В результате этих визитов Эмилия получила ещё более краткий список археологов и ценителей древности, побывавших в городе в последнее время хотя бы проездом, а заодно в полной мере осознала, насколько хопеш этот вещь непростая. Настолько непростая, что пару раз ей почудилась слежка. Не то чтобы кто-то имел наглость идти за ней, но появилось ощущение взгляда, а Эмилия привыкла доверять мимолётным чувствам. И потому обновила охрану, пообещав себе завтра же заняться улучшением схем. Давно уже следовало добавить что-нибудь для фиксации нарушителей периметра, а она как-то расслабилась и занималась только ловушками в доме.

Об этом ей пришлось пожалеть буквально с утра – ночью к дому кто-то приблизился. В другой раз Эмилия бы махнула рукой, мало ли какой пьяница прислонится к забору. Но сейчас она была уверена, что её защиту аккуратно исследуют. «Что ж, тем интересней будет охота», – подумала она и сосредоточилась на втором списке.

Информаторы принесли неутешительные вести, практически все потенциальные владельцы хопеша успели разъехаться, кроме одной дамочки. Есения Уэрет, профессор инглийского университета, появилась в стране полтора месяца назад, посетила археологическую конференцию в Джерабе и зачем-то задержалась в Мелави. Эмилия не думала, что учёная мышь станет бегать по городу и потрошить людей, но зацепка может найтись где угодно.

Временная квартира госпожи Уэрет находилась в Старом городе, возле южного порта. Весь Мелави был не слишком новым, но в этой части сохранились фрагменты тысячелетней крепостной стены и некоторые дома располагались прямо в ней, а подвалы уходили вглубь горы и оставались холодными даже в самую сильную жару безо всяких кристаллов. Торговцы с радостью держали бы там продуктовые склады, но эта недвижимость была баснословно дорогой, местная аристократия владела ею с незапамятных времён. Кое-что, впрочем, сдавалось приезжим богатеям, желающим окунуться в атмосферу древности. Эмилия когда-то рассматривала возможность купить один из домов, ей мало кто мог бы отказать, пожелай она всерьёз. Но, в конце концов, предпочла поселиться ближе к центру, где больше жизни. Здешние камни были так стары, что будто замораживали время вокруг себя, на узких крутых улицах всегда царила темнота и тишина, и даже развязные гости города, обмениваясь впечатлениями, невольно понижали голос. Похоже, госпожу профессоршу не напугать ни мрачностью, ни ценой, а это уже интересно.

Прежде чем окунуться в прохладу улицы Рыб – названия на золотой земле сохранились самые простецкие, – Эмилия зашла в кондитерскую в соседнем квартале, который был попроще и поживей. Там как раз заканчивалась свежая партия сдобных белых булочек-узелков и пахло как в раю. Эмилия взяла предпоследнюю и улыбнулась хозяину за прилавком:

– Запах сводит с ума, мастер.

– Настолько сводит, – согласился он, – что я даже не рискую принимать никаких решений в эти часы. Да и в другие тоже, пусть окружающие люди сами выбирают и действуют.

– Мудрая позиция, – кивнула Эмилия, – и что же они выбирают?

– Когда как. Чаще всего это решение остаться и решение уйти, – туманно ответил хозяин.

«Идиотский диалог, – подумала Эмилия, – как во сне, когда реплики кажутся пророческими, но, если вспомнить по утру, окажутся лишёнными смысла». Булочка, впрочем, была превосходной.

Она поднималась по мощёной улице, чей желтоватый камень был отполирован до опасной гладкости множеством ног. Нужный дом прятался за высокой глухой стеной, в которой темнела дверь, обитая железом, так что оставалось позвонить в колокольчик и надеяться, что его кто-нибудь услышит.

Ей открыли не сразу. Эмилия уже думала, что стоило бы пойти обычным путём – послать мальчишку с запиской или отыскать телефон апартаментов. Но захотелось застать дамочку врасплох, вот и рискнула прийти без предупреждения. Как оказалось, не зря, тяжёлая дверь приотворилась и женский голос поинтересовался, что угодно госпоже.

– Увидеть профессора Уэрет, для научной консультации, – ответила Эмилия, и её после некоторой паузы впустили.

Внутренний двор был погружён в тень, так что она не смогла толком разглядеть ту, что её встретила. Только в доме, когда женщина привела её в небольшую полупустую гостиную и обернулась, Эмилия поняла, что это не прислуга, а собственно госпожа Есения.

Красавиц, бескомпромиссно выкупающих у времени свою красоту, отличает то же свойство, что и здешние камни – они будто слегка охлаждают воздух рядом с собой. Почти незаметно, но отчего-то в их присутствии хочется протянуть руки к огню, выпить горячего вина или хотя бы поёжиться. Как-то неловко громко смеяться, флиртовать и сплетничать, лучше бы поправить одежду, выпрямить спину и вежливо уйти, не споткнувшись на пороге.

Эмилия искренне надеялась, что сама замораживающего действия не производит, а вот профессор Уэрет была именно такова. Её лицо казалось неуловимо знакомым, но, видимо, потому, что обладало классическими чертами – большие глаза, прямой нос, чуть приподнятые уголки губ. Оно могло оказаться на старинной гравюре, папирусе, вазе – и мелькнуть в современной толпе любой страны. Взглянешь и не запомнишь, и в то же время не забудешь никогда. Высокая, тонкая и сильная, высушенная южным солнцем до лёгкого коричневого оттенка, не морщинистая лишь потому, что энергия кристаллов вливала в неё жизнь – Эмилия умела отличать настоящую молодость от заёмной. Нет, эта женщина была не стара, но и не настолько молода, как выглядела. Мужчины таких нюансов не различают, но Эмилия чувствовала – прежде всего по лёгкому ознобу, который, конечно, мог быть самовнушением или завистью к хорошо проделанной работе. А здесь работа нешуточная, которую одними деньгами не купишь. Эмилия много думала о природе магии и её воздействии на человека и всё больше склонялась к выводу, что личность объекта имеет значение: чем сильнее и аскетичней дух, тем охотнее энергия с ним взаимодействует. Монахи всех мастей давно это утверждали, но кто же поверит тем, кто аскезой торгует? Для Эмилии стало неприятным сюрпризом, что вся их болтовня о воле и смирении происходит не только от обычного для адептов любых религий желания – загнать людей в рамки, лишить удовольствий, навязать правила и всячески завиноватить тех, кто эти правила не исполняет. Существует ли божество, которое говорит человеку только одно: ты ничего не должен мне изначально? Слушай свой ум, чувство благодарности и сострадание, принимай на себя обязанности, исходя из потребностей души. Эмилия не считала, что личность, воспитанная таким образом, вырастет эгоистичной – люди по сути своей добры и сентиментальны и охотно помогают по зову сердца, а не по обязанности. Неожиданный идеализм для её профессии, но эта идея ей нравилась.

Итак, дама, сидящая перед ней, была сильна. И она как раз говорила:

– Кофе, как я понимаю, вы уже пили, так что