Рафаэля и Нарана, что стояли в стороне, к ним присоединился Хашан, и вновь перевела взгляд на Эльзу.

– Твое счастье стоит того, чтобы за него бороться, Гвендолин.

Ответить я не успела, наш разговор прервали подошедшие Анхель и Дасун. Чуть в стороне остановилась Тиара. Беседа была чисто светской, о погоде, Ариате, немного о мире пустынников. И как ни старались сыновья Хашана привлечь мое внимание, я держалась ровно и нейтрально. Еще и успела считать двоих пустынников, подошедших к нам, случайно выронив из рук сумочку.

В этот раз за столом со мной и Рафаэлем снова оказался Анхель, а Дасун переключился на какую-то другую девушку, кокетливо взмахивающую ресницами. За ужином ничего интересного не происходило, мне по-прежнему оказывал знаки внимания Анхель, остальные пустынники, сидевшие рядом, даже не попытались оспорить это. Рафаэль держался невозмутимо, но заходить Анхелю далеко не позволял.

На десерт подали фрукты и незнакомые мне ягоды, как я поняла, они росли на Зарише. Легкая кислинка оставляла послевкусие, немного жгла язык.

Когда начались танцы, меня пригласили несколько незнакомых мужчин из пустынников, и я согласилась, вынужденная считывать их одного за другим. Где-то на третьем танце я почувствовала легкий озноб, а следом странный жар. В помещении было значительно душно.

Анхель, одетый в расшитую тунику и свободные штаны, кружился неподалеку с незнакомкой и бросал на меня странные взгляды. Он словно ждал чего-то, какой-то моей реакции, и это меня озадачило.

Решив взять передышку, я направилась к Рафаэлю. Он разговаривал с Хашаном. По пути трижды разыграла неуклюжесть, считывая пустынников. Интересно, со сколькими успел разобраться Рафаэль?

Жар неожиданно усилился, в какой-то момент в груди появилась тяжесть, а перед глазами все поплыло.

– Ты бледная, что случилось? – встревожился Рафаэль.

– Душно, мне бы выйти на воздух, – попросила я.

Хашан, все это время наблюдающий мою неуклюжесть, а теперь услышавший такое заявление, приподнял брови. От его цепкого взгляда не укрылось, что я пила лишь воду, а веду себя, словно пьяная.

Пока мы спускались, дышать стало тяжело, закружилась голова. Голос Рафаэля я услышала, как через вату, начала задыхаться и терять сознание.

Рафаэль Эрмер

Я обсуждал с Хашаном студенческие программы по обмену, зная, что организация учебного процесса на Зарише сильно отличается. У пустынников имелись наставники, которые обучали детей и подростков всему необходимому, а после они поступали в университеты или академии. Все это время находился неподалеку от Гвен. Во время третьего танца у нее заалели щеки и лихорадочно заблестели глаза. Я напрягся, едва не потеряв нить разговора с Хашаном, а когда через время Гвен направилась ко мне, почувствовал что-то неладное.

Она тяжело дышала, порой сглатывая так, словно ей не хватало воздуха. На лице появилась небольшая припухлость, зрачки расширились. Я поспешил вывести ее наружу, ощущая ненормальную тревогу. Начал расспрашивать о самочувствии, но она не ответила, ухватилась за меня, и прямо в моих руках потеряла сознание.

На долю секунды я ощутил первобытный ужас – не успеть и не спасти самую желанную для меня женщину, а в следующее мгновение заставил себя взять эмоции под контроль.

Глубокий вдох – и я прижал пальцы к ее шее, нащупал слабый пульс, осознавая, что не понимаю, что с ней произошло. Что-то, что даже не позволяет сработать быстрой регенерации.

Мысленно позвал Маркуса, спрашивая про целителя и узнав, что поблизости нет ни одного, перешел на мгновенное перемещение. До целительского центра – почти десять кварталов, и так будет быстрее, чем на флаере.

Я несся по улицам на пределе своих возможностей, едва ли замечая окружающее пространство, каждое мгновение сходил с ума от страха и не позволял ему захватить надо мной власть, отсекая все ненужные мысли, сосредотачиваясь только на потерявшей сознание Гвен. Такой хрупкой, беззащитной… В груди обжигало огнем и вовсе не от стремительного бега, а от чувств, что так давно переполняли меня, и которые только сейчас снесли стены, что я ставил.

Только бы успеть.

Только бы…

Я ворвался в целительский центр, на миг замирая возле стойки. Подскочившая девушка на ресепшен отреагировала мгновенно, вгляделась в Гвен и вызвала бригаду целителей, находившуюся на пятом этаже. Я не стал ждать не их, не лифта, рванул по лестнице.

С трудом отпустил ее руку, наотрез отказался отойти от Гвен, гадая, что с ней. Реально аллергия, которая у одаренных практически никогда не проявляется, или что-то другое?

– Аллергия, – подтвердил целитель Дарий, вводя несколько лекарств и подключая к Гвен еще какие-то датчики. – Очень сильная. Вы успели вовремя.

Ариат говорил коротко, не переставая действовать, и что самое важное – больше не пытался меня прогнать.

– Случай редкий, практически исключительный. Подобная реакция бывает в момент сильного стресса, когда параллельно еще происходит становление дара.

Я практически его не слушал, все смотрел на Гвен, она с трудом