― в любом случае, три комплекта голов и рук всегда лучше, чем два.

— Возьмите необходимые папки и эскизы по заказу Уилсонов. Я принесу всё необходимое по благотворительному балу. ― выдохнула я. ― Встретимся в конференц―зале через пять минут.

Кэтрин и Элис одновременно бросились к своим рабочим местам.

А я только после сообразила, что «всё необходимое по благотворительному балу» держу в своих руках: блокнот, папка, ― а больше у нас ничего и не было.

Уже почти направилась в сторону переговорной, но вспомнила о своем мобильном. Он звонил, наверное, раз пять, а я ни разу не подняла трубку. Достав его из сумки, увидела семь пропущенных ― и все были от Грега.

Боже, я ведь так и не сообщила ему, что вернулась.

Он ведь волнуется.

Я знала, что волнуется.

Собиралась позвонить, но одернула себя.

А вдруг важный пациент или операция?

Лучше написать.

«Прости, что не ответила на звонок. Бежала на работу. Я в порядке. Вернул… ― пальцы замерли на полуслове. А когда я, кстати, вернулась? Вечером? Ночью? Под утро? Тряхнув головой, Эбби решила опустить эту несущественную деталь. И перепечатала: ― Уже вернулась. Занимаюсь делами ― мистер О'Доннелл поручил новый заказ. Очень важный». ― а затем нажала отправить.

Мобильный завибрировал меньше, чем через полминуты.

Оперативно.

«Я знал, что могу доверить Ричарду самое дорогое».

Доверить? Получается, Грег не знает, что Ричард бросил её на острове совершенно одну и просто улетел? Хотя, конечно же, не знает. Кто, в здравом уме и памяти, признается в подобном? Никто.

Поэтому, я расскажу Грегу сама.

Помедлила и медленно выдохнула.

Но тогда придется объяснять, как, а главное, с кем я добралась до Флориды.

Врать я не хотела, да и не сумела бы, а выложить всю правду в моём случае вряд ли было хорошей идеей. За одной правдой потянулась бы следующая, затем ещё и еще… и я не была уверена, что Грег сможет принять всю правду. Целиком.

Между ними не было серьезных… ― нет, не так ― романтических отношений. Но и дружескими их было назвать весьма трудно. Грег знал, что я ещё не была готова что―то построить, но терпеливо ждал, пока этот момент наступит.

Мы проводили вместе практически всё свободное время: гуляли, ходили в кино, на танцы или устраивали тихие домашние посиделки. Грег ладил с Адель, и я, в общем―то, была очень даже не против. Он был милым, заботливым, добрым, понимающим…

Да, мне нужно было время, но в моменты, когда он был рядом, казалось, что с этим человеком я смогу прожить жизнь. И быть счастливой.

Так разве, осознавая всё это, я имела право скрывать то, что произошло?

В пещере, на яхте…

Мобильный снова завибрировал.

«Хочешь, я заеду вечером?»

«Да», ― машинально напечатала, понимая, что вот он, шанс во всем признаться.

Отправила сообщение, а затем, где―то на уровне подсознания, открыла «написать новое». Нет, о таком не сообщают по переписке. Это неправильно. Но я могла бы намекнуть на серьезный разговор, подготовить его…

Боже, подскажи, как быть? Я боялась, что за свою ошибку заплачу слишком высокую цену. Что же мне делать? Дай знак. Всего один…

— Все любовные переписки потом! ― Кэтрин выдернула телефон из моих рук и демонстративно, но с широкой улыбкой прошествовала мимо. ― Шевели своей прекрасной задницей, Дэвис. У нас работы невпроворот!

Хорошо… ― мысленно ответила и, делая глубокий вдох, наконец, приняла решение, ― потом.

8. Эбигейл и Дарен

Пришлось написать Грегу, что наш «вечер» немного отодвигается.

С проектом Уилсонов мы, действительно, управились всего за пару часов, а вот с благотворительным балом пришлось провозиться чуть дольше. От сна и паники должен был спасти ароматнейший кофе с корицей, бананом, мороженым и шоколадом, приготовленный в таком огромном количестве, что казалось, морфейный покинет нас надолго. Казалось. Напиток исчез почти так же быстро, как и появился, а вот бодрости, сказать по правде, не очень―то и прибавилось.

Но, несмотря на это, работа, на которую раньше требовалось несколько рабочих дней, была выполнена за десять часов. В рекордные сроки!

Кэтрин позвонила в «Ритц Карлтон» и забронировала бальный зал на пятницу, при этом, ещё и сумев условиться насчет фуршета, который взял на себя обязанность организовать сам отель ― весьма удобно и без лишних заморочек.

Элис договорилась с декоратором, каким―то невероятным образом убедив его в том, что огни, фонарики, иллюминации и прочие атрибуты, которые мы запланировали, нужны нам очень срочно, фактически склонив его к сверхурочной работе.

Несмотря на усталость, ноющую боль в мышцах и тонны бесполезного кофе ― хотя, надо признаться, он был безумно вкусным, ― почти ежеминутно напоминая себе о срочности заказа, я ощущала, как меня начинают наполнять силы. Голова становилась ясной, собранной, готовой к решению сложных и почти невыполнимых задач.

Три дня, чтобы сделать всё идеально ― такая мысль заставит не то, что адреналин в крови пульсировать в пятикратном объеме, но сумеет и мертвого из могилы поднять.

Когда Кэтрин предложила решить остальные вопросы утром, подтвердив, что самое основное мы уже сделали, от облегчения я даже уронила голову на стол.

Глаза закрывались, тело ломило, во рту вновь появился этот ужасный тошнотворный привкус, а в голове будто бы взрывались тысячи залпов ― и в эту минуту я поняла, что больше не возьму в рот ни капли алкоголя. Ни одной. Потому что была уверена ― так хреново мне, по большей части, именно из―за него.

Повернула ключ в дверном замке, когда часы показывали без десяти двенадцать.

Кажется, завтра денек будет ничуть не легче.

Облегченно бросив на столик сумочку, скинула туфли и на цыпочках прошла по коридору. Да, мне до невозможности сильно хотелось спать, я готова была прямо в одежде ничком упасть на подушки и не вставать, по крайней мере, до утра, но ещё одно, другое желание всё же было… сильнее? Нет, не так… важнее.

Осторожно приоткрыв дверь, невольно улыбнулась, ощутив знакомый яблочный аромат. Уже почти полная луна освещала комнату слабым, едва ощутимым светом, приглядывая за самым прекрасным своим созданием, не смея тревожить её сон.

Сделав несколько шагов, присела на корточки, а затем бережно провела ладонью по светлым, слегка вьющимся волосам. Моя вера и сила. Моё беспокойство и слабость. Моё счастье и надежда. Моё будущее… и главная причина бороться и жить.

Разве в мире может быть ещё что―то настолько же ценное?

Адель засопела и поморщилась, неосознанно сильнее сжимая пальцами белого плюшевого зайчика. На какое―то