тихо беседовать, тогда как посетители заметно оживились. Только сейчас я заметил, что отдыхающих было необычно много и с каждой минутой подтягивались новые.

Внезапно на импровизированную сцену вышла светловолосая девушка да уселась на свободный стул, а я едва не присвистнул от удивления. Та самая официантка, которую недавно представлял обнаженной, сменила рабочий фартук и бесформенную блузку на узкие штаны из мягкой кожи и расшитый белыми кружевными лентами корсет, сделавшись даже соблазнительнее, чем в моем воображении.

В руках девушка держала пару небольших барабанов, пристегнутых также к поясу ремнем, и едва расположилась на стуле, ударила по ним ладошками, положив начало ритмичной веселой мелодии, отчего-то навевающей мысли о танцах у костра. Барды за ее спиной не отставали. Один рвал струны лютни, перебирая пальцами с такой скоростью, что невозможно было различить их движений, а второй непрерывно вытягивал из флейты переливчатую трель, и оставалось непонятным, как он при этом успевает дышать.

Девушка запела на языке Каганата, хорошо знакомом всем в Суурмаране, а для одного из моих пассажиров и вовсе являвшегося родным, так что я без труда понимал слова. Песня была об одинокой страннице, сбившейся с пути из-за вьюги, однако не унывающей, а старающейся согреть себя бесшабашным танцем. Голос у девушки оказался под стать ее виду – звонкий, бойкий и притом не лишенный нежности.

Мне же снова представилась картина, изображавшая светловолосую незнакомку. Только теперь она была не одна, а искала тепла в моих объятиях, озябшая под холодным ветром.

– О чем задумался? – раздался голос рядом, и я увидел Чингиля, садящегося за мой стол.

– О живописи.

– Серьезно? Может у тебя еще и пророческий дар имеется?

– К сожалению нет. А к чему это ты?

– Не бери в голову, – небрежно махнул он рукой. – Но вообще, не знал, что ты ценитель искусства.

– Один из моих пассажиров писал иконы, второй воровал украшения из ювелирной мастерской, а сам я однажды сочинил девушке стихотворение. Боюсь, на этом мое знакомство с миром искусства заканчивается.

– Напрасно. Хороша, не правда ли? – он кивнул в сторону импровизированной сцены.

– Более чем. Только отчего чаще занимается клиентами, а не играет?

– Здесь ведь Тихое место, лишний шум обычно ни к чему, – улыбнулся Чингиль, неотрывно глядя на музыкантов. – Но и клиентов привлекать тоже надо. Хотя бы иногда. Миалана же сама выбрала двойную работу и за обе я ей честно плачу.

Я допил пиво, ожидая услышать новости о результатах общения с паном Баркой, однако Чингиль безмолвствовал.

– Ничего не расскажешь больше?

– К счастью для нас – нет. Все хорошо. Не знаю, правда, надолго ли. Придется много думать о том, как выпутаться из летящего со всех сторон дерьма. Что особенно непросто, когда параллельно приходится решать всякие мелкие дела.

– Найми себе хорошего помощника.

– Есть один, да вот незадача – голова у него забита вовсе не тем, чем надо. Так что придется поручить тебе с этим разобраться, – он взглянул на меня недоверчиво. – Жаль только, что и с твоей черепушкой не все гладко.

– Пока есть вино, я в норме.

– Рад слышать. В таком случае сходи на рынок и купи пару килограммов изюма. Затем отнести его в Гранатовый квартал, в большой дом с зеленой черепичной крышей и бронзовыми статуями в палисаднике. Не ошибешься, он там такой один. Передай пани Трульез. Кстати, ее имя рода – Тауро. По стечению обстоятельств близкий родственник дамы является казначеем Суурмарана, так что ради всего святого и порочного, будь предельно вежлив, а также терпелив к любым капризам.

– Звучит как-то слишком просто, – скептически произнес я. – Это должен быть какой-то особенный изюм? Мне стоит ожидать проблем?

– Изюм совершенно обычный. Только обязательно сделай это завтра в полдень, не раньше и не позже.

– Просто передать? Может сказать что-то при этом?

– Фразы «Подарок от Чингиля» будет вполне достаточно.

– И это все?

Он кивнул.

– Чингиль, а ты не охренел? Тебе послать больше некого? Ту же красавицу барда, к примеру.

– Наш наниматель пожелал, чтобы это сделал именно ты.

– И кто-же он?

– Вы уже встречались, хоть и не знакомы лично. Но все подробности узнаешь, как вернешься. Кстати, не торопись с отчетом, меня не будет пару дней, можешь отдохнуть, развеяться. Главное – никого не убивай.

– Будет непросто, но думаю, что справлюсь, – усмехнулся я.

– Кстати, я заплачу, – добавил Чингиль поднимаясь.

– Лучше достань грондбарского пива, а то местное уже порядком надоело.

– Ишь, привередливым стал. Пей вон лучше медовуху, бармен заказал ее лишнего, так что бочки теперь девать некуда.

Портовый рынок Суурмарана казался местом, где можно запросто расстаться не только с деньгами, но и с жизнью. Толпы людей самой разнообразной наружности бродили меж бесконечных лабиринтов лавок, выкрики торговцев разносились эхом по округе, соревнуясь друг с другом в витиеватости изысканных предложений, а запахи фруктов и свежей рыбы перемежались с лошадиным навозом да душистой парфюмерией богатых горожан. С одной стороны все это было характерно для большинства крупных торговых мест, где мне доводилось побывать прежде, с другой – отличия крылись в деталях.

– Зелье вечной молодости! Только у меня в лавке, прямиком из далекого Ормадара! Осталось о-о-очень мало! – румяный коренастый мужичок кричал, активно жестикулируя, и рядом то и дело останавливались любопытные прохожие. – Хотите обрести былую удаль в любовных делах? А может скинуть десяток годков своей поднадоевшей супруге? Налетайте! Уникальное зелье, только у меня в лавке! Исцеляет от всех болезней, наделяет недюжинной силой, позволяет не спать по десять ночей кряду!

К заслушавшемуся статному мужчине в черном дублете сзади подошел парень лет семнадцати и слегка толкнул. После искренне извинился, дескать, его самого задел прохожий, да отправился прочь, убирая в карман срезанную мошну. Я ухмыльнулся и покачал головой – воришки работают в паре. Один отвлекает внимание безумными россказнями, другой обчищает карманы. Кажется, Гурн начинал именно с такого.

Пройдя немногим более десятка метров, заметил, как торговец специями, воровато осмотревшись по сторонам, достает из-под лавки темный брекет, чего-то напоминающего спрессованную маслянистую траву. Не иначе толкает опиум, а всевозможные душистые приправы служат для прикрытия. Молодой франтоватый парень расплатился и, совершенно не скрываясь, передал наркотик своему слуге.

Возле лавок, продающих оружие и доспехи, я немного задержался, с интересом рассматривая товар. В родной Эльдме все стоило значительно дешевле, однако там не имелось традиции столь оголтело торговаться, как в Суурмаране. Некоторые старались совершить покупку по вдвое, а то и втрое меньшей цене и кое-кому это даже удавалось.

Остановившись возле тихого скромного старичка, продающего кинжалы, некоторое время изучал ассортимент. Здесь имелись и