Трофим поискал глазами дырки в стене расщелины, нашёл обе рядышком, просверлившие толщу камня так, словно это была пористая пластмасса.

Дырки обнаружились и на противоположной стене расщелины. Шелест был прав: для лучей «дыробоя» преград не существовало, если при испытаниях аппарата на Кроноцком полигоне импульс пробил всю Землю насквозь и ушёл в космос. Дырки в скале подтверждали слова военспеца.

Подбежал Гоглоев.

– Не суйся первым! Схлопочешь пулю в затылок!

Вепрев поднял палец, призывая бородача и спешащих следом бойцов к тишине.

Расщелина впереди переходила в пещеру, и оттуда послышался неясный шум.

– Там кто-то есть.

Подошёл Шелест.

– Стреляйте!

– Но там может быть Варавва… майор Кашин.

– Это всего лишь охрана входа, нашим коллегам ни к чему оставлять вашего приятеля в начале пещеры. Они его либо взяли с собой, либо… убили.

– Кашина непросто убить.

– Может, его вообще здесь нет. С чего вы взяли, что он нужен конкурентам?

– Это вы утверждали, что они его взяли!

– Так утверждал «язык».

Вепрев помолчал, прислушиваясь к себе.

– Я не смогу объяснить, что чувствую, но Варавва жив!

– Стреляйте, мы не можем задерживаться.

«Варавва, увернись от этой «пули», если ты меня слышишь!» – взмолился в душе Вепрев, поднимая «дыробой».

М-зона, подземелье, кабина лифта. Спуск в преисподнюю

Лифт медленно пополз вниз, на стометровую глубину, приостанавливаясь каждые десять метров, будто проезжал этажи обыкновенной многоэтажки.

Пленник, год назад бывший на пермской ТЭЦ ведущим инженером, а потом завербованный рекрутами криптоидов-инолайфов, работающими под вывеской Агентства адекватных рабочих предложений – ААРП по всей стране, исправно отвечал на вопросы и не думал о последствиях.

Он рассказал, что пришельцев на Земле много, но Драконом занимается лишь одна раса – полевики из центра Галактики, обитавшие в поясе между звёздами балджа, центрального галактического ядра, и чёрной дырой, по массе равной миллиону солнц. Сами себя они называли уриптоидами, используя дикцию и произношение землян, в данном случае русскоязычных, и Дергачёв удивился, когда Варавва назвал «заселенцев» инолайфами. Сам он называл своих работодателей всадниками. О работах уфолога Баркова он ничего не знал, занимаясь одной проблемой – настройкой системы управления Драконом.

Что или кто такое Дракон, инженер, в общем-то, не знал тоже. Вернее, воспринимал спящую в недрах Земли сущность как некое устройство, которое надо было разбудить, заставить вспомнить свое предназначение и служить новым хозяевам, причём не тем, кто его пытался реанимировать, а тем, кому они хотели его продать.

Воевать с людьми криптоиды не планировали, используя тела землян в своих целях (как это делали и другие инопланетные существа полевой формы жизни), хотя ничуть не переживали за их судьбы и спокойно ликвидировали тех, кто не соглашался с ними контактировать.

Зато покупатели Дракона воевали с какой-то агрессивной разумной расой в центре Галактики и надеялись в этой войне победить. Впрочем, подробностей Дергачёв – десятый в иерархии наездников – не раскрыл, да и как человек не интересовался такими вещами, не обладая широтой взглядов и любопытством исследователя. Ему предложили работать с пришельцами за приличное вознаграждение (какое именно, он опять-таки не сказал), инженер согласился, «взял на постой квартиранта» – криптоида и, как типичный обыватель, не переживал по поводу того, что служит пусть и не завоевателям, но нелюдям, готовым ради достижения своих целей разрушить полпланеты.

– Вас убьют, – равнодушно сказал он, когда лифт почти достиг дна шахты. – Соглашайтесь, пока не поздно, они хорошо заплатят.

– Золотом? – усмехнулся Варавва, убеждённый в том, что ни при каких обстоятельствах не стал бы сотрудничать с чужаками. – И что я буду с ним делать? На базаре продавать? Сколько вас внизу?

– Одиннадцать человек. Дежурная смена.

– Дежурная смена? То есть вы меняетесь?

– Раз в месяц. Кое-кто не выдерживает, его заменяют…

– То есть ликвидируют. Понятно. Ты десятник, значит, старший смены?

– Есть ещё главный надзиратель…

– Капо.

– И куратор. Но куратор появляется всего раз в неделю.

– Кто он?

– Сорок первый…

– Ух ты, большая шишка, однако! Но я имел в виду земного носителя.

– Мэр Кунгура, Гурджанян.

– Я почему-то так и думал, что вы найдёте руководителя повыше рангом, ему удобнее прикрывать вашу деятельность. А полковник Чешко в таком случае у него на побегушках. Как же легко находятся среди нас такие подонки! Ведь вы ищете только добровольцев?

Дергачёв с прежним равнодушием пожал плечами. Он мыслил конкретно, и его мелкая душонка не корчилась в судорогах переживаний.

– А надзиратель кто?

– Двадцать первый… бывший замглавы администрации Перми… Ващекин.

– Тоже неслабая фигура. Он командует охраной?

– Нет, Ващекин контролирует все службы… начальник охраны – пятый, бывший вертухай из пермского СИЗО. Филоненко.

– Правильно, этой должности особые мозги не требуются. Сколько всего охранников?

– Пятеро, включая Филоненко.

– Так мало?

– Процесс активации контролирует компьютер… датчики… здесь всё можно взорвать дистанционно.

– Тоже выход. Если четверо из одиннадцати – охранники, то остальные…

– Айтишники, энергетики, один физик…

– И все согласились работать на вас добровольно?!

Дергачёв отвёл глаза.

– Всем хочется жить… хорошо.

– Вот это желание и погубит людей в конце концов. Ладно, на эту тему потом поговорим. Выходишь первым и сразу зовёшь главного вертухая, Филоненко. Где располагаются охранники?

– Двое на мониторе, двое у лифта.

– Надзиратель?

– Как правило, в центральном пусковом блоке… или на территории. Он часто обходит зал.

– Остальные халдеи?

– Компьютерщики в модуле, в основном… но кто-то может обслуживать агрегаты запуска.

– Понятно, всех в одно место собрать не удастся. НЛО вы запускаете?

По губам Дергачёва впервые скользнула кривая ухмылка.

– Мы ничего не запускаем.

– Как же не запускаете, если над Молёбкой их видели десятки раз?

– В основном это эффекты технических сбоев запуска и спонтанные флуктуации работы некоторых ячеек Дракона, так сказать, его мыслеформы. Он реагирует на щекотку… э-э, на наши манипуляции. Но есть и другие причины появления визуальных эффектов.